Джозеф Флетчер - Убийство в Миддл-темпл. Тайны Райчестера (сборник)

– В чем заключался мотив? – спросила Мэри.

– Им удалось узнать о том, что произошло между Брэйденом и Рэнсфордом много лет назад. По их версии, Рэнсфорд сбежал с женой Брэйдена, и тот разыскивал его.

Брайс не сводил взгляда с рук Мэри и заметил, как у нее задрожали пальцы. Но заговорила она по-прежнему ровным и спокойным тоном:

– С их стороны это лишь предположения или в основе лежат реальные факты?

– Мне не известны все их секреты, – ответил он, – но я слышал достаточно, чтобы понять: свои версии они строят на фактах. Я знаю, например, что много лет назад Брэйден и Рэнсфорд были неразлучными друзьями. Брэйден женился на девушке, которую хотел взять в жены Рэнсфорд, через несколько лет жена Брэйдена загадочным образом сбежала от него, и это совпало по времени с таинственным исчезновением Рэнсфорда. Полицейскими данные факты установлены. Какой вывод отсюда можно сделать? Какой вывод сделали бы вы сами?

– Никакого, пока не выслушала бы самого доктора Рэнсфорда.

Брайс понял, что столкнулся с человеком более сильным, чем он сам.

– Правильно, – заметил он. – Я и сам, вероятно, поступил бы так же. Но сейчас вы получаете от меня всего лишь изложение мнения полицейских и предостережение о грозящей в этой связи опасности. Версия полицейских, как я понял, состоит в следующем: много лет назад Рэнсфорд причинил зло Брэйдену, а тот поклялся отыскать обидчика и отомстить ему. Обстоятельства помешали Брэйдену заниматься поисками в течение длительного времени, но затем, по воле случая, они столкнулись здесь. Но о том, что произошло, детективы пока не пришли к единому мнению. По одной версии, между ними произошла схватка, обмен ударами, борьба, в результате которой Брэйден погиб. По другой – Рэнсфорд намеренно заманил Брэйдена на галерею и вытолкнул его в открытый дверной проем.

– Подобная мысль могла прийти в голову только людям того сорта, о которых вы мне рассказываете! Ни один здравомыслящий человек никогда в подобное не поверит!

– Однако многие умные люди согласны с данной точкой зрения, – возразил Брайс. – Поскольку звучит она правдоподобно. Но подчеркну еще раз: я всего лишь повторяю чужие слова. И, конечно же, дальнейшее вытекает из вышесказанного. Полицейские считают, что Коллишоу стал свидетелем гибели Брэйдена от рук Рэнсфорда, а Рэнсфорду стало об этом известно, и он устранил Коллишоу. Вот на чем они основываются, вот из чего будут исходить в своих действиях. Не спрашивайте меня, согласен я с ними или нет! Мой долг – сообщить вам о том, что мне известно, и убедить в опасности, грозящей Рэнсфорду.

Мэри молчала, и Брайс некоторое время наблюдал за ней. Все пошло не так, как он ожидал. У него не возникало сомнений, что Мэри перепугается, выразит готовность делать все, что он велит или предложит. Но она не испытывала страха. А пальцы, машинально продолжавшие работать, снова обрели прежнюю твердость, как и ее голос, который ни разу не дрогнул за время их беседы.

– Сделайте одолжение, – произнесла Мэри с легким оттенком иронии, – пожалуйста, объясните, почему именно вы, не являясь ни полицейским, ни детективом, так много знаете об этом деле? С каких пор к вам питают такое доверие Митчингтон и его коллега из Лондона? И с какой стати?

– Вам прекрасно известно, что меня втянули в расследование сами обстоятельства практически против моей воли, – ответил Брайс. – Меня вызвали к телу Брэйдена, и он умер на моих глазах. Именно я обнаружил труп Коллишоу. Разумеется, мне пришлось принять во всем участие. Я не смог бы отказаться, даже если бы захотел, а при этом я часто встречался с полицейскими – вот откуда я знаю так много.

– И о чем же таком особенном вы узнали, что заставило вас явиться сюда со своими россказнями? – резко спросила она. – Вы меня за простушку держите, мистер Брайс! Начали с того, что заявили об опасности, которая грозит доктору Рэнсфорду со стороны полиции, но вы знаете гораздо больше, чем полицейские. Что это означает? Хотите, я сама вам объясню? Вам прекрасно известно, что полиция заблуждается, а вы, стоит вам захотеть, можете доказать это и ткнуть их носом в собственные ошибки. А теперь скажите, что я не права!

– Верно, я располагаю кое-какими фактами…

– Вы располагаете фактами? А правда состоит в том, что эти факты полностью доказывают невиновность доктора Рэнсфорда. Не пытайтесь водить меня за нос! Отвечайте: это так?

– Разумеется, я способен заставить полицию пойти по другому следу, – признал Брайс, который с каждой минутой чувствовал себя все более неуютно. – В моих силах…

Мэри пристально посмотрела на него. Она оставила свое шитье и теперь наблюдала за Брайсом.

– Вы все еще считаете себя джентльменом? – спокойно спросила Мэри. – Или нам лучше вообще не употреблять этого слова? А к честным и порядочным людям вы себя тоже не относите? Потому что если относите, то как могли вы набраться нахальства, точнее, наглости, чтобы явиться сюда и плести чушь, прекрасно зная, что полиция ошибается, а вы, по вашим же словам, способны указать им нужный след? Хотите, я выскажу свое мнение о вас?

– Кажется, мне уже не удержать вас от этого, – попытался съязвить Брайс.

– Тогда я его выскажу, и покончим на этом. Если располагаете любыми доказательствами невиновности доктора Рэнсфорда, но намеренно скрываете их, то вы жестокий, грязный, подлый мерзавец, которому не место в обществе нормальных людей! Вот и все, – закончила она, снова берясь за шитье, – больше вы от меня ничего не услышите!

– Минуточку! – воскликнул Брайс, сообразив, что проиграл эту партию и растерял свои козыри. – Вы все поняли превратно! Я не утверждал, что не собираюсь спасти доктора Рэнсфорда.

– Значит, если возникнет необходимость, в чем я пока не уверена, вы придете ему на помощь? – усмехнулась Мэри. – В таком случае, если в вас осталась хоть крупица чести и достоинства, почему уже не сделали этого? Любой мужчина, наделенный упомянутыми мною качествами, не колебался бы ни секунды. Но вы… Являетесь сюда порассуждать и покрасоваться! Словно мы с вами играем во что-то! Доктор Брайс, вы мне противны. Вы вызываете во мне отвращение!

Брайс поднялся одновременно с Мэри и теперь стоял, глядя на нее. С самого раннего детства он привык посмеиваться и издеваться над самой идеей, что люди могут испытывать какие-то там высокие чувства. Считал, что каждый человек имеет свою цену, но не более. Честность и честь воспринимал как нужные в лексиконе термины, но не верил, что они существуют в реальности. И теперь недоумевал: неужели эта девушка говорила всерьез? Неужели она действительно презирала такой склад ума, как его собственный, и подобный образ действий, который ему самому представлялся естественным? Или же Мэри разыгрывала спектакль?

– И я бы хотела высказать вам еще кое-что доступным для вас языком, – заявила она. – Видимо, ваше понимание женской натуры сводится к тому, чтобы не слишком высоко оценивать умственные способности женщин. Так вот, спешу уведомить, что я не полная дура, какой вы меня считаете! Вы заявились сейчас ко мне домой, чтобы поторговаться. Вам известно, до какой степени я ценю и уважаю своего опекуна, сколь многим мы с братом обязаны ему! И вы рассчитывали использовать мои чувства в качестве разменной монеты. Предполагали заключить со мной сделку: вы спасаете доктора Рэнсфорда, а в награду получаете меня! И не смейте отрицать этого, доктор Брайс. Я вас насквозь вижу!

– Ничего подобного я не говорил, – заметил Брайс.

– Тогда повторю еще раз: я не дура! – воскликнула Мэри. – Я оценила ваши намерения с самого начала. И вы потерпели провал! Меня нисколько не испугали ваши угрозы. Даже если полиция арестует доктора Рэнсфорда, он знает, как защитить себя. И вы совсем не опасаетесь за него! Вам безразлично, пусть его хоть завтра повесят, потому что вы его ненавидите. Имейте в виду: люди, которые постоянно лгут, интригуют, строят коварные планы, подобно вам, обычно плохо кончают. Берегитесь! Знайте, что колесо еще не завершило полного оборота. А теперь убирайтесь отсюда и не смейте даже приближаться ко мне!

Брайс молча слушал, пытаясь выдавить небрежную улыбочку, но пока Мэри говорила, произошло нечто, отвлекшее его внимание. Сквозь щель в живой изгороди сада Рэнсфорда ему были видны ворота дома Фоллиотов на противоположной стороне Клоуза. И как раз в этот момент из них вышли Фоллиот и Глассдейл!

Брайс схватил свою шляпу со стола в летнем домике и поспешно удалился, на ходу обдумывая новую идею, только что пришедшую ему в голову.

Глассдейл, пустившийся в путь в сторону Райчестера через полчаса после того, как Брайс оставил его одного в гостинице «Герб Саксонстедов», занимался по дороге прикидками достоинств и недостатков каждого из предложений, содержавшихся в листовках, врученных ему Брайсом. Одна сулила вознаграждение в пятьсот фунтов за информацию по делу Брэйдена – Коллишоу. Вторая соблазняла тысячей. Ему показалось любопытным, что два предложения появились практически одновременно, а следовательно, не один человек проявлял повышенный интерес к трагическим случаям в Райчестере. Но кто эти люди? Никаких сведений о них листовки не содержали – в обеих значились фамилии адвокатов из Райчестера. К одному из них Глассдейл и направился по прибытии в город, избрав вариант с более щедрой наградой. Хозяин, узнав фамилию посетителя, доложенную секретарем, велел впустить его.