Агата Кристи - Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник)

Месье Бук сразу же заметил, как изменилось лицо его приятеля.

– Вы смотрите на ваше дикое животное? – спросил он. Пуаро согласно кивнул.

Когда сыщику принесли кофе, месье Бук встал. Он начал еду раньше Пуаро и закончил несколько минут назад.

– Я пойду к себе в купе, – сказал он. – Когда закончите – заходите, поболтаем.

– С удовольствием.

Пуаро заказал ликер и продолжил наслаждаться кофе. Официант с коробкой ходил от столика к столику, принимая плату за ланч. Шум зала перекрывал громкий и заунывный голос американки:

– Моя дочь сказала мне, чтобы я купила пачку столовых купонов, чтобы избежать проблемы с оплатой. Однако проблем стало только больше. Они все требуют десять процентов на чай, а в качестве минеральной воды предлагают что-то непонятное. У них никогда нет ни «Эвиан», ни «Виши» [24], что мне кажется по меньшей мере странным.

– Они… они должны… как это говорить? Они должны приносить вода страны, в которой вы находиться, – объяснила леди с овечьим лицом.

– Вот это-то и кажется мне странным. – Женщина с ненавистью взглянула на кучу мелочи, которую официант выложил перед ней на стол. – Вы только посмотрите, что он мне тут надавал… Динары, или что-то в этом роде. Выглядит как куча мусора. Моя дочь говорит…

Мэри Дебенхэм отодвинула стул и вышла из вагона, слегка кивнув двум другим женщинам. Полковник Арбэтнот вышел вслед за ней. Собрав так ненавидимую ею мелочь, американка вышла из вагона-ресторана в сопровождении дамы с овечьим лицом. Венгры вышли еще раньше. Теперь ресторан был пуст, за исключением Пуаро, Рэтчетта и Маккуина.

Рэтчетт что-то сказал молодому человеку, и тот тоже вышел из вагона. Сам же, встав, не последовал вслед за Маккуином, а неожиданно уселся напротив Пуаро.

– Нет ли у вас спичек? – спросил он. Его голос был мягким, и говорил он слегка в нос. – Меня зовут Рэтчетт.

Пуаро слегка поклонился, засунул руку в карман, вытащил коробок спичек и протянул Рэтчетту, который взял его, но спичку зажигать не стал.

– Мне кажется, – продолжил он, – что я имею честь говорить с месье Пуаро, не так ли?

Бельгиец кивнул еще раз:

– Вы хорошо информированы, месье.

Детектив почувствовал, как маленькие острые глазки оценивающе осмотрели его с ног до головы, прежде чем их владелец заговорил вновь.

– Там, где я живу, – сказал он, – мы не привыкли тратить время на пустую болтовню. Поэтому перейду прямо к делу. Месье Пуаро, я хочу вас нанять.

Брови Эркюля Пуаро слегка приподнялись.

– Моя clientèle [25], месье, в настоящее время очень ограничена. Я берусь далеко не за все дела.

– Это я прекрасно понимаю. Но, месье Пуаро, мы говорим о солидной сумме. – И он еще раз повторил своим мягким, убедительным голосом: – О достаточно солидной сумме.

– А что вы хотите, чтобы я для вас сделал, мистер Рэтчетт? – спросил сыщик, поразмыслив несколько минут.

– Месье Пуаро, я человек богатый, даже очень богатый. У таких людей, как я, бывают враги. Враг есть и у меня.

– Только один враг?

– Что вы хотите этим сказать? – резко спросил Рэтчетт.

– Месье, когда у человека, как вы говорите, есть враги, то одним, как правило, дело не ограничивается.

Казалось, что ответ Пуаро удовлетворил его собеседника.

– Ах, ну да, – быстро произнес он. – Я вас понял. Враг или враги – сейчас это не имеет значения. Сейчас самое главное – моя безопасность.

– Ваша безопасность?

– Да, моя жизнь под угрозой, месье Пуаро. Правда, я могу сам о себе позаботиться… – С этими словами он продемонстрировал Пуаро небольшой автоматический пистолет, который держал во внутреннем кармане пиджака; потом мрачно продолжил: – Не думаю, что я человек, которого можно застать врасплох. Однако мне хотелось бы быть вдвойне уверенным. Думаю, что вы – как раз тот человек, который мне нужен, месье Пуаро. И, повторяю, речь идет о больших деньгах.

Несколько минут маленький бельгиец задумчиво рассматривал говорившего. На его лице не отражалось буквально ничего – собеседник никак не мог узнать, о чем сыщик думает в данный момент.

– К сожалению, месье, – сказал бельгиец после длинной паузы, – я не смогу быть вам полезен.

– Тогда сами назовите вашу цену, – произнес американец, посмотрев на сыщика проницательным взглядом.

Пуаро отрицательно покачал головой:

– Вы меня не поняли, месье. Мне очень повезло в профессии, и у меня достаточно денег, чтобы удовлетворять все мои нужды и даже капризы. Теперь я занимаюсь только тем, что меня действительно интересует.

– Видно, что у вас крепкие нервы, – заметил Рэтчетт. – А как насчет двадцати тысяч долларов?

– Никак.

– Если вы хотите выжать из меня побольше денег, то не на того напали. Я знаю, что сколько стоит.

– Я тоже, месье Рэтчетт.

– А что не так с моим предложением?

Пуаро встал.

– Прошу прощения за эти слова, но мне не нравится ваше лицо, месье Рэтчетт, – ответил он и покинул вагон-ресторан.

Симплонский «Восточный экспресс» прибыл в Белград в тот же вечер, без четверти девять. Отойти поезд должен был в 9.15, поэтому Пуаро решил выйти на платформу. Однако долго он на ней не задержался. Холод пронизывал до костей, и хотя сама платформа была защищена со всех сторон, снаружи шел сильный снег. Бельгиец решил вернуться в купе. Проводник, который стоял возле вагона, притоптывая ногами и похлопывая руками, чтобы согреться, заговорил с ним:

– Я перенес ваши чемоданы в купе номер один, месье. В то, в котором ехал месье Бук.

– А где же тогда поедет месье Бук?

– Он перешел в афинский вагон, который только что прицепили.

Пуаро направился на поиски своего друга, но тот отмахнулся от его протестов.

– Не стоит даже обсуждать это. Вам будет так удобнее. Ведь вы едете в Англию, поэтому вам лучше остаться в вагоне, который идет прямо до Кале. А мне и здесь замечательно. Главное – тихо. Вагон совсем пуст, за исключением меня и одного греческого врача… Ну и ночка сегодня, друг мой! Говорят, что такого снегопада не было уже много лет. Будем надеяться, что он нас не задержит. Поверьте, мне все это совсем не нравится.

Точно в 9.15 поезд отошел от станции, а вскоре после этого Пуаро пожелал своему другу спокойной ночи и прошел по коридору в свой вагон, который располагался прямо перед вагоном-рестораном.

В этот, второй по счету, день путешествия барьеры стали потихоньку рушиться. Полковник Арбэтнот стоял в дверях своего купе, беседуя с Маккуином.

Увидев Пуаро, Маккуин остановился на полуслове. Он выглядел искренне удивленным.

– Вот это да! – воскликнул он. – А я был уверен, что вы сошли. Вы же говорили, что сойдете в Белграде.

– Вы меня не так поняли, – улыбнулся Пуаро. – Теперь я припоминаю, что во время нашей беседы поезд как раз отправлялся из Стамбула…

– Но послушайте, ваш багаж – он куда-то исчез.

– Его перенесли в другое купе, вот и всё.

– Тогда понятно.

И он возобновил свою беседу с полковником, а Пуаро проследовал дальше.

За две двери до его собственного купе пожилая американская леди, миссис Хаббард, разговаривала с дамой с овечьим лицом, которая оказалась шведкой. Миссис Хаббард пыталась всучить ей какой-то журнал.

– Прошу вас, возьмите его, милочка, – говорила она. – Я захватила с собой достаточно чтива. Боже, этот холод просто ужасен. – Тут она дружески кивнула проходившему Пуаро.

– Вы очень добры, – проговорила шведская дама.

– Вовсе нет. Надеюсь, что сегодня вы выспитесь и ваша голова перестанет болеть.

– Это всё от холода, – сказала шведка. – Я сейчас делать себе чашка чая.

– У вас есть аспирин? Вы в этом уверены? У меня его много… Ну, что же, тогда спокойной ночи, моя дорогая.

Когда шведка ушла, американка повернулась к Пуаро и сказала светским тоном:

– Бедняжка, она из Швеции. Насколько я смогла понять, миссионерка – из тех, что обучают туземцев. Милая женщина, но по-английски говорит с трудом. Она так заинтересовалась тем, что я рассказывала ей про свою дочь…

К этому моменту Пуаро уже знал о дочери американки все, до мельчайших подробностей, – как и все остальные пассажиры, которые говорили по-английски. О том, что дочь и ее муж работали в большом американском колледже в Смирне, и о том, что это было первое путешествие миссис Хаббард на Восток, и о том, что миссис Хаббард думает о безответственных турках и о состоянии их дорог.

Дверь рядом с ними открылась, и из нее вышел худой и бледный слуга-англичанин. Внутри купе Пуаро успел заметить мистера Рэтчетта, сидевшего на кровати. Когда тот увидел Пуаро, его лицо потемнело от гнева, а потом дверь захлопнулась.

Миссис Хаббард отвела Пуаро чуть в сторону.

– Знаете, я жутко боюсь этого человека. Нет, не слугу, а другого – его хозяина. Тоже мне хозяин! С этим человеком что-то не так. Моя дочь говорит, что у меня очень сильно развита интуиция. «Когда мамуся что-то чувствует, то она всегда права» – так она говорит. А этот человек вызывает у меня подозрение. Он живет в соседнем купе, и мне это совсем не нравится. Вчера я накрепко заперла внутреннюю дверь. Мне кажется, что я слышала, как ночью он пробовал ручку. Знаете, я ничуть не удивлюсь, если этот человек окажется убийцей – одним из тех поездных грабителей, о которых пишут в газетах. Может быть, я дура, но я в этом уверена. Я жутко его боюсь. Дочь говорила мне, что у меня будет безоблачное путешествие, но мне оно почему-то совсем не нравится. Возможно, это звучит глупо, но мне кажется, что что-то должно произойти. Что-то страшное. И как этот милый молодой человек может служить у него секретарем, я просто не представляю.