Вэл Макдермид - Последний соблазн

Естественно, это было рискованно, однако и Тони, и Марийке стояли на том, что убийствам Манна надо положить конец.

— В своем последнем убийстве он намного более жесток. Теперь им движет не только идея, но и похоть, он хочет наслаждения, и это происходит с ним все чаще и чаще. Нет причин, почему он должен держаться Германии или Голландии. Если в одном месте станет слишком жарко, он пересечет границу и начнет все сначала. Мы не можем сидеть сложа руки и ждать, когда он совершит ошибку, которая даст нам нечто большее, нежели косвенные улики. Я не буду бездействовать, пока сотни людей беззащитны, как жертвенные овцы, — сказал Тони, когда он и Марийке поднимались по трапу на свое судно.

Вот так получилось, что два последних дня они провели на Рейне то впереди «Вильгельмины Розен», то далеко позади нее, наблюдая в бинокли за передвижениями по палубе трех мужчин. Примерно каждые два часа Карпф и Марийке обменивались телефонными звонками, чтобы не потерять баржу. В первую ночь она остановилась лишь около полуночи, встав на якорь далеко от берега. Марийке и Тони пришлось проплыть еще около мили, прежде чем они нашли подходящую пристань. Марийке настояла на том, чтобы спать не больше четырех часов, иначе, мол, они упустят баржу.

— Я начинаю думать, что немецкие полицейские считают слежку на реке слишком сложной, — с иронией проговорила она, застегивая молнию на спальном мешке.

— По крайней мере, мы знаем, что сегодня он никого не убьет, — отозвался Тони. — С того места, где он стоит, нельзя спустить машину на берег.

Сразу после шести часов, когда Марийке сидела в камбузе, согнувшись над чашкой дымящегося чая, мимо них проследовала «Вильгельмина Розен». Она крикнула Тони, чтобы он встал к рулю, и вскоре они возобновили преследование. К концу дня они оказались на границе с Голландией, и баржа вошла в первый грузовой порт на территории Нидерландов.

— Что будем делать? — спросил Тони.

— Уже час, как моя команда наготове. Они доберутся сюда с минуты на минуту. Согласно карте, мы тоже можем воспользоваться этим портом. — Марийке повернула штурвал. — Посмотрим, куда причалит «Вильгельмина Розен». Я высажу тебя на берег, а потом поищу место для яхты.

Сказать легче, чем сделать. Им удалось проследить за баржей, однако высадиться на берег где-то поблизости оказалось делом непростым. Единственной возможностью было подняться по железной лестнице на причальную стенку примерно футов в пятнадцать, что в теперешнем состоянии Тони было не так-то просто. Марийке в конце концов удалось отыскать понтон, с которого он мог перебраться на берег, однако к этому времени оба были на грани срыва.

Тони поспешил вернуться туда, где они в последний раз видели «Вильгельмину Розен», что было легко в теории, но на практике оказалось затруднительно, так как понтоны и молы находились под разными углами к пристани. Тем не менее Тони удалось добраться до края длинного причала. Неподалеку он увидел «Вильгельмину Розен». И вздохнул с облегчением, разглядев на палубе «гольф».

Однако надо было еще решить, с какого места удобнее следить за баржей. Сюда люди не заявлялись, чтобы отдохнуть вечерком, посидеть и понаблюдать за речными судами. Здесь был грузовой причал, где люди работали. Единственным преимуществом было то, что уже почти совсем стемнело. Через полчаса Тони и вовсе никто не заметит, особенно в тени кирпичного здания. Он постарался сделать вид, будто кого-то ждет, расхаживая туда-сюда и время от времени поглядывая на часы.

Через двадцать минут ночь сгустилась вокруг него, лишь ярко горели фонари, да на судах включили куда менее заметные огни. Тони настолько увлекся слежкой, что разглядел Марийке, лишь когда она оказалась совсем рядом.

— Я говорила со своими. Они будут тут минут через двадцать. Что-нибудь произошло?

— Никаких признаков жизни.

— Значит, мы ждем мою команду.

— Ладно. Но мы должны быть готовы. — Марийке «поиграла» с радиопередатчиком, потом засунула карандаш в карман пиджака Тони и приспособила себе наушник. — Пройдись по причалу и что-нибудь скажи, — сказала она.

Тони послушался, но нервы у него были напряжены настолько, что он едва выдерживал нужную скорость. Иди он медленнее и будет похож на неуместного тут туриста, иди быстрее — и на него обратят внимание. А в уме он уже прокручивал встречу с Манном и старался успокоить себя, фокусируя внимание на окружающем. Вечерний воздух жалил холодом, развеивая запах бензина и еды с барж. Но Тони было жарко, и рубашка липла к мокрой от пота спине, отчего ему было неуютно «прохаживаться» на ветру.

Не успел он наполовину одолеть причал, как в рулевой рубке «Вильгельмины Розен» появились двое мужчин. Тони чертыхнулся.

— Марийке, у меня тут движение, — сказал он. — Двое мужчин. Не знаю, есть ли Манн.

Сердце у него пустилось вскачь, однако он не остановился, когда эти двое сошли на берег и направились прямо к нему. Они приблизились, но Манна не было. Двое мужчин миновали его, удостоив разве что любопытным взглядом.

— Его нет. Думаю, он один на барже. Сейчас поворачиваю. Если слышишь меня, то выйди на свет и махни рукой.

Тони обернулся и посмотрел в ту сторону, откуда пришел. Показалась Марийке. Она подняла руку и опустила ее.

Самым разумным было идти к ней и ждать приезда полицейских. Но ведь Манн мог тем временем уйти. Или кто-нибудь из его команды мог вернуться. К тому же Тони не был настроен на разумные решения.

Он не мог сопротивляться мысли, что оказался в правильном месте в правильное время. И хотя ощущение опасности никуда не девалось, ему больше не хотелось принимать его во внимание. У него в сердце занозой сидела вина перед Кэрол, и он знал, что это навсегда. А еще он не сомневался, что не сможет с этим сжиться. Поэтому, если смерть настигнет его тут, может быть, оно и к лучшему.

— Извини, Марийке, не могу ждать. Я иду. Скрести за меня пальцы.

Тони на секунду закрыл глаза и набрал полную грудь воздуха. После избиений Кразича его тело успело набраться сил, и бояться было нечего. Теперь нужно было сконцентрироваться на Манне.

Он ступил на сходни «Вильгельмины Розен» и громко крикнул:

— Эй, есть кто-нибудь? Можно мне подняться на борт?

Ему было известно, что существуют правила приличия для тех, кто хочет побывать на борту судна, ничем не отличающиеся от правил посещения чужого дома, и не стоило заранее вызывать тревогу у Манна.

Никто не отозвался, хотя рулевая рубка и каюта внизу были освещены. Тони поднялся выше и позвал еще раз. На сей раз в дверях рубки появилась голова. Тони узнал молодого человека с конским хвостом, которого видел в Кобленце. У него было искаженное лицо, так как он пытался разобрать, кому понадобилось звать его да еще закрывать собой свет на причале. Тони перешел на немецкий язык:

— Могу я подняться к вам?

— Кто вы? — спросил молодой человек, по всей вероятности, Вильгельм Манн.

— Я ищу Вильгельма Манна.

— Я Вилли Манн. Что надо?

— Мы можем поговорить? Дело личное, — ответил Тони, вытянув руки вдоль тела и стараясь производить безобидное впечатление. Настал решительный момент. Если он чего-то не учел, даже последнюю мелочь, Манн заподозрит неладное.

Молодой человек нахмурился:

— Что за личное дело?

— Это касается вашего дедушки.

Тони как будто невзначай сделал еще один шаг наверх, желая показать, будто ничего особенного в его намерениях нет.

На лице Манна появилось удивленное выражение.

— Я видел вас в Кобленце. Вы преследуете меня? Что вам нужно?

— Просто поговорить. Можно?

Тони стоял уже наверху сходней, делая вид, что нет ничего естественней его появления тут.

— Ну можно. Идите в рубку, — неохотно проговорил Манн.

Великолепный вид, подумал Тони, оказавшись на барже. Вокруг все сверкало. Дерево было натерто до зеркального блеска, медь словно светилась изнутри. На подставке стояли свернутые карты, и на столе не было даже кофейного пятнышка. Манн прислонился к стене, скрестив на груди руки. Он выглядел молодо и был готов к защите. На мгновение Тони увидел внутри его несчастного мальчишку и почувствовал знакомый прилив сочувствия. Кто знает, через что ему пришлось пройти, прежде чем он стал таким? Тони не составляло труда представить худшее, и ему было не по себе. Но одно он знал наверняка: если подражание грубости деда могло сломать Манна, то все равно идти этим путем ему не стоило. Надо было найти другой способ связать все убийства, и в этом заключалась его профессиональная задача.

— Что вам известно о моем деде? — спросил Манн.

— Мне известно, что с ним делали в замке Хохенштейн.

У Манна округлились глаза, и он еще крепче обхватил себя руками.

— Вы о чем?

— Его забрали из дома и обращались с ним как с животным. Мне известно об опытах, которые над ним проводились. Мне даже известно о пытке водой. Именем науки с ребенком творили страшные вещи. Наверно, он тяжело это пережил. — Тони видел, что его слова попадают точно в цель. Но с каждой фразой Манн все больше уходил в себя, а Тони, наоборот, требовалось вывернуть его наизнанку. — Наверно, вы дорого заплатили за то, что было сделано с ним.