Джорджетт Хейер - Осторожно, яд!

– Вот именно! – с победоносным видом воскликнул Гай. – Рэндол отсутствовал несколько дней, и потому на него не пало подозрение. Но мы не знаем, когда именно яд попал в тюбик, и все тщательно выстроенные алиби Рэндола рушатся как карточный домик. Нет у него больше алиби!

Все, кроме Стеллы, впились глазами в Рэндола.

– Ты противный мелкий пакостник, Гай! Рэндол ни разу не попытался бросить на тебя тень подозрения! – набросилась на брата девушка.

– Рэндол говорил мерзости и всех оскорблял…

– Да, потому что в большинстве случаев мы сами напрашивались! Но он никогда не вел себя подло по отношению к тебе, и ты, Гай, прекрасно это знаешь!

– Да что с тобой случилось, черт возьми! – От изумления Гай забыл, где находится. – Сама называла его не то ласковой змеей, не то змеей в сахаре!

Предмет непримиримых разногласий между братом и сестрой издал короткий смешок.

– Моя прелесть, твой братец говорит правду? – умилился Рэндол. – Какое точное определение!

– Один раз сорвалось с языка, но вообще я…

– Не надо отказываться от своих слов! – посоветовал Рэндол. – Мне нравится твое остроумие. И перестань нападать на бдительного братца. В этом нет нужды. И без его умозаключений ясно, что алиби у меня нет. Но взгляните на суперинтенданта Ханнасайда, который соображает не хуже, а, возможно, быстрее и лучше Гая. Наверное, он успел сделать кое-какие выводы. Присмотритесь внимательней, и заметите тень раздражения, если не сказать, горестного разочарования на его челе. Потому что он, в отличие от Гая, помимо всего прочего, понял, что включение меня в список причастных к убийству лиц не сужает, а расширяет круг подозреваемых.

Ханнасайд слушал Рэндола с каменным лицом.

– Верно, мистер Мэтьюс, – начал он обычным ровным голосом. – И в то же время…

– Более того, – продолжил Рэндол, закуривая вторую сигарету, – против меня улик не больше, чем против всех остальных. Да, я получил в наследство довольно крупную сумму денег. Но даже при поверхностном анализе моего финансового положения очень быстро выяснится, что я легко обойдусь без дядиного наследства. Хотя среди родственников бытует мнение, что я умудрился пустить на ветер целое состояние.

– Вполне возможно, вы говорите правду, – согласился Ханнасайд. – И в данный момент мне не хотелось бы вместе с вами вникать в детали дела.

Рэндол обвел взглядом комнату.

– Да, не стоит, здесь собралась целая толпа, – кивнул он. – Стелла, мой ягненочек, давай подадим хороший пример и удалимся. Может, наш уход послужит сигналом тете Гертруде, и она поймет, что здесь в ней не нуждаются и пора возвращаться домой.

Рэндол ухватил цепкими пальцами запястье Стеллы и повел девушку к двери. Сержант Хемингуэй бросил многозначительный взгляд на шефа, но тот, похоже, не возражал. Миссис Лэптон разразилась гневной речью по поводу невыносимой грубости племянника, но закончить красочное выступление не успела, так как объект, вызвавший ее раздражение, к этому времени успел исчезнуть из поля зрения.

В коридоре Рэндол задержался.

– Итак, любовь моя, – обратился он к Стелле, улыбаясь краешками губ. – Почему ты не рассказала полицейским, что видела, как я выхожу из дядиной ванной комнаты?

– Не знаю, – беспомощно пролепетала Стелла.

– Пройдем в утреннюю гостиную, – предложил Рэндол. – Следующий вопрос еще неприятнее.

Стелла покорно последовала за кузеном.

– Только на минутку, – предупредила она. – Не могу надолго задерживаться.

Не обращая внимания на ее слова, Рэндол плотно закрыл дверь и с непривычно серьезным видом поинтересовался:

– Скажи, Стелла, почему ты прибежала ко мне, словно я – единственная надежда на спасение?

– Да нет же! – вспыхнула Стелла. – То есть да… Ты же сам сказал, что обо всем позаботишься. Вот я и решила, что ты поможешь. Я была сильно расстроена. Прости, что помяла твой красивый пиджак! – нервно хихикнула она.

Рэндол больше не улыбался, а в синих глазах под длинными ресницами не осталось и тени насмешки.

– Мой пиджак не имеет значения.

– Да? Кто бы мог подумать? Учитывая твою склонность к…

– Дорогая, разве я мог допустить, чтобы ты выдала себя в присутствии всей родни?

– Выдала себя!.. – У Стеллы перехватило дыхание. – Не понимаю, куда ты клонишь, но…

– Перестань дрожать, моя радость, и лучше ответь: жемчужно-серая прихожая в моем доме действительно является непреодолимым препятствием к браку?

– Да! – выпалила Стелла. – То есть хочу сказать…

– Пожалуй, я разрешу тебе переделать ее на свой вкус, – сообщил Рэндол. – При одном условии, на котором настаиваю: Гай к оформлению интерьера допущен не будет.

У Стелла голова шла кругом.

– Не нахожу здесь ничего смешного. Возможно, ты считаешь свою шутку остроумной, но мне так не кажется, – торопливо пролепетала она.

Рэндол взял ее за руки.

– Я не шучу, дорогая, а предлагаю руку и сердце. Ты выйдешь за меня замуж?

– К-конечно, нет! – выкрикнула Стелла и удивилась, как сильно дрожат колени.

Рэндол еще на мгновение задержал ее руки в своих, а потом отпустил и направился к двери. Стелла, охваченная дурными предчувствиями, смотрела кузену вслед.

– Ты… ты уходишь? – спросила она, запинаясь.

– Как видишь.

– Но ты не можешь вот так просто оставить меня… оставить нас!

– Так «меня» или «нас»?

– Нас! Всех нас! Ты так, конечно же, не сделаешь…

– Именно так и поступлю, – невозмутимым тоном подтвердил Рэндол, берясь за дверную ручку.

– Не надо меня шантажировать замужеством! – в смятении воскликнула Стелла.

Рэндол обернулся и посмотрел на кузину загадочным взглядом.

– Чего ты хочешь на самом деле? Определись. Если переживаешь из-за возможного ареста матери, поверь, полиция при данных обстоятельствах скорее склонна арестовать меня.

– Я не переживаю! То есть не только из-за мамы. Ох, Рэндол, какая же ты злобная скотина!

– Не самое удачное определение, и мне оно не по душе, – раскритиковал Рэндол. – Змея в сахаре звучит гораздо лучше.

Стелла, шаря рукой в поисках носового платка, жалобно всхлипнула:

– Теперь будешь вспоминать мне до конца жизни. Злопамятность в твоем духе. Ума не приложу, почему ты решил сделать мне предложение!

– Что ж, теперь у тебя есть пища для размышлений на случай бессонницы, – с философским видом изрек Рэндол.

– Но ты же не хочешь на мне жениться, это ясно как день!

Лицо Рэндола приняло обычное скучающее выражение.

– Ждешь ответа на свой в высшей степени дурацкий вопрос? – любезно осведомился он, прислонясь спиной к двери.

– Ты считаешь меня глупой, обвиняешь в отсутствии вкуса, постоянно придираешься и после этого хочешь, чтобы я поверила в искренность твоих намерений? Полная бессмыслица! Даже говорить не о чем!

– Думаю, ты заметила, что я не пытаюсь обсуждать эту тему, – небрежно обронил Рэндол.

– Я очень хочу стать твоим другом. – Стелла устремила на Рэндола выжидающий взгляд.

– Охотно верю, – кивнул Рэндол. – Только у меня нет ни малейшего желания завязывать с тобой дружеские отношения.

– Ну и ладно! В таком случае уходи! – сердито выкрикнула Стелла и, повернувшись к кузену спиной, уставилась с отсутствующим видом в окно. – Мне безразлично!

Сзади послышался стук закрываемой двери. Девушка едва не задохнулась от обиды и тихо расплакалась в носовой платок.

– Не лучше ли воспользоваться моим платком, дорогая? Он больше размером, – раздался рядом ласковый голос Рэндола.

От неожиданности Стелла подпрыгнула.

– З-змея! – крикнула она, дрожа от гнева. – Ненавижу тебя! Видеть не могу!

– Знаю-знаю, – не стал спорить Рэндол и крепко обнял кузину, решительно завладев ее промокшим от слез платком.

– Вот залью слезами твой драгоценный пиджак! Представляю, как ты расстроишься! – пробормотала Стелла, уткнувшись ему в плечо.

– Забудем на время о моем драгоценном пиджаке! – предложил Рэндол.

Стелла протянула руку, и Рэндол подал ей носовой платок, которым девушка аккуратно вытерла слезы.

– Если я и выйду за тебя, то не по любви. Потому что я, естественно, не влюблена, – заявила Стелла.

– Хорошо, тогда выходи за меня ради денег, – со спокойной улыбкой предложил Рэндол.

Стелла в ярости засунула платок обратно в нагрудный карман пиджака.

– В жизни не встречала такого ядовитого и мерзкого языка! Если бы не стремление убежать из постылого дома, даже и слушать бы не стала про замужество! А если я все-таки за тебя выйду, кто знает, не будет ли мне еще хуже, чем сейчас! – мстительно заявила Стелла.

– Хуже не бывает, – резонно заметил Рэндол. – Может, я и злобная скотина, но уж точно не зануда. Так ты выходишь за меня или нет?

Стелла уставилась на верхнюю пуговицу его жилета, словно в надежде найти там ответ, но обнаружила лишь пятно от пудры на лацкане пиджака и осторожно потерла пальцем.