Бриллианты с царской иконы - Ольга Баскова

Корнет подошел к столу и вынул из саквояжа еще пять тысяч.

– С санитарами рассчитаетесь сами, – сказал он и подмигнул. – Ответьте честно, шериф, вы останетесь на службе? Пятьдесят тысяч – огромные деньги.

Длинный покачал головой:

– Скорее всего нет. У меня давняя мечта – купить ферму и разводить птицу. Сегодня сделан первый шаг.

– Отлично. – Николай плюхнулся на стул. – Может быть, выпьем за удачное завершение дела?

– Пока я на службе, – сообщил шериф. – Выпьем чуть позже.

Минут через десять в комнату вошли санитары с носилками, двое мужчин средних лет борцовского типа, и полицейский, отстегнув каждому по две тысячи, объяснил, что им нужно делать.

Потом, повернувшись к корнету, коротко бросил:

– Ложитесь.

Савин послушно опустился на носилки, шутливо сложил руки на груди и закрыл глаза. Полицейский заботливо накрыл его простыней, и молчаливые мужчины, взявшись за ручки, потащили носилки вниз. На улице, пройдя мимо недовольных миллионеров, которые еще не расходились, они втолкнули свою ношу в большую черную машину, и она повезла жулика подальше от офиса. Шериф довез его до окраины города и высадил возле какого-то бедного квартала.

– Думаю, вам лучше всего покинуть Сан-Франциско, – распорядился он. – И чем скорее, тем лучше. В километре отсюда – железнодорожная станция. Вы можете взять билет, доехать до Нью-Йорка или Вашингтона и отправиться в Европу.

– Благодарю вас. – В голосе Савина не было заискивающих ноток.

Что ни говори, а за спасение своей шкуры он выложил изрядную сумму.

– Я воспользуюсь вашим предложением, – пообещал корнет и протянул полицейскому руку.

Тот сделал вид, что не заметил этого.

– Прощайте.

Когда черная машина скрылась из виду, он шутливо поклонился ей вслед и зашагал в сторону города.

Присутствие на собственных похоронах показалось ему забавным. Кто из покойников мог наблюдать со стороны, как его закапывают в землю?

Николай решил отсидеться в каком-нибудь дешевом отеле и завтра быть на кладбище. А потом, достойно проводив графа де Тулуз-Лотрека, мошенник планировал бежать в Европу.

Калужская губерния, имение Савиных, 1911 г.

Савин подошел к пыльному старому зеркалу, засиженному мухами, и критически взглянул на свое изображение.

Пожилой высокий мужчина, с изрезанным морщинами лицом и крючковатым носом уже не выглядел красавцем, по которому когда-то вздыхали богатые и знатные женщины – годы оставили на нем отпечаток, как и его беспокойная жизнь.

Корнет-перестарок улыбнулся и подумал: «Зато на старости лет будет что вспомнить. Только вот кому рассказать?»

Он сел в старое отцовское кресло, сразу жалобно всхлипнувшее, и произнес:

– А вот рассказывать действительно некому. Разве что собакам в имении. Да и когда это будет? Может быть, написать книгу? Но не сейчас, потом, потом.

Николай дернулся, согнул и разогнул руки в локтях, наблюдая, как напряглись мускулы. Что ни говори, а силы в нем еще много, несмотря на возраст. Силы и желания продолжать жизнь, которую он вел всегда, – полную приключений и опасностей. Конечно, можно было остановиться: Николай скопил достаточно денег, но жажда новых афер не давала покоя, и корнет стал перелистывать газеты, надеясь, что в голову придет какая-нибудь шальная мысль.

Когда в дверь постучал слуга, Савин махнул рукой:

– Я не хочу есть, Тихон. Накроешь позже.

– Вас спрашивает одна дама. – Старик слуга деликатно кашлянул. – Похоже, иностранка. Она не говорит по-русски. Кажется, ее зовут Мадлен.

Николай вдруг побледнел и вскричал:

– Что же ты стоишь, старый дурак? Немедленно пригласи ее