Анна Данилова - Незнакомка до востребования

— Давайте хотя бы познакомимся. Моя фамилия — Тихий.

— А моя — Громкая, — она улыбнулась пересохшими губами.

— Серьезно, меня зовут Александр Тихий. Вот такая спокойная и тихая фамилия.

— А я вот не знаю своей фамилии.

— Ничего, какие еще ваши годы. Обязательно вспомните. Скажите, чем я могу вам помочь?

— Вы уже спрашивали. А чем мне можно помочь? Разве что расшевелить мою память. Но как это сделать? Вы же понимаете, что я хочу этого больше всего на свете. Вернется память, вернутся все те, с кем я жила, кого любила, кто любил меня. И все они расскажут мне обо мне, какая я была и что такого сделала в своей жизни, за что меня захотели убить. Главное, чтобы не выяснилось, что я преступница и сама кого-то убила. Хотя, — она снова улыбнулась, — я подолгу рассматриваю себя в зеркало, и мне почему-то кажется, что я все-таки не преступница, а совершенно нормальный человек.

— Память… Ну, если вы не можете вспомнить никого из ваших близких людей, то пусть они увидят вас…

— Что вы имеете в виду?!

— Могу предположить, что вы — местная. А у меня друг работает на телевидении, и он уж точно поможет нам… то есть вам. Мы сделаем репортаж, покажем его в вечернее время, вас увидят, и уж тогда точно вас узнают и приедут за вами.

— В том числе и мой убийца, — заметила она.

— А мы вас спрячем.

— Куда? Я так рассчитывала, что рядом с моей палатой поставят охрану, но, как видите, сюда может войти кто угодно.

— Да, заметил… Но я могу вас взять к себе домой! На самом деле! И уж там-то вас точно никто не найдет. А если объявятся ваши родственники, то я передам вас из рук, так сказать, в руки.

— Но убийца тоже может назваться моим родственником… Боже, я сама не знаю, чего хочу.

— Хорошо, я все обдумаю, потом сообщу вам. У вас есть телефон?

— Откуда?! Конечно нет. Если бы был, то в нем можно было бы найти нужные мне номера…

— Да-да, вы правы… Но я все равно свяжусь с моим другом-телевизионщиком, вы ведь не против?

— Нет, не против… Нужно же как-то действовать…

— Я вижу, у вас глаза закрываются.

— Я приняла снотворное…

— Извините, я уже ухожу.

— Спасибо вам.

— Да за что? Я же ничего для вас еще не сделал?

— За то, что вы такой, какой вы есть… Что искали и нашли человека, которого, как вы говорите, сбили…

— Да я трус по большому счету.

— Бросьте. Не стоит на себя наговаривать.

— Ну, хорошо. Спокойной вам ночи, Мэри.

— Как вы меня назвали?

— Ох, извините, так вас называют медсестры… Просто придумали такое вот имя… Но я вам ничего не говорил… — Он улыбнулся, и она почувствовала, как в груди ее что-то шевельнулось, потеплело. — Вам свет выключить?

— Да, пожалуйста. Спокойной вам ночи, господин Тихий.

Он ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

Она закрыла глаза и тотчас увидела лицо девушки. Лицо удивленное и вместе с тем напуганное. Потом оно исчезло, и появилась каменная серая стена дома, увитая цветущими розами… Все это стало темнеть, и она очень быстро утонула в спасительном глубоком сне.

У нее есть еще целых пятнадцать минут, чтобы накрыть на стол к ужину. Макс позвонил и сказал, что купит по дороге вина. Вот и отлично. А у нее готова курица, которую она запекла с травами, зеленый салат, фаршированные брынзой перцы. Все, как он любит.

Вера постелила на стол льняную красную скатерть, расставила приборы, все приготовила и бросилась в спальню, к зеркалу, чтобы причесаться, подкраситься. Сняла домашнее платье, переоделась в брюки и блузку. Вернулась в гостиную и вдруг поняла, что накрыла стол на троих. Как еще недавно.

Послышался звук отпираемых дверей, она бросилась встречать мужа.

— Макс!

Он вошел, пахнущий осенью, дымом тлеющих листьев, которым был окутан весь город, туманами. Такой красивый, такой родной. Вера обняла его, прижалась к нему.

— Рада, что ты сегодня не задержался. Давай раздевайся, мой руки, все готово.

Она не могла не заметить, что он чем-то расстроен. Обычно такой веселый, бодрый, сейчас он выглядел глубоко несчастным.

— Макс, что-нибудь случилось? — Она заглянула к нему в ванную. — У тебя такое лицо…

— Нет-нет, Верочка, все хорошо. Просто устал и голова болит.

Почему так? Когда человек скрывает что-то, то вечно прикидывается, будто у него болит голова. И что он устал. Нет, вечером усталость — естественное состояние. Особенно если работы много, когда вокруг тебя люди, какие-то возникающие постоянно проблемы: кредиты, поставки, работа с партнерами, клиентами, подчиненными…

Ну и ладно, не хочет говорить и не надо. Потом-то все равно расскажет. Не выдержит. Он хороший, Макс, очень душевный, добрый. Вера была его женой недавно и до сих пор не могла привыкнуть к своему счастью. Что он принадлежит ей и только ей. То, что он ей не изменяет, — это факт. Неоспоримый. Ей повезло, что он не входит в те девяносто девять процентов полигамных мужчин. Он — моногамен и любит только ее. Она два раза нанимала частного детектива, чтобы проверить это, потому что просто не верилось, что такой красивый, импозантный и очень богатый мужчина не ходит налево. И результаты потрясли ее, заставили поверить в настоящую любовь. Он целый день занимался только работой и ни с какими женщинами не встречался. И никому не звонил. Разве что ей. И в магазины заходил, чтобы купить подарки для нее. Макс был для нее любимым и просто идеальным мужчиной. Быть может, поэтому она и бровью не повела, когда он привел в дом взрослую дочь, хотя и поняла, что теперь часть его внимания будет переключена на эту девицу.

Марина оказалась спокойным, уравновешенным и очень доброжелательным человеком. И, что немаловажно, не была назойлива в плане общения. С самого утра до позднего вечера ее вообще дома не было, она работала в банке. Вечером ужинали все вместе, втроем, потом как-то дружно прибирались на кухне, после чего Марина шла в свою комнату, занималась своими делами: смотрела телевизор, играла в компьютерные игры, что-то шила, вязала… Вера же с Максимом проживали вечер вдвоем, как и прежде, до появления в доме Марины. Правда, время от времени Максим все-таки заглядывал к дочери, они о чем-то разговаривали. И видно было, как они оба счастливы тем, что обрели друг друга.

Она знала, что о ее существовании муж узнал не так давно, от кого-то знакомого. И что сильно понервничал, даже сон потерял, несколько ночей курил на кухне. А потом поделился с ней и сказал, что чувствует себя обязанным этой девочке, что надо бы разыскать ее и помочь. Может, она нуждается в чем, может, ей учиться надо… Но все сложилось самым приятным образом: Марина, узнав об отце, сама приехала к нему и согласилась пожить с ними какое-то время. Правда, непонятно, кто помог ей устроиться в банк… Скорее всего, все-таки Макс. Или же она перевелась из своего города, Камышина, кажется, сюда, в областной город, из филиала этого же банка… В сущности, это было не так уж и важно. Главное, что она не требовала к себе какого-то особенного внимания, ни с кем не конфликтовала, а вела себя так, словно она уже давно живет с ними и любит их.

…Максим сел за стол на свое место, взял в руки пульт, включил телевизор. Вера засуетилась, ставя перед ним тарелки с горячей едой.

— Представляешь, накрыла на троих… Значит, придет твоя Марина. Макс, кушай…

— Вера, она так и не позвонила. И телефон ее молчит. Я был сегодня в полиции, но мне отказали, не приняли заявление о пропаже человека. Не понимаю я эти законы. Сколько людей можно было бы не потерять или спасти, если бы заявления принимали сразу же, когда близкие пропавших начинали бить тревогу. Вот скажи, Вера, если бы я, к примеру, не пришел ночевать и завтра утром тоже не объявился бы, не позвонил, ты что, не пошла бы в полицию? А?

— Конечно, пошла. Потому что знаю тебя, знаю, что ты не можешь вот так взять и исчезнуть… Что даже если, не приведи господь, завел бы себе другую женщину, то все равно позвонил бы, сказал мне об этом, ведь так?

— Господи, Вера, ну что такое у тебя в голове?! Я же серьезно? Какие женщины, о чем ты? — Лицо его исказилось, словно от боли. — Я имею в виду более серьезные вещи, понимаешь? Марина — пропала. Она исчезла. И я не знаю, что мне теперь делать. Мое заявление смогут принять только завтра.

— А ты знаешь телефоны ее подруг, знакомых?

— Да нет, конечно! Я вообще, ты же знаешь, почти ничего о ней не знаю. И если у нее и были знакомые или подруги, то, скорее всего, в Камышине. Хотя она могла бы подружиться с кем-нибудь из банка…

— А ты звонил в банк?

— Я был там, разговаривал с руководством, Марина пропала, им тоже не звонила. Все трезвомыслящие люди понимают, что надо менять закон, что надо что-то делать, чтобы полиция подключалась сразу… Уф… Но у меня есть один человечек, Головко. Я снова обращусь к нему… Может, он разыщет ее.