Мария Жукова-Гладкова - Изумрудные глаза Будды

– Иди сама смотри, – велела я.

Девчонка потрусила в указанном направлении, а я осмотрела ящик фокусника. Интересно, зачем он Артуру? Или он теперь и фокусы показывает? Надо бы спросить у кого-то из обслуживающего персонала.

Девочка быстро вернулась и сказала, что дверца-то есть, даже две, но обе закрыты. Что делать? Она преданно смотрела на меня.

– А этот ящик, в котором ты сидела, как-то используется во время представления?

– А как же! – воскликнула девочка. – Артур на нем в космос улетает!

– Что-что он делает? – переспросила я.

– Вы ни разу не были на представлении Артура?! – девочка одновременно поразилась и возмутилась так, как комитет комсомола в советские времена, если бы я сказала, что не читала устав.

С видом освобожденного комсомольского работника она пояснила, что Артур в этом ящике (именуемом «Снаряд любви Артура») поет про любимую из другой Галактики, которая приходила к нему во сне и оставила неизгладимое впечатление, и вот он собрался к ней лететь. Когда он исполняет этот шлягер, сцена погружается в полумрак, пускают дым, а по поверхности ящика бегают серебристые звезды, посылаемые кем-то из осветителей.

– А дальше что происходит? – поинтересовалась я.

– Ну, свет гаснет, потом Артур возвращается, так как не может оставить нас.

– Понятно, – медленно произнесла я, снова заглянула в ящик и попробовала внутреннюю обивку. С одной стороны – туда, куда Артур ложился, – она была мягкой.

Где-то среди груды коробок началось новое шевеление. Моему взору представились еще два девичьих лица.

– Вы не могли бы принести нам поесть? – вежливо обратилась ко мне одна из них.

– Не обещаю, но попробую, – сказала я, вернулась в пассажирский салон и поведала Пашке и Татьяне о поклонницах Небосклонова. Потом я предложила брать по две порции каждый – для девчонок.

Однако стюардесса быстро догадалась, кого мы пожалели.

Я предложила помощь, и мы вместе отправились в кухню за кабиной пилотов. Когда она собирала еду, поступил сигнал вызова от пилотов.

– Юль, сходи, а? Спроси, что нужно?

Я толкнула дверь кабины пилотов и вошла.

Один повернулся и уставился на меня.

– Вы? – спросил мужчина.

Повернулись двое других.

– А вы вроде бы по другой теме… – молвил командир корабля, мужчина лет сорока пяти с благородной сединой в волосах.

– Вы абсолютно правы, – ответила я и пояснила, что лечу по сибирским острогам. Тут я сообразила, что командир корабля, по всей вероятности, летал с Травушкиным, и решила задать несколько вопросов.

– Как видите, работа летчика безопаснее работы бизнесмена, – горько усмехнулся командир корабля.

Я попросила мужчин высказать мнение насчет убийства их работодателя. Кто мог его заказать?

– Никто не мог, – твердо ответил командир корабля. Два других летчика кивнули. – Стреляли во второго. Однозначно. Вите просто не повезло.

– А вы его раньше видели? – спросила я.

– Уголовника-то? Нет, – покачал головой командир корабля.

Внезапно заговорила рация – или как там называется этот прибор у летчиков. Мы все четверо застыли на своих местах.

Судя по возбужденному и обеспокоенному голосу авиадиспетчера, наш самолет исчез с радаров. Третий мужчина в кабине стал связываться с землей – как я поняла, всеми возможными способами. Но нас не слышали, хотя до нас беспокойные разговоры в эфире доходили.

– Что могло произойти?! – не понимали летчики. – Все приборы работают нормально!

Я сочла за лучшее промолчать. Или это Артур Небосклонов долетался по галактикам? Нас решили вместе с ним забрать для изучения? И сейчас мы без ящика куда-нибудь вознесемся.

– Так, Юля, идите в салон и пристегнитесь. На всякий случай, – сказал второй пилот. – И Маринке, стюардессе, скажите, чтобы этих пидо… певцов заставила.

Я вылетела из кабины, Маринку на месте не обнаружила, решила, что она отправилась в хвост самолета кормить девчонок, сняла микрофон со стены и объявила на весь салон, чтобы пристегнули ремни – мы входим в зону турбулентности, потом повесила микрофон на место и вышла в салон. На мое объявление мало кто обратил внимание. Часть граждан уже отрубилась, другая продолжала пьянствовать.

– Чего ты там несла? – спросил Александр Каренович, когда я проходила мимо.

– Вы пристегнитесь лучше, – ответила я ему. – На всякий случай.

Он взглянул на меня внимательно и в самом деле пристегнулся, а также пристегнул и вертящегося, как глист, Артура, который сидел рядом с продюсером, но одновременно общался с лицами, которые занимали места спереди и сзади.

– Что случилось? – с беспокойством спросили Татьяна и Пашка.

Я вкратце пояснила, потом заглянула за занавеску в багажный отсек. Марина и три поклонницы сидели, привязанные к железному горизонтальному шесту с кляпами во рту. Увидев меня, все четверо стали вращать глазами. Никаких ранений на их телах я не заметила, крови тоже. Больше в салоне никого не было видно.

Я сделала успокаивающий жест ладонью, быстро задернула занавеску, схватила Татьяну и Пашку и прошипела:

– В кабину летчиков! Немедленно!

Пашка успел прихватить драгоценную камеру, я тоже схватила сумку с диктофонами, и мы быстренько проследовали по салону. Если на нас кто-то и обратил внимание, то только Александр Каренович. Но со своего места он не встал.

Я первой ворвалась в кабину и кратко и четко обрисовала ситуацию командиру корабля. Все трое летчиков выругались.

– Мы так и не появились на радарах? – уточнила Татьяна.

– Нет, – ответили нам.

– А остальные приборы как работают? Наши? – спросила я.

– Абсолютно нормально, – ответил командир корабля. – У нас никаких сбоев. Но нас не видят и не слышат.

– Что вы собираетесь делать?

– Пока следовать по курсу.

– Может, лучше сесть в ближайшем аэропорту?

– Не уверен.

– У вас есть оружие? – спросила Татьяна. – Ведь кто-то орудует в багажном отсеке!

– Вы сами что-нибудь слышали? – командир корабля внимательно посмотрел на Татьяну.

– Мне показалось, что девки дрались, – слегка улыбнулась Татьяна. – Но в свете других событий…

Второй пилот вздохнул.

– Маринку мы развяжем, – сказал он. – А поклонницы пусть лучше посидят с кляпами. Там вполне могут прятаться и другие. И они связали этих. Или их связал кто-то из труппы Артура, что тоже случалось раньше. В этом плане не волнуйтесь.

– Если б вы раз десять полетали с этими артистами… – многозначительно произнес третий летчик. – Сегодня еще тихо. И бабы на Артура не бросаются. Так что лучше пусть сидят связанные.

Дверь в кабину открылась.

– Здесь и так тесно! – крикнул командир корабля.

– Значит, будет еще теснее, – ответил уверенный мужской голос.

Мы с Татьяной повернули головы – и уставились в два дула. Молодой незнакомый нам мужик держал в обеих руках по пистолету.

– Дамочки – на пол, – приказал он. – И оператор.

«Он знает, что Пашка – оператор?» – мелькнула мысль, но команды мы все втроем выполнили. Правда, мы с Татьяной успели переглянуться и на пол не легли, а сели. Лечь тут было бы проблематично. Я незаметно включила в кармане диктофон, приготовленный для чего-то подобного.

– Меняем курс, что ли? – устало спросил командир корабля. – Куда нужно?

От такой невозмутимости террорист, по-моему, слегка прибалдел.

– Молодой человек, говорите куда, – так же спокойно попросил второй пилот. – В Швецию? Финляндию? В Чечню? Если в Африку – не дотянем.

– Мужики, а поэта помните, который на заре перестройки куда-то в Прибалтику захотел вместо Питера? – спросил у коллег командир корабля. – Я только не помню, куда именно. То ли в Эстонию, то ли в Литву…

– А что это вдруг? – подала голос с пола я.

– Как член Союза писателей и просто гражданин хотел привлечь внимание общественности к отключению света у народа, который хочет свободы, – пояснил второй пилот.

– И что дальше? – не отставала я, почуяв материал. – Белая горячка?

– Нет, какую-то шизофрению особую нашли.

– Вид, типичный для поэтов? – подала голос Татьяна.

– Вроде того, – хохотнул командир корабля. – Ведь больше никак было не объяснить. Ни материальной заинтересованности не было, ни каких-то других личных мотивов.

– Вы меня слушать собираетесь?! – рявкнул террорист. – У меня-то точно нет шизофрении, хотя бы потому, что я не поэт.

– Кстати, это ваши сообщники сняли нас с радаров? – уточнил третий летчик.

– Нет, я. – Парень широко улыбнулся, и в этот момент показался мне совсем мальчишкой.

– А вы не расскажете как? – спросил второй пилот. – Просто любопытно.

– В России много талантливых людей, – заметил террорист. – А при должной стимуляции труда наши люди способны изобрести все, что угодно. И изобрели. На радарах мы не появимся. Нас, считайте, нет.

– Вы нас взрывать собираетесь? – уточнила я, ругая себя последними словами за то, что не попробовала воспользоваться трубкой. Я ее выключила перед взлетом и бросила в сумку.