Пьер Сувестр - Фантомас

– Вот и еще один попался, – вздохнул обходчик. – Ну что ж, Дуссэ задаст ему жару…

Быстрым шагом двигаясь в сторону Болье, инспектор Жюв спросил у бригадира:

– Как там дела в замке? Вас действительно послали сообщить мне что-то интересное?

Жандарм с гордостью ответил:

– Так точно, господин инспектор. Убийца маркизы де Лангрюн найден! Маленькая Тереза…

Было восемь часов утра.

Избавившись от наручников, инспектор Жюв стремительно шагал в направлении замка Болье. Наконец он добрался до парковой ограды, где нос к носу столкнулся с господином де Преслем.

– Итак, – спокойно сказал Жюв, – я слышал, вас новости?

Судья взглянул на полицейского с нескрываемым недоумением.

– Судя по вашей физиономии, – не торопясь продолжал инспектор, – я вижу, что вы еще не в курсе. Что ж, должен вам сказать, что от вас требуется приготовить ордер на арест. После этого мы вплотную займемся господином Шарлем Ромбером.

Мсье де Пресль в изумлении отступил. Жюв невозмутимо повернулся и направился через парк к замку. Судья поспешил за ним.

– Послушайте! – воскликнул он. – На каком основании вы подозреваете господина Шарля?

Тяжело дыша, бригадир жандармов с трудом догнал широко шагавшего инспектора и услышал последнюю фразу.

– Еще бы! – воскликнул он.

Наконец Жюв снизошел и в двух словах описал судье то, что сообщил ему бригадир Дуссэ. Де Пресль был поражен и не скрывал этого.

– Однако… – начал он, но не договорив, остановился.

Его спутники тоже замерли у самого входа в замок. Они увидели, как входная дверь отворилась, и из-за не показался управляющий Доллон. На нем просто лица не было – волосы растрепаны, губы дрожат, взгляд блуждает.

Увидев судью, старик протянул к нему руки и отчаянно закричал:

– Мсье де Пресль! Господин судья! Вы не видели отца и сына Ромберов? Их нигде нет!

Следователь, до сих пор ошарашенный сообщением Жюва, непонимающе смотрел на управляющего. Реакция инспектора оказалась быстрее.

Он обернулся к бригадиру и сказал:

– Опоздали! Птички улетели…

Расположившись в холле замка, инспектор попросил Доллона еще раз во всех подробностях описать ему разоблачение, сделанное маленькой Терезой.

– Страшно вспомнить, господа! – дрожащим голосом говорил бедняга. – Сегодня утром я застал обеих служанок, Марию и Луизу, в комнате юной хозяйки. Они нашли ее полумертвой, и пришлось оказывать помощь.

Минут через двадцать, около половины седьмого, она пришла в себя. И рассказала нам о том, что слышала ночью. Девочка оказалась свидетельницей ужасного разговора между отцом и сыном.

– А дальше? – спросил де Пресль. – Что вы потом сделали?

– Я ужасно перепугался и послал человека в Сен-Жори – во-первых, затем, чтобы вызвать врача, а во-вторых, предупредить господина бригадира. Мсье Дуссэ приехал первым. Я, как мог, пересказал ему все, что сообщила юная хозяйка, а затем пошел встречать врача, который приехал к мадемуазель Терезе.

Судья посмотрел на жандарма.

– Видите ли, мсье де Пресль, – смущенно пояснил тот. – Когда господин Доллон рассказал мне о том, что произошло, я подумал, что первым делом обязан предупредить инспектора Жюва…

– Черт вас побери с вашей самодеятельностью, Дуссэ! – перебил его разгневанный судья. – Вы совершили чудовищную ошибку! Первым делом вы обязаны были взять эту семью под стражу!

– Прошу прощения, господин следователь! – быстро возразил бригадир. – Я приказал Моррану следить, чтобы никто не покидал замка. Если бы эти господа решили смыться, это не прошло бы незамеченным!

– Однако они все-таки улизнули, а ваш Морран ничего не заметил!

Тут в разговор вмешался Жюв, первым догадавшийся, что произошло:

– Естественно, жандарм их не видел. И не мог видеть по той простой причине, что они исчезли еще ночью, сразу после того, как Тереза услышала их разговор.

Инспектор в досаде щелкнул пальцами и продолжал допрос:

– Ну, а что дальше?

– Ничего, господин инспектор…

Жюв повернулся к Дуссэ:

– Ну что ж, бригадир, я думаю, сейчас господин судья отдаст вам приказ послать всех ваших людей на поиски беглецов.

– Разумеется, – подтвердил де Пресль. – И советую вам поторопиться!

Бригадир щелкнул каблуками, отдал честь и вышел из холла.

Инспектор и судья надолго замолчали. Старый Доллон стоял в сторонке с растерянным видом. Наконец де Пресль обратился к нему:

– А где сейчас мадемуазель Тереза?

Управляющий встрепенулся:

– Ей лучше, господин судья. Сейчас она отдыхает, спит. У нее был доктор, и он советовал пока ее не будить. Девочка так утомилась!

– Ну что ж, произнес де Пресль… – Раз врач так считает, не будем спорить.

Доллон ушел.

– Господин судья, – предложил Жюв, – может, нам стоит подняться на второй этаж?

Через несколько минут они вошли в комнату, где провел последние два дня Этьен Ромбер, и молча переглянулись. Наконец судья заговорил:

– Ну что, коллега, дело можно считать законченным? Все встало на свои места… Шарль Ромбер виновен, и вряд ли будет очень трудно поймать его.

Жюв покачал головой:

– Шарль Ромбер? Возможно, возможно…

– Как, вы не уверены?

Инспектор некоторое время задумчиво рассматривал носки своих ботинок, лотом взглянул на судью и медленно произнес:

– Я говорю «возможно», потому что многое указывает на то, что этот молодой человек совершил преступление. Однако, поверьте мне, он его не совершал. Я в этом абсолютно убежден.

Судья оторопел:

– Как же так? Ведь у нас есть доказательство – его признание!

– Ну, положим, нам он ни в чем не признавался…

– Но ведь Тереза говорит, что он ничего не смог ответить на обвинения отца!

– Может быть, тот просто слишком неожиданно припер его к стенке. К тому же, есть факты, свидетельствующие в пользу мсье Шарля.

Де Пресль подумал.

– Хорошо, господин инспектор, – сказал он. – Давайте посмотрим еще раз.

В ходе следствия выяснилось, что преступление совершил кто-то из ночевавших в доме…

– Вполне вероятно, – перебил его Жюв. – Однако это еще не доказано!

– Как это не доказано?

Инспектор улыбнулся:

– Не торопитесь, господин судья.

Он повернулся к двери:

– Кажется, здесь нам делать нечего. Давайте зайдем в комнату, которую занимал молодой человек.

Он вышел в коридор. Де Пресль, ничего не понимая, покорно отправился за ним.

Они открыли спальню Шарля, и Жюв окинул ее быстрым внимательным взглядом. Судья устроился в кресле и закурил сигару.

– Итак, дорогой коллега, – сказал он, – поделитесь же со мной своими соображениями!

Инспектор начал:

– Было бы слишком поспешно давать немедленный ответ на все вопросы, но я надеюсь, что мне удастся докопаться до истины. И вот почему.

В этом деле, на мой взгляд, ключевой момент – мотив убийцы. Давайте рассмотрим его. Первое, что приходит в голову – преступление совершено с целью ограбления, причем, ради достижения своей цели негодяй не собирался гнушаться никакими средствами. Он словно визитную карточку свою оставил на трупе – с такой жестокостью мог действовать только настоящий, матерый преступник, профессионал!

Жюв потер лоб и продолжал:

– Вспомните характер раны. Горло маркизы было перерезано от уха до уха. С одного удара такого результата не добьешься. Чтобы так разделать человека, надо потрудиться, а для этого требуются изрядная подготовка и немалое хладнокровие. И еще – абсолютная безжалостность. Не очень веселый получается портрет, не правда ли?

И есть еще одна деталь. Рана свидетельствует о том, что убийца, ко всему прочему, человек необычайно сильный физически. Для такой работы нужны крепкие мускулы. Если бы преступник был хилым субъектом, он выбрал бы что-нибудь длинное и острое и попытался бы убить с одного удара.

– Точно, точно, – подтвердил де Пресль. – Шарль никак не ассоциируется у меня с подобным монстром. Похоже, вы начинаете меня убеждать… Это все, или вы сделали еще какие-нибудь выводы?

– Теперь самое важное для нас – определить, чем именно были нанесены удары. Я уже приказал обследовать все выгребные ямы, прочесать окрестные кусты и обыскать озеро. Практика показывает, что преступники часто стремятся побыстрее избавиться от орудий преступления.

– Но, независимо от того, найдем мы его или нет, я уверен, что знаю, что это такое. Почти наверняка это один из тех ножей, что бандиты носят за голенищем. Маркизу убили не благородным кинжалом.

– Почему вы в этом так убеждены? – удивился следователь.

– Опять же из-за раны. Самое опасное в кинжале – острие. Если бы убийца пользовался им, он бы ударил в сердце. А рана, как вы сами видели, резаная, а не колотая. И нанесена с очень большой силой.