Наталья Александрова - Дурдом с призраками

На этот раз лифт не работал, и Василию Макаровичу пришлось подняться на шестой этаж пешком. Поэтому он подошел к дверям квартиры запыхавшийся и в самом мрачном расположении духа. Он позвонил в дверь резко и требовательно, как привык звонить в те времена, когда работал в милиции.

Люди, которым часто приходится сталкиваться с милицией, умеют безошибочно отличать сотрудников этого ведомства, даже когда те одеты в штатское. Больше того – они умеют определять милиционера по голосу, и даже по дверному звонку.

Так и на этот раз – услышав звонок, Отари Гунтаришвили бросился к двери, глазами приказав жене исчезнуть и не появляться в процессе разговора.

Открыв дверь, он увидел перед собой пожилого запыхавшегося мужчину в потертом пальто, с отчетливой печатью многолетней безупречной службы на лице. Поэтому гражданину Гунтаришвили не требовалось никакое удостоверение, чтобы понять: перед ним находится сотрудник милиции.

Впрочем, пожилой гость предъявил-таки удостоверение. Правда, удостоверение было просроченное, но Отари Ираклиевич знать этого, конечно, не мог.

– Гражданин Гунтаришвили? – спросил милиционер мрачно, справившись с одышкой.

– Так точно, дорогой! – ответил Отари. – Заходи, дорогой, гостем будешь!

Василий Макарович подозрительно взглянул на него, однако вошел в квартиру – не разговаривать же на лестнице, особенно учитывая, что за остальными дверями на площадке ощущалось присутствие любопытных соседей.

Маленькая прихожая была завалена огромными мешками и коробками с одеждой. В помещении трудно дышалось от запаха новой кожи.

Лавируя между тюками, Отари провел дядю Васю на кухню и предложил ему рюмку коньяка:

– Настоящий коньяк, дорогой! Вах! Сам привез, никакой подделка!

– На работе не пью! – строго отрезал дядя Вася.

– Это правильно, дорогой! – одобрил грузин. – Я тоже на работа совсем не пью. Работа есть работа, а отдых есть отдых. На работа надо работать, на отдых надо отдыхать. Только разве я тебе пить предлагаю? Я тебе один маленький рюмочка предлагаю, чтобы ты только понял, какой это коньяк! Вах! Ты такой коньяк ни в какой магазин не купишь! Это не коньяк, это божий роса, дорогой!

– Все равно, – насупился дядя Вася. – Сначала одна рюмка, потом другая… сказал не пью, значит все!

– Хорошо, дорогой, хорошо… – Отари неохотно отставил бутылку. – Раз ты сказал «нет», значит – нет!

Дядя Вася отдышался и хотел приступить к разговору, но упустил момент.

– Послушай, дорогой, она все врет! – воскликнул вдруг Отари, склонившись к нему. – Ты же знаешь, дорогой, женщины – они такие… от них одно слово правды не добьешься!

– Это вы о ком, гражданин Гунтаришвили? – недоуменно переспросил Василий Макарович.

– Как о ком, дорогой?! – Отари поднял брови. – Вах! Конечно, о ней, о Лизавете! Ты меня извини, дорогой, только она – нехороший женщина. В хороший женщина должен быть что? – он выжидающе взглянул на дядю Васю, но поскольку тот не спешил с ответом, ответил сам, выразительно подняв указательный палец:

– В хороший женщина должен быть скромность! А в ней, в Лизавете, нету скромность! Вах! Она меня в каком виде встречал?! Она меня в каком халат встречал? Меня в таком халат собственный жена не встречал! А сегодня, дорогой, она меня совсем без халат встречал! Это как, дорогой? Это разве скромность? Нет, дорогой, это совсем не скромность! Ты меня, конечно, извини, дорогой!

– При чем здесь какая-то Лизавета? – недоуменно переспросил Василий Макарович.

– А ты, дорогой, разве не из-за Лизавета пришел? – удивился на этот раз Отари. – Лизавета говорил, что у нее двоюродный брат в милиция работает… так ты не брат ей?

– Нет, не брат, – заверил его дядя Вася. – Я ее вообще не знаю. Я совсем по другому делу!

– А, извини, дорогой! – оживился Отари. – Я тебя принял за ее брат… по другому делу, говоришь? Ты, наверное, из-за тех курток! Но я за те куртки уже вашему человеку заплатил! Если там что не так – я не виноват! Я на таможня платил, я в налоговая платил, я транспортная милиция платил, – он считал, загибая пальцы. – Сколько можно платить? Я бандитам платил, я Павел Петрович платил…

– Да я и не из-за курток… – перебил его дядя Вася. – Куртки твои мне без надобности!

– А из-за чего тогда? – Отари развел руками. – Регистрация у меня есть, все бумаги есть – что еще надо?

– А паспорт ваш где, гражданин Гунтаришвили?

– Паспорт? – грузин захлопал глазами, и вдруг крикнул куда-то назад: – Жена, где мой паспорт?

На пороге кухни появилась заплаканная молодая женщина.

– А я знаю? – спросила она недовольно. – То говоришь, чтобы я носа не показывала, то спрашиваешь, где паспорт… сам за своими документами следи!

– Извини, дорогой! – Отари повернулся к милиционеру. – Сейчас я со своя жена разберусь…

Он вышел из кухни, подхватил жену за локоть и увел в сторону ванной комнаты. Оттуда донеслись приглушенные голоса. Супруги Гунтаришвили выясняли отношения.

Через несколько минут Отари снова появился на пороге. На лице его была растерянность.

– Извини, дорогой! – проговорил он, широко разведя руками. – Нету паспорт!

– То есть как это нету? – возмутился Василий Макарович. – У каждого человека должен быть паспорт! У человека может не быть руки там, или ноги, или даже головы, но паспорт непременно должен быть! Если, к примеру, тебя на улице остановят – что ты вместо паспорта предъявишь?

– Сто рублей, – не раздумывая, ответил Отари. – Если сто не хватит, предъявлю двести!

– Это плохо… – неодобрительно проговорил старый детектив. – Это взятка называется, за это срок положен…

– Какой такой взятка? Какой такой срок? – воскликнул Отари. – Такой порядок, дорогой! Такой жизнь! И вообще, у меня скоро совсем новый паспорт будет, совсем хороший!

– Откуда это? – сухо осведомился Василий Макарович.

– Варвара Ивановна обещал! Варвара Ивановна – это такой женщина! – Отари поднял глаза к потолку и уважительно прищелкнул языком. – Это большой женщина! Она паспортистка работал, ей новый паспорт сделать ничего не стоит! Моя жена ей сказал, что мой паспорт пропал, так Варвара Ивановна…

– Стой! – оборвал его детектив. – Значит, ты уже знал, что паспорт пропал? Что ж ты мне сразу не сказал?

– Ну, знал – не знал… – глаза Отари забегали. – Вам только скажи, неприятности не оберешься!.. Слушай, дорогой, сколько тебе надо – тысяча? Две? Ты мне скажи, дорогой, я не жадный!

– Ты это мне прекрати! – возмутился Василий Макарович. – Я при исполнении!

– Значит, четыре тысяча…

– Да мне твои деньги не нужны!

– Деньги не нужны? – Отари погрустнел. – Значит, десять… слушай, дорогой, зачем ты такой жадный?

– Прекратить! – рявкнул детектив. – Не надо мне никаких денег! Ты лучше скажи – где мог свой паспорт потерять?

– А я знаю? – Отари развел руками.

– Ну-ка, постой… – Василий Макарович пригляделся к грузину. – А это ты где заработал?

На левом виске Отари виднелся свежий шрам.

– Это? – Гунтаришвили небрежно махнул рукой. – Да это ерунда! Я ларек закрывал, а тут какой-то хулиганы подбежал, три человек… меня по голове бил, ларек грабить хотел, хорошо, сосед подошел, Мерзикян, вдвоем хулиганы прогнал…

– А ты потом к врачу пошел? – продолжал допытываться Василий Макарович.

– Ну да, заставишь его к врачу! – в дверях кухни появилась жена грузина. – Еле в травму затащила!

– Жена! – прикрикнул на нее Отари. – Я тебя звал? Я тебе сказал – тихо сиди!

– Постой, постой! – остановил его дядя Вася. – Значит, вы после этого инцидента были в травмпункте?

Он вспомнил, что Василиса рассказывала ему – Людмила Васюкова тоже побывала в травмпункте, где последний раз видела собственный паспорт… долгие годы в милиции приучили Василия Макаровича не верить в случайные совпадения.

– Какой такой инцидент? Не знаю никакой инцидент! – возмущенно воскликнул Отари. – Говорю – хулиганы подбежал…

– Так были в травмпункте? – повторил дядя Вася.

– Были, были! – ответила за мужа Лена. – Еле затащила…

– Значит, тогда паспорт у вас был! В травмпункте вы его предъявляли?!

– Предъявляли… – согласилась женщина.

– А когда это произошло?

– Да примерно месяц назад… Я там с ним два часа просидела, как будто у меня других дел нету! А разве его одного можно оставить? – жена Отари тяжело вздохнула.

– Что – разве он такой беспомощный? – удивился дядя Вася.

– Кто беспомощный? – грузин выпучил глаза. – Я беспомощный? Что ты такой говоришь?

– Его одного ни на секунду нельзя оставить! – повторила жена. – Бабы к нему так и липнут, как мухи на варенье!

– Что, даже в травмпункте?

– Да где угодно! – женщина схватилась за голову. – Там, в травмпункте, к нему вообще старуха какая-то клеилась…

– Что ты говоришь, жена! – возмутился грузин. – Зачем клеился? Почему клеился? Старый женщина со мной немного поговорил… пожалел… Ты, говорит, друг сердечный, голубь сизокрылый, где, говорит, тебя так укантрепа… уконтрапу… уконтрапупили…