Люся Лютикова - Мужчины и другие животные

Перевернув пуделей вниз головами, мы определили, что в руках у Ираиды находится Дуся, а у меня – Люся.

– Пусть Люся держит Люсю, – велела Пчелкина, – а мы будем направлять Дусю.

Так и сделали. Я держала суку, а остальные совместными усилиями пытались усадить на нее кобеля. Дуся искренне не понимал, чего от него хотят, и сохранял на морде маску стойкого отвращения.

Я обратила внимание, что Валерий совершает какие-то странные телодвижения нижней частью туловища. Его супруга тоже это заметила.

– Что ты делаешь? – зашипела она.

– Показываю личным примером, – отозвался мужчина.

Ираида пошла красными пятнами:

– Дома будешь показывать, на супружеском ложе!

В этот момент Дусю начало тошнить. Настя оттащила пуделя в угол, чтобы он не запачкал иранский ковер ручной работы. Я немного ослабила хватку, Люся вырывалась из моих рук, подбежала сзади к жениху и зубами впилась ему в ляжку…

Полчаса спустя мы расположились в гостиной: я сидела на пуфике, Валерий с Ираидой – на диване, а Настя заняла кресло. Дамы держали на руках своих питомцев. Вид у всех присутствующих, включая собак, был жалкий. Было ясно, что затея потерпела полное фиаско.

– Боюсь, женское имя не лучшим образом сказалось на репродуктивных качествах Дуси, – произнесла Ираида, бросая выразительный взгляд на Настю.

– О чем это вы? – удивилась Пчелкина.

– Да о том! Нанесли кобелю психологическую травму, а потом удивляются, почему у него с девочками ничего не выходит!

– Да ваша девочка психическая, поэтому и не выходит! – огрызнулась Анастасия.

– Люсенька у нас нормальная, это ваш кобель импотент! – парировала Ираида.

Ссора росла как на дрожжах. Вскоре дамы уже обменивались нелицеприятными характеристиками в адрес друг друга. Они были похожи на двух полоумных мамаш в детской песочнице, ругающихся из-за сломанного совочка.

Я посмотрела на число «1000», которое нарисовала на внутренней стороне ладони, полустёртое в пылу борьбы, но еще различимое. Чудесным образом оно прояснило мое сознание.

– У меня появилась идея, – сказала я, – надо пригласить специалиста!

Ираида с Настей никак не отреагировали, зато Валерий заинтересовался:

– Какого специалиста?

– Кинолога.

– А ведь верно! – поддержал мужчина. – Кстати, у нас есть знакомый кинолог, она как раз специализируется на вязках! Помнишь Камиллу, дорогая?

– Угу, – хмуро отозвалась Ираида, всё еще поглощенная обидой.

А я продолжала миротворческие действия:

– У нас чудесные собаки, которые по какой-то загадочной причине настроены друг против друга. Очевидно, по неопытности мы что-то делаем неправильно. Кинолог нам поможет!

В итоге мы пришли к мнению, что надо дать пуделям еще один шанс. Следующая вязка должна пройти под пристальным вниманием специалиста. На такой относительно оптимистичной ноте Ираида, Валерий и Люся покинули квартиру.

Я ощутила в себе острое желание съесть что-нибудь сладкое, с огромным количеством калорий. Осмотр кухни показал, что зефир в шоколаде подчистую сожран псами. Пришлось довольствоваться овсяным печеньем, хотя оно и служило слабым утешением.

Я злилась на саму себя: зачем позволяю Настьке вить из себя веревки? Она поселилась у меня в квартире, нарушила мой покой, я целыми днями бегаю по её делам, а теперь еще мое уютное жилище превратилось в собачий питомник!

– И почему только я согласилась на эту авантюру? – вопросила я, вгрызаясь в печенье.

Пчелкина благоразумно не стала уточнять, о какой именно авантюре идет речь.

– Потому что ты мой настоящий друг, – подольстилась она.

– И кто такой, по-твоему, друг?

– Ну, друг – это человек, к которому можно запросто приехать и поселиться на неопределенное время.

– Точно, – кивнула я. – А к настоящему другу еще можно притащить свою собаку!

Если звенит будильник, значит, лучшая часть суток уже позади.

Утром я поехала на Главпочтамт. Около кабинета с табличкой «Начальник таможенного отдела» выстроилась очередь. Я спросила, кто последний, и уселась ждать на казенный дерматиновый стул.

Очередь продвигалась медленно. Зато посетители выходили из кабинета с просветленными лицами, из чего я сделала вывод, что их проблемы успешно разрешались.

– Вы тут по какому вопросу? – спросил меня мужчина, занимавший соседний стул.

Я молча разглядывала собеседника. На вид ему было чуть за пятьдесят. Он обладал невыразительным лицом, которое после случайной встречи трудно вспомнить. На мужчине были помятый костюм и несвежая рубашка. Создавалось впечатление, что в одной и той же одежде человек ест, спит и ходит по казенным учреждениям. Впрочем, он был чисто выбрит и недавно подстрижен.

– Что, таможня не пропускает посылку? – не дождавшись ответа, сделал предположение сосед.

Я кивнула.

– Из какой страны посылочка?

У меня наконец прорезался голос:

– Из Америки.

– А что там, если не секрет?

– Да так, личные вещи. Пара туфель, свитер, несколько футболок…

– Футболки одинаковые? Если одинаковые, то могут признать коммерческой партией и заставят платить пошлину. Замучаетесь оформлять документы.

Он пустился в долгие объяснения, какие именно бумаги мне придется заполнять. Я уже не рада была, что ляпнула про футболки, поэтому поспешно спросила:

– А вы тут часто бываете?

– Каждый день, – отозвался собеседник, – это моя работа.

Я кивнула на дверь:

– С господином Архангельским уже имели дело?

– И не один раз.

– Что он за человек?

Собеседник наклонился ко мне и со значением произнес:

– Нормальный мужик, если вы понимаете, о чем я.

– Не понимаю. В каком смысле нормальный?

Мужчина перешел на едва различимый шепот:

– Раньше на таможне работала команда молодых ребят, с которыми всегда можно было договориться. Они решали вопросы по-деловому и не заламывали цену. Потом этих парней уволили, и на их место взяли климактерических теток. Это кошмар, доложу я вам! Тетки трясутся за свои места, соблюдают все идиотские инструкции и боятся брать деньги. Стало просто невозможно работать! Если раньше дело решалось за пять минут, то теперь проходят недели! Я всерьез подумываю о смене деятельности, потому что общаться с этими тетками – удовольствие ниже среднего.

У меня мелькнула забавная мысль, что собеседник, будь он женского пола, прекрасно подошел бы под определение «климактерическая тетка».

– Так вот, – подытожил мужчина, – Архангельский – он еще из старой команды.

Ага, понятно, взяточник. Я не знала, пригодится ли мне данная информация, ведь денег у меня нет, но я намотала на ус.

Пока тянулись томительные минуты ожидания, я раздумывала, что сказать Вадиму Григорьевичу. С какого боку к нему подойти? Надо ли говорить, что Карину убили? Или придерживаться той версии, что она навсегда уехала за границу? Известно, что лучший способ развязать человеку язык – это напугать его. Так что попробую-ка я опять повторить трюк со смертельной болезнью, авось прокатит.

Но когда я вошла в кабинет, мне хватило одного взгляда, чтобы понять: напугать господина Архангельского вряд ли удастся. Он сам кого хочешь напугает.

Вадима Григорьевича нельзя было назвать красавцем, но женщины в его присутствии, безусловно, трепетали. Он был похож на бычка: коренастый, с круглой головой и выразительными ноздрями. От него исходила уверенность, присущая всем мужчинам, облеченным властью. Деньги у него тоже, скорее всего, водились, вид у господина Архангельского был лощеный. Однако не оставалось сомнений, что и без денег он получит желаемое, используя свои связи и пробивные способности.

Вадим Григорьевич скользнул по мне взглядом, и кажется, от него ничего не укрылось: ни мой социальный статус, ни семейное положение, ни дешевая сумка из кожзама. И увиденное не вызвало у него особого интереса.

– Что у вас? – сухо поинтересовался чиновник.

Я произвожу впечатление бойкой дамочки, но бывает, что на меня находит ступор. Обычно это случается в самый неподходящий момент, когда нужно выступить с речью перед аудиторией или отстоять свои права в государственном учреждении. Вот и сейчас я совершенно некстати онемела.

– Чем могу помочь? – с легкой нотой раздражения повторил Архангельский. – И сядьте же вы, наконец!

Я присела на краешек стула и усилием воли заставила себя говорить:

– Вообще-то это я могу вам помочь. Позвольте представиться – Инна Альбертовна Зильберман, кандидат наук, доцент Института вирусных инфекций. – Поскольку мои регалии не произвели впечатления, я добавила: – Заведующая кафедрой.

– И чем же вы можете мне помочь, Инна Альбертовна, заведующая кафедрой? – насмешливо поинтересовался Архангельский. Очевидно, такая возможность его сильно позабавила.

Я выкинула козырную карту:

– У меня есть информация, что вы смертельно больны.