Анна Михалева - Шкура неубитого мужа

Запах закулисья всегда одинаков и в Сыктывкарской филармонии, и в центральном зале «России»: смесь разогретых под софитами пыли, краски и отполированных миллионами шагов досок. Сцену в антракте не освещают, поэтому за кулисами сумрачно, как в вековом мертвом лесу. Маша шагнула в полумрак и, пройдя всего несколько шагов, замерла в нерешительности.

— Что? — знакомый грудной голос сорвался на истерические нотки. — Что ты сказала? Ты?! Я не верю ни одному твоему слову! Что?! Ха-ха-ха, — нервно расхохоталась Ирма Бонд. — Что он сказал? Это он тебе сказал? Запомни, я не должна ничего делать. Я никому ничего не должна. А мне, между прочим, плевать и на тебя, и на него! Я на вас плевать хотела, вот так! Передай ему мои слова. Привет!

У Машиных ног что-то громыхнуло. Затем послышались приглушенные всхлипы.

— Козел, — проныла Ирма. — Мерзавец! Вечная любовь.. Вечная любовь. Вот тебе — вечная любовь!

Маша замерла, боясь пошевелиться. Когда человек говорит по телефону, а уж тем более сам с собой, лучше не выпрыгивать к нему, как чертик из бутылки, с громогласным: «Здрасьте, а вот и я! Извини, старушка, но я в курсе событий. Сочувствую!» Уж лучше позволить человеку думать и дальше, что его никто не слышал.

Она вжалась в темную ткань кулис, стараясь дышать как можно реже.

«Вот тебе любовь, паршивец!» Ирма всхлипнула, потом что-то хрустнуло, и к ногам Маши полетел какой-то предмет.

— Черт, где телефон?!

Маша опустила глаза и ужаснулась: мобильный телефон звезды, который та в сердцах от себя отшвырнула, валялся как раз у носков Машиных ботинок. А в метре от них лежал еще какой-то небольшой предмет. Сейчас певица станет искать свои потерянные сокровища, а найдет недавнюю поклонницу.

«Стыд-то какой! Еще подумает, что я ее преследую!»

— Ну и фиг с ним! — громко заявила Ирма.

Услыхав удаляющийся нервный стук каблуков, Маша облегченно вздохнула.

«В жизни всякое бывает, все равно мне по пути, — решила она и, присев, подобрала телефон. — Передам ее охране. Отойдет и возьмет обратно».

Второй предмет заинтересовал ее куда больше тривиального телефона. Это был большой кулон в виде огромной капли из голубого хрусталя на толстой цепочке из белого металла. Маша тут же припомнила, что там, на лестнице холла, она его видела на шее певицы. Камень в кулоне был замечательный. Так причудливо обработанный ювелиром, что его грани создавали ловушку лучам света. И те метались у него внутри в поисках выхода.

«У богатых свои причуды!» — промямлила она, поднялась и пошла следом.

Маша долго блуждала за сценой, пока не нашла выход в длинный коридор. Там стало светлее, появились люди.

По большей части артисты. Кругом царила суматоха, и девочка с Севера порядком подрастерялась: шутка ли, найти среди этой толпы одну-единственную тонюсенькую блондинку Асю. Артистическую Ирмы отыскать куда легче: у любого спроси, рукой укажут.

— Машка, ну наконец-то!

Маша оглядела стоящую рядом девицу в красном парике и костюме клоуна-трансвестита. Асю узнать в нем было невозможно.

— Потерялась? — участливо спросила та.

— Да уж… — только и смогла выдавить из себя Маша.

— Обычное дело, — равнодушно отмахнулась Ася. — Принесла?

— Конечно. — Маша покопалась в сумке, выудив стодолларовую купюру, протянула приятельнице. — А чего такая спешка?

— Да дело есть, — она сунула бумажку куда-то в недра своего костюма.

— Что-то случилось? — Маша склонила голову" разглядывая ее.

Аська нервно ухмыльнулась:

— Пустяки… Пойдем лучше, я тебя с нашими познакомлю. — Она схватила ее за руку и потащила по коридору, затараторив:

— Наша танцующая бригада самая веселая!

Мы даже праздники вместе отмечаем. Ты не танцуешь?

А жаль… — Она ее не слушала, продолжая болтать:

— А то бы я тебя представила бабе Любе. Это наша старшая жена.

Если б ты ей понравилась, она бы тебя враз пристроила.

Ну, все равно, пойдем познакомлю…

Маша и охнуть не успела, как очутилась в малюсенькой комнате, до отказа набитой разрисованными клоунами-трансвеститами в разноцветных париках. В комнатушке пахло так паршиво, а кричали и хохотали так громко, что у Маши вмиг голова кругом пошла.

— А вот и баба Люба! — заявила Аська и с размаху толкнула ее в объятия очередного клоуна.

— У-у-у, деточка! — Баба Люба меньше всего походила на типичную бабу в Машином представлении. Такая же девчонка, как и они с Аськой, ну, может быть, постарше лет на пять. Стройная, подтянутая, черноглазая. — Чего пугаешь девушку. Тебя как зовут?

— Маша, — тихо представилась она.

— Танцевать небось хочешь? — Баба Люба усмехнулась, оглядывая ее.

— Нет, вовсе нет, — быстро призналась Маша.

— Вот и хорошо, — одобрила ее старшая группы и пояснила:

— А то у тебя задница великовата. С таким якорем на сцене тяжело. Да и вообще, работенка у нас адская.

— Я пою.

— Ну, голосу задница не помеха, — добродушно признала баба Люба. — По клубам поешь?

— Теперь да, — не без гордости ответила Маша.

— Это хорошо.

— Да ну?! — радостно удивилась Аська. — Неужели получилось?

— В группе «Эльдусто», в кафе «Фламинго». А по четвергам в «Эллочке-людоедке».

— Ой, а я там была пару раз, — звонко заметила стоящая рядом девушка-клоун. — Чо поешь?

— Теперь песни Элвиса Пресли.

— Ой, я как раз знаю эту группу. Они классные. Помнишь, я тебе говорила? — она дернула бабу Любу за рукав:

— Пойдем послушаем!

— В четверг? — задумалась та. — Что у нас в четверг?

— Нет, в другие дни, кроме понедельника, можно во «Фламинго», — напомнила Маша, радуясь потенциальным слушательницам.

— Будет время, зайдем непременно, — баба Люба дружески похлопала ее по плечу, — хотя я понятия не имею, что это за клуб — «Фламинго».

— Да это на Солянке… — начала пояснять Маша, и туту нее в руке зазвонил телефон Ирмы. Она вздрогнула, вспомнив, что все еще держит вещи, принадлежащие звезде.

— Ну, чо ты, ответь! — Баба Люба ободряюще улыбнулась. — Давай, а то сейчас вся гримерка в движение придет.

— У кого звонит? — полетели со всех сторон вопросы. — Вась, ты мой рюкзак видишь? Лен, это твой разрывается?

— Ой, у нее уже телефон! — восхищенно пискнула Аська.

— Да не мой это! — Маша застыла, не понимая, что делать. — Мне его отдать нужно.

Но ее никто не слушал.

— Да ответь ты, наконец! — крикнула ей баба Люба. — Орет как иерихонская труба!

Маша дрожащей рукой поднесла телефон к уху. А он как раз перестал трезвонить.

«Господи! А вдруг у человека судьба решается? — в ужасе подумала она. — А вдруг звонил тот самый мужик, из-за которого Ирма рыдала. Какая же я скотина, что сразу не отнесла ей телефон!»

— Слушай, Ась, мне срочно нужно найти Ирму Бонд, — толкнула она подругу, — или кого-то из ее охраны.

Ася уже болтала с каким-то парнем, затянутым в костюм клоуна. В руках он вертел ярко-синий парик.

— Иди прямо по коридору, — потеряв к ней интерес, ответила Ася, — не ошибешься.

Маша повертела головой в поисках бабы Любы или той девицы, которая слышала группу «Эльдусто», словом, кого-нибудь, с кем можно было бы попрощаться перед уходом. Но никого знакомого рядом не оказалось. В гримерке кипела своя жизнь, где Маша была чужой.

Александр пялился в окно. Набережная не представляла собой ничего интересного. Лишь вдали виднелась подсвеченная гостиница «Балчуг-Кемпински». А так все какие-то темные здания на другой стороне реки.

— Да ты не туда смотри, — толкнул его Бобров.

Потомок древних Доудсенов болезненно поморщился.

Он не любил грубых толчков.

— Вон, — Серж ткнул пальцем в противоположное окно, за которым высилось громадное здание, до такой степени уродливое, что у аристократа свело скулы. — Главная эстрадная сцена страны. О «Тэфи» слыхал?

— Нет…

— Эту хрень здесь вручают. Но это неважно. Сейчас познакомлю тебя с Ирмой Бонд.

— Бонд? Сестра Джеймса, — усмехнулся Александр.

— Не-е… — протянул Бобров. — У нее фамилия Бондаренко, ну а она ее укоротила. Стало звучно. Да и Ирма она всего год. Раньше ее все Иркой кликали.

— Псевдоним? — догадался младший Доудсен.

— Зато какой звучный! — Меценат неожиданно нахмурился:

— Я ведь дурак, каких мало.

— Ты себя недооцениваешь, — попытался успокоить его аристократ.

— Нет, я дурак. Я ведь не думал, что она так рано притащится. Я забыл про этот концерт. Черт! Ей совсем нечего сейчас в Москве делать. Знал бы, встретил!

— Почему?

— Да ну, история там у нее романтическая. А любовник — известный козел Она же девушка истеричная Как бы ерунды какой не натворила.

Александр ничего не понял из этих туманных объяснений.

— Ты с ней повежливее, — предупредил его Серж.

Род Доудсенов издавна славился своей деликатностью. Да спросите любого в клубе «Пеликан», и каждый вам скажет, что сэр Александр — это самый известный современный рыцарь.