Агата Кристи - Шестеро против Скотленд-Ярда (сборник)

Планируя убийство, Хэслар мучился вопросом, не изложил ли шантажист их общую историю на бумаге. Он посчитал это маловероятным, поскольку подобные записи могли случайно попасть в посторонние руки и тогда уже сам Джеймисон оказался бы в крайне затруднительном положении. Но телефонный номер ничего бы не значил ни для кого, пока Джеймисон оставался в живых, а вот после его убийства приобрел бы существенное значение.

Этот предельно важный аспект Хэслар не принял во внимание.

Не учел он и еще одной возможности.

После того как Хэслар передал Джеймисону деньги на покупку радиограммофона, как указывает автор, аппетиты шантажиста настолько увеличились, что Хэслару пришлось уже расставаться с изрядной частью своих доходов. Нам неизвестно, стали ли крупнее ежемесячные выплаты или участились разовые выдачи денежных сумм, но, если не считать возросшего пристрастия Джеймисона к спиртному, ничто не указывает на другие изменения в его образе жизни. Как не упоминаются никакие прочие дорогостоящие покупки, которые бы он сделал.

Оценив эти обстоятельства с иной точки зрения, мы можем допустить, что Джеймисон вполне мог начать откладывать деньги на черный день. В конце концов, пусть Хэслар был моложе его, но тоже достиг вполне солидного возраста. Он мог умереть или погибнуть при несчастном случае. А с его смертью Джеймисон снова оказался бы на мели.

Едва ли шантажист хранил сбережения в коттедже, понимая, насколько это опасно. У него не было счета в местном банке, и Хэслар, по всей вероятности, оправданно считал, что Джеймисон не имел счетов вообще. Любой банк, как правило, требует от новых клиентов определенных рекомендаций и личной информации. Но Джеймисону ничто не мешало анонимно арендовать себе ячейку в банковском сейфе. В ней он смог бы хранить не только деньги, но любые другие документы, необходимые на крайний случай.

Ему даже не было нужды записывать детали аферы, когда-то провернутой им с Хэсларом. Но предположим, он добыл в редакции эдинбургской газеты фотокопию статьи о суде над Мэттьюзом и положил ее в банковскую ячейку. Она могла однажды пригодиться, вздумай Хэслар взбунтоваться и отказать в дальнейшей выплате выкупа.

Продолжим наши допущения. В ходе обыска коттеджа я мог бы найти в кармане какого-нибудь старого пиджака обрывок бумаги с телефонным номером. Вероятнее всего, имя его владельца там не было записано, но мне не составило бы труда оперативно установить, кому принадлежит данный номер. И тогда в соответствии с принятыми у нас правилами Хэслара подвергли бы допросу и задали прямой вопрос: был ли он знаком с Джеймисоном?

Хэслар жил в невыносимо нервном напряжении с того дня, как встретился с шантажистом. Его поведение во время совершения убийства и сразу после него свидетельствует, что Хэслар находился на грани психологического срыва. А теперь, когда он справился с паническим страхом, почувствовал себя в безопасности, к нему мог внезапно явиться офицер полиции, и Хэслар осознает, что каким-то образом властям удалось установить связь между ним и Джеймисоном.

Ему в точности неизвестно, какой информацией располагает сыщик. Он может в ужасе решить, что детективы в своем расследовании продвинулись значительно дальше, чем на самом деле. Его реакция на визит полицейского, неконтролируемое волнение неизбежно вызовет подозрения. Возможно, он попытается протестовать.

Но Хэслар, разумеется, станет отрицать свое знакомство с Джеймисоном, как и его жена, и прислуга.

Можно выдвинуть еще одно предположение. Представим себе, что я посчитал эту нить расследования крайне важной и приехал в Оксшотт лично. Мне была бы сразу заметна нервозность Хэслара. Я, конечно же, сделал бы вид, будто поверил его словам, но проявил бы интерес к подлинной личности Джеймисона, поскольку имел основания полагать, что тот жил не под своей настоящей фамилией. Не сможет ли мистер Хэслар проехать со мной и попытаться идентифицировать труп?

Такое предложение может закончиться тем, что убийца окончательно надломится и последует полное признание им своей вины. Но в любом случае к моменту окончания нашей беседы Хэслар снова окажется объят паническим страхом, и я пойму: ему есть что скрывать.

А если в придачу к телефонному номеру мне удастся найти еще и ключ от банковской ячейки, обнаружив в ней помимо денег материалы по делу Мэттьюза, установить связь между Хэсларом и Джеймисоном уже не составит труда, как и весомый мотив для убийства.

В таком случае для нашей следующей встречи с Хэсларом я заготовлю несколько очень интересных вопросов. В ответ наверняка прозвучит ложь, но это уже не будет иметь особого значения. Он окажется под весьма основательными подозрениями, и с этого момента офицеры полиции начнут отслеживать любое его перемещение, каждый поступок. Если Хэслар попытается уехать из страны, его задержат, а я тогда буду вне всяких сомнений знать, что именно он мне и нужен.

А тем временем каждый фрагмент коробки, в которой находилась бомба, каждый обрывок оберточной бумаги станут предметами тщательного изучения экспертами. Даже мельчайший осколок может дать им немало информации. Ничто не ускользнет от внимания настоящего ученого-криминалиста, хорошо знающего свое дело.

И тогда, несмотря на все принятые Хэсларом меры предосторожности, может быть установлена его причастность к делу. Знаю, что он «тщательно устранил все следы, способные уличить в какой-либо связи с преступлением». Робинсон – «герой» нашумевшего дела о чемодане на вокзале Чаринг-Кросс – тоже считал, что не оставил в своем офисе никаких следов после того, как убил миссис Бонати. Но вопреки всем его усилиям полиции все же удалось обнаружить на дне корзины для мусора спичку и булавку для волос с мельчайшими каплями крови, которые привели преступника на виселицу.

Ясно, что тщательному обыску подвергнется мастерская Хэслара. Это может ничего не дать. Но и в таком случае есть вероятность, что существует некий человек, который, оставшись незамеченным, стал свидетелем уничтожения убийцей улик. И как только он поймет истинный смысл увиденного, хотя не придал ему сразу особого значения, он непременно явится в полицию, осознав важность своих показаний для разгадки тайны преступления.

Вы считаете, что я специально упрощаю детективам задачу, выдвигая все эти предположения? Даже если никаких «маленьких чудес» не произошло, но было бы установлено, что Джеймисон на самом деле исчезнувший Блант, полиция в ходе своей рутинной работы обнаружила бы его связь с Мэттьюзом и в итоге добралась бы до последнего. Потребовалось бы больше времени, но результат все равно был бы тем же.

Однако, если многие годы Джеймисон вел криминальный образ жизни, желание разделаться с ним могли иметь и другие люди, а не один лишь Мэттьюз. Их отследили бы по одному и постепенно сократили список подозреваемых. И выявление каждого такого потенциального убийцы, затем проверенного сыщиками и вычеркнутого из списка, продвигало бы полицейских еще на шаг ближе к разоблачению истинного преступника.

Мне кажется, я сумел показать вам достаточно много случайных факторов, подтверждающих мою точку зрения: Хэслар, считая, что он спланировал и осуществил идеальное убийство, глубоко заблуждался. Например, он слишком мало знал об обстоятельствах жизни Джеймисона в период их долгой разлуки, чтобы полностью быть уверенным в своей безопасности.

При этом я еще не упомянул о самой, возможно, главной опасности, грозившей Хэслару. Ведь он решил убить Джеймисона, когда заметил, что шантажист стал много пить. «На определенной стадии опьянения люди, подобные ему, становились необычайно словоохотливы. Даже если намерения трезвого Бланта оставались прежними, пьяный, он уже переставал контролировать свои действия».

Следовательно, шантажиста убили, чтобы он не выболтал секрет под воздействием алкоголя. Но откуда Хэслар мог знать, что тот еще не проболтался? Сколько раз он напивался до того, как Хэслар увидел его в подобном состоянии? И сколько раз накачивался спиртным за время до своей смерти?

Он мог запросто делать собутыльникам намеки и даже упоминать имена. В то время никто не обратил бы на его слова никакого внимания, посчитав их бессвязными речами пьяницы. Но после того как он был убит, его рассказы могли приобрести для завсегдатаев любимого бара совершенно иное значение. О них бы вспомнили, стали обсуждать.

В качестве еще одного примера обратим внимание на маскировку, примененную Хэсларом при покупке необходимых ему предметов. Она могла иметь совершенно противоположный эффект – аптекари и продавцы запомнили бы столь странного покупателя. Ничто так не бросается в глаза, как попытка изменить свою внешность человеком, который не имел опыта подобного маскарада. Он же это сделал очень поверхностно: рост, телосложение, возраст – все осталось прежним.