Вера Иванова - Мисс Непоседа

— В левом.

— Значит, он левша? — догадались мы одновременно.

Вот что хорошо с Мишей — мысли у нас всегда сходятся! Как и должно быть у партнеров — или сообщников. Приободрившись, мы обменялись понимающими улыбками и открыли бесценный документ.

Сопливого звали Владислав Сороконогих. Ему было 15 лет, и паспорт он получил в Москве.

— Гадом буду, если его кликуха не Сороконожка! — развеселился Миха.

— Скорее, Сопливый, — хмыкнула я. — Интересно, он Славик или Владик?

— Какая разница? — пожал плечами Фродо.

— Большая, — вздохнула я и быстренько переписала паспортные данные Славика-Владика в дневничок. А потом с признательностью посмотрела на Миху: — Ты не представляешь, как это важно для меня!

— Может, объяснишь, наконец? Почему ты на самолете в таком виде? Как ты попала в бизнес-класс? И зачем тебе нужен этот Сороконожка?

— Но я же все время пытаюсь рассказать, а ты не слушаешь! — рассердилась я. — И дневник не дочитал, а там все написано!

— Ну хорошо, хорошо, слушаю, рассказывай! — Миха укутался поплотнее, и теперь из пледа торчали только его очки.

— Короче, все началось с темных очков. Понимаешь, мы с Танюсиком мечтали о таких все лето…

На этих словах Фродо зевнул и жалобно попросил:

— А если покороче?

— Ну ладно, так и быть. В общем, когда Танюсик купила очки…

— Так. Стоп. Проехали. Давай мы лучше по-другому поступим: я буду спрашивать, а ты отвечать — коротко и ясно. Согласна?

— Ну давай, если тебе так хочется! — согласилась я, удивившись, что Михе неинтересно самое важное.

Наша дальнейшая беседа лишний раз убедила меня, что парни на все смотрят не с той стороны и в проблемах тупят и путают причину и следствие. (Да-да! Когда надо, я тоже могу поумничать!)

Чего, например, стоит первый вопрос Михи.

— Кто такой Сороконожка? — Как будто это и есть самое главное!

— Он мой парень. Вернее, не мой, а Женечки Коростелевой.

— Так! — сказал Наш Самый Главный Холмс и принялся нервно протирать и без того чистые очки. — А кто такая Женечка Коростелева?

— Это я.

— Так!! — сказал Холмс. Он поднял брови и вытянул губы трубочкой, что было у него признаком сильной озадаченности. — А кто же тогда тот, второй? Длинный? Который называл тебя «любимая»? Он что, тоже парень Женечки Коростелевой?

— Нет, длинный — мой. — Я широко улыбнулась, наслаждаясь растерянностью Смыша. До чего же наш умник непонятливый! И как же мило он ревнует ☺

— Так!!! А ты, случайно, не того? Не заболела? — спросил «непонятливый ревнивец» и обеспокоенно положил ладонь мне на лоб. — Ну, этой самой ветрянкой…

— Да ну вас всех! И чего вы ко мне пристали с этой ветрянкой! — воскликнула я, стряхивая его руку. — Все со мной нормально!

— Ладно, ладно, только не ори. Возьми, тебе проще ему вернуть, — он отдал мне паспорт Владислава, и я спрятала его во внутренний карман жилета. — Я могу еще чем-нибудь помочь?

— Да, — кивнула я. — Может, ты и мой паспорт заодно найдешь?

— Твой? — нахмурился Смыш. — А у тебя его нет?

— Нет!

— И куда же он подевался?

— Потеряла! — Я взмахнула руками, но сделала это так энергично, что ударилась о металлическую стенку и зашипела от боли.

— Жесть. — В его глазах вспыхнуло сочувствие, и непонятно было, из-за руки или из-за паспорта. Скорее всего, из-за того и другого, потому что он взял мою руку, подул на больное место, а потом спросил: — А как же ты тогда летишь?

— Зайцем.

Это было все, что я успела сказать, потому что рядом снова возникла стюардесса:

— Мы входим в зону турбулентности. Пожалуйста, вернитесь на свои места и пристегнитесь.

На этом наше свидание закончилось. Подводя итог, можно смело сказать, что оно и вправду было романтическим. Во-первых, потому, что дело происходило в воздухе, на высоте 10 тысяч метров. Во-вторых, все было таинственно, опасно, и нам пришлось усиленно шифроваться. Ну и, в-третьих, потому, что Наш Главный Умник меня ужасно ревновал! Так сильно, что даже не задал самого главного вопроса!

Он так и не спросил, кто такая настоящая Женечка Коростелева!

Оказалось, что за время нашего свидания в проходе выстроилась довольно большая очередь. Но Миша с абсолютно невозмутимым видом потащил меня за собой, прокладывая дорогу, как ледокол среди айсбергов. Как же хорошо, когда можно прятаться от жизненных трудностей за широкой надежной спиной!

Но не успела я порадоваться, как некая посторонняя сила налетела на нас и, подобно смерчу, оторвала друг от друга.

— Ты где была?! Я тебя по всему самолету искал! — разъяренный Сопливый размахивал руками и топал ногами. — Это моя девушка! И если еще хоть кто-нибудь! Когда-нибудь!! Осмелится!!! Ему конец!!!! И ей тоже!!!!!

Сама не знаю, что удержало меня в тот момент, — вернее, знаю, но это стоило мне больших сил. Я смолчала ради Лехи и нашей встречи, и Миша тоже — ради меня. Мы только и успели что обменяться короткими прощальными взглядами, а потом с обреченным видом разошлись в разные стороны.

Сороконожка отвел меня в бизнес-класс и тяжело плюхнулся рядом. Теплая ладошка сменилась на холодную. Сопливый торжествовал победу.

Он что-то говорил, захлебываясь, хлюпая носом, а я сидела с закрытыми глазами и представляла, что с ним сделаю.

Вначале я выплесну на него воду из бутылки с минералкой.

Потом вылью ему на джинсы майонез, который остался после обеда.

А соль, перец и сахар насыплю ему в чай! И туда же положу его мобильник. А потом наловлю тараканов и запущу ему в карманы! А потом скомкаю мокрую салфетку и засуну за шиворот!

И в довершение заткну ему рот чем-нибудь большим и продолговатым… Вареным яйцом или огурцом… Или картошкой…

Так, чтобы навсегда.

Но конечно, после того, как он мне расскажет все-все-все про новые духи и получит обратно свой паспорт.

К сожалению, яиц, огурцов и картошки поблизости не было. Так же как и тараканов. А воду, соль, сахар и перец было жалко — вдруг самой понадобятся! Приходилось довольствоваться мечтами о страшной мести и воспоминаниями о нашей со Смышем стрелке.

Ну и, конечно, предвкушением свидания с Лехой!

Наконец я немного успокоилась и пришла в себя. И решила тут же перейти к делам. Если я хотела разузнать про духи, надо было действовать — и немедленно, потому как Сороконожка произнес что-то типа «мне пора».

— Послушай, — сказала я, вклиниваясь в первую паузу в его бесконечной речи. — А что это за духи? Ну те, которые ты мне подарил!

Я снова попала впросак: Славик (или Владик?) замолчал на полуслове и замер с открытым ртом и выпученными глазами.

А потом с шумным хлюпаньем вдохнул, произнес «оба-на!», и глаза его снова стали колючими и подозрительными.

— А зачем ты ходила в медпункт в аэропорту? — неожиданно спросил он.

— Я же сказала — оса укусила! — огрызнулась я, похолодев. Что же я такого опять натворила?!

— Ага. А как меня зовут? — Он говорил вкрадчиво и осторожно, не спуская с меня внимательных въедливых глаз.

От этого взгляда мне стало не по себе. Но я собралась с духом и выпалила:

— Ты уже спрашивал!

Однако на сей раз моя попытка исправить положение не сработала, потому что он упрямо повторил:

— Нет, ты скажи, скажи!

— Ах вот как?! — воскликнула я, не на шутку испуганная резкой переменой его настроения. — Ты меня в чем-то подозреваешь?

— Мне не нравятся непонятные провалы в твоей памяти! — отрезал он.

— Хорошо! Тебя зовут… Владик или Славик, как больше нравится. Фамилия — Сороконогих, а прозвище — Сороконожка, хотя можно и Сопливый. Тебе 15 лет, ты живешь в Москве по адресу… а номер паспорта у тебя… — и я наизусть, без запинки, протараторила всю нужную информацию, поражаясь сама себе. Когда это я успела все запомнить?!

Но Прилипала был сражен. Еще долго после того, как я закончила, он не вспоминал про открытый рот.

А когда очухался, то потрясенно произнес:

— Ну ты жжешь! Даже оба моих прозвища помнишь! И оба имени! И адрес! А цифры сейчас сравним…

А потом… Упс! Он потянулся к левому заднему карману джинсов.

За своим паспортом.

И я, помертвев, вдруг отчетливо услышала зловещий скрип затворов и тяжелый лязг металла.

Это захлопнулась дверь ловушки, в которую я попала.

И в этот напряженный драматичный момент самолет вдруг резко тряхнуло — мы вошли в зону турбулентности. Нас с силой швырнуло куда-то вправо, потом влево, послышался лязг, стук, гомон, восклицания, шум падающих предметов, и — о чудо! — мой стакан с водой опрокинулся на колени так и не дотянувшегося до своего кармана Сороконожки.

Да уж, в этом рейсе мои мечты действительно сбываются почти мгновенно!