Рекс Стаут - Убийство из-за книги (сборник)

– Откуда ты знаешь, что она печатала рукопись?

– Вот что я нашел в ящике ее стола. – Я вынул из кармана коричневую книжку и показал Вульфу те самые записи. Руки Вульфа были перепачканы землей, так что мне пришлось держать книжку перед его глазами. Я спросил: – Подробности рассказать сразу?

– Да, черт побери!

Пока я излагал все, не упуская ни единой мелочи, Вульф неподвижно стоял, касаясь кончиками грязных пальцев скамьи с горшочками и повернув ко мне голову с плотно сжатыми губами. Его желтоватый рабочий халат площадью с добрых пол-акра по оттенку удивительно напоминал нарциссы на столе Рейчел Эйбрамс.

Закончив рассказ, я мрачно осведомился:

– Мои комментарии выслушаете?

Он утвердительно кивнул.

– Возможно, мне следовало там задержаться, но толку бы от этого не было – я был слишком взбешен, чтобы рассуждать. Приди я на каких-то три минуты раньше, я бы застал ее в живых. Или если ее выкинули из окна, я мог застигнуть преступника врасплох. Вы же сказали, чтобы я хоть что-нибудь достал, вот я и приволок бы вам негодяя. Везучий, мерзавец! Должно быть, мы разминулись секунд на тридцать. А когда я выглянул из окна, он, наверное, вышел на улицу и зашагал прочь, не страдая болезненным любопытством.

Вульф приоткрыл и снова закрыл глаза.

– Если вы сомневаетесь, что ее выбросили, – раскипятился я, – то ставлю десять против одного! Не могу поверить, что женщина, печатавшая ту самую рукопись, выбрала именно сегодняшний день, чтобы сигануть из окна или нечаянно вывалиться.

– Тем не менее это не исключается.

– Я категорически против. Ну ладно, я все-таки кое-что для вас добыл, – похлопал я по записной книжке.

– Увы. – Вульф угрюмо вздохнул. – Твоя находка лишь подтверждает, что мисс Уэлман убили из-за того, что она прочитала рукопись, а мы и руководствовались именно такой гипотезой. Сомневаюсь, удовлетворилась бы мисс Эйбрамс тем, что ее смерть подтвердила нашу правоту. Большинство людей заслуживают лучшей участи. Мистеру Кремеру захочется получить эту книжку.

– Угу. Возможно, я ее зря прихватил, но вы так просили, что мне не терпелось добыть для вас хоть что-то. Отвезти ее Кремеру или позвонить, чтобы он прислал за ней?

– Ни то ни другое. Оставь ее на скамейке. Я вымою руки и сам ему позвоню. Ты займешься другим. Я допускаю, что мисс Эйбрамс могла кому-то рассказать про содержание рукописи, которую перепечатывала. Копни здесь. Найди ее родственников и друзей. Составь их список. Сол, Фред и Орри будут звонить в половине шестого. Ты позвонишь в пять двадцать пять и скажешь мне, где ты с ними встретишься и в каком часу. Поделите список между собой.

– Господи! – запротестовал я. – Это уж совсем притянуто за уши. Потом вы захотите еще снять отпечатки с валика ее пишущей машинки.

Вульф пропустил мой выпад мимо ушей и решительно зашагал к раковине. Я спустился этажом ниже к себе в комнату за плащом. Внизу я забежал на минутку к Фрицу, предупредить, чтобы к ужину меня не ждали.

На большее не приходилось и рассчитывать. Разыскав в справочнике Бронкса домашний адрес Рейчел Эйбрамс, подтвердив его правильность после телефонных переговоров с какой-то женщиной и успев проскочить в метро до часа пик, я мысленно поздравил себя с удачным почином. Не прошло и шестидесяти минут с тех пор, как Вульф велел разыскать родственников и друзей мисс Эйбрамс, а я уже вошел в старый многоквартирный дом на Сто семьдесят восьмой улице, в квартале от Гранд-Конкур.

И тут же выяснил, что чересчур поторопился. Женщина, открывшая мне дверь в квартире 4Е, не прятала глаза и спросила как ни в чем не бывало:

– Это вы звонили? Что-нибудь случилось с моей Рейчел?

– Вы – мать Рейчел? – спросил я.

Она с улыбкой кивнула:

– Уже довольно давно. Во всяком случае, это никогда никем не оспаривалось. Что случилось?

К такому повороту я не подготовился. Я считал само собой разумеющимся, что какой-нибудь полицейский или журналист поставит мать в известность о случившемся до моего прихода, так что был готов к слезам и причитаниям, но отнюдь не к тому, что мне выпадет участь сообщить матери страшную весть. Правильнее, конечно, было бы сказать все как есть, но та величавая гордость, с которой несчастная мать произнесла имя «моя Рейчел», расстроила мои планы и нарушила душевное равновесие. Не мог я и просто извиниться и слинять, сказав, что ошибся номером, поскольку выполнял поручение, завалив которое только потому, что мне вожжа под хвост попала, я расписался бы в профессиональной непригодности. В итоге я из кожи вон вылез, чтобы пошире улыбнуться, но, должен признать, язык у меня присох к гортани.

Она продолжала спокойно и дружелюбно смотреть на меня выразительными темными глазами.

– Наверное, надо бы впустить вас внутрь, – сказала она, – только скажите сначала, что вы хотите.

– Навряд ли я отниму у вас много времени, – выдавил я. – По телефону я сказал вам, что меня зовут Арчи Гудвин. Я собираю материал для статьи о практикующих стенографистках. Ваша дочь обсуждает с вами свою работу?

Она слегка нахмурилась:

– Вы могли бы спросить ее сами. Разве вы не можете?

– Могу, конечно, если у вас имеется причина не говорить.

– С какой стати у меня была бы такая причина?

– Не знаю. Но вот, допустим, если бы она взялась печатать рассказ или статью по заказу какого-то мужчины, рассказала бы она вам о нем – о его внешности или манерах? Или о чем говорится в рассказе или статье?

– Разве это не противоречило бы правилам? – продолжала хмуриться миссис Эйбрамс.

– Нет, конечно. Да дело и не в правилах, мне хотелось оживить материал, показать отношение к ее ремеслу родственников, друзей…

– Так статья будет посвящена Рейчел?

– Да. – Здесь я не солгал. Ни на йоту.

– И ее имя будет напечатано?

– Да.

– Моя дочь никогда не обсуждает свою работу ни со мной, ни с отцом, ни с сестрами за исключением разве что финансовой стороны. Да и то лишь потому, что часть своего заработка она отдает мне – на семейные нужды, – одна из ее сестер учится в колледже. Но она никогда не рассказывает ни о заказчиках, ни о самой работе. Если ее имя попадет в печать, люди должны знать правду.

– Вы совершенно правы, миссис Эйбрамс. Вы знаете…

– Вы упомянули родственников и друзей. Отец Рейчел придет домой без двадцати семь. Ее сестра, Дебора, здесь, сидит над домашним заданием, ей всего шестнадцать… мала для вас, верно? Другой сестры, Нэнси, сегодня не будет, она у подруги, но вернется завтра, в половине пятого. Теперь друзья… Один молодой человек, Уильям Баттерфилд, хочет жениться на Рейчел, но он…

Она умолкла, и в глазах ее блеснул огонек.

– Прошу извинить, но это слишком личное. Быть может, дать вам его адрес?

– Будьте любезны.

Она продиктовала мне номер дома на Семьдесят шестой улице.

– …Еще она дружит с Гулдой Гринберг, которая живет под нами, на втором этаже, квартира 2С. Потом – Синтия Фри… Но это не настоящее ее имя. Вы ее, конечно, знаете.

– Нет, боюсь, не имею чести.

– Она выступает на сцене.

– Ах да, конечно же. Синтия Фри.

– Да. Она училась с Рейчел в средней школе, но потом бросила ее. Не стану говорить о ней дурного. Моя Рейчел такая верная, лучшего друга и не придумаешь. Вот я уже старею, и кто со мной останется? Мой муж, конечно, и Дебора с Нэнси, и друзья – но главное, я знаю: до самого моего конца со мной будет Рейчел. Об этом вы должны написать. Я вам еще расскажу о ней, мистер Гудвин, только вы войдите и сядьте… Ой, телефон звонит… Простите, я сейчас.

Она повернулась и устремилась в комнату. Я не шелохнулся. Через несколько секунд до меня донесся ее голос:

– Алло… Да, миссис Эйбрамс у телефона… Да… Да, Рейчел – моя дочь… Что вы сказали?..

Я не колебался, что делать дальше. Вопрос был только в том, оставить ли дверь распахнутой или прикрыть ее. Последнее казалось более разумным. Я тихонечко, стараясь не стучать, притворил дверь и начал спускаться по ступенькам.

Выйдя на улицу, я посмотрел на часы – они показывали пять двадцать четыре. Добравшись до перекрестка, я оглянулся, заметил в конце квартала аптеку, поспешил к ней, отыскал телефонную кабинку и набрал номер. Трубку снял Фриц и соединил меня с оранжереей.

Когда Вульф подошел, я сказал ему:

– Мне удалось поговорить с матерью Рейчел. Она сказала, что ее дочь никогда не рассказывает дома о своей работе. Мы беседовали в настоящем времени, потому что она еще пребывала в неведении о случившемся. Ей хочется увидеть имя Рейчел в газетах, и она его увидит благодаря этому мерзавцу, с которым я разминулся на три минуты. Я ей ничего не сказал, так как только потерял бы на этом время. Завтра, когда она осознает, что выяснение подробностей о работе ее дочери может помочь найти мне убийцу, она, возможно, что-нибудь припомнит, хотя вряд ли. Имена нескольких друзей я узнал, но живут они в разных местах. Попросите ребят позвонить мне по этому номеру. – Я продиктовал номер телефона.