Дело одинокой канарейки - Дельвиг Полина Александровна

– А ты подай на меня в суд, – хладнокровно парировала молодая женщина. – А заодно расскажи, откуда у тебя взялось вот это. Гусь ты лапчатый.

На стол упали листы с фотографиями. Полетаев подошел и принялся внимательно рассматривать снимки.

– Ого! – Он присвистнул. – Если портрет этого человека действительно хранится в памяти вашего компьютера, господин Никишин, то крупные неприятности вам обеспечены. Только Интерпол предложил за его поимку полмиллиона, а американцы, по-моему, и того больше.

Леонид дрожащей рукой достал носовой платок и промокнул капельки пота на лбу.

– Про фотографии ничего не знаю. А счета... Это не то, что вы думаете...

– А что же? – осведомился подполковник.

– Я уже рассказывал ей... – Леонид кивнул на Дашу.

– Вот и прекрасно, а теперь расскажете мне.

Возникла пауза. Физик нервно теребил свой мясистый нос и хмуро изучал рисунок паласа. На его лице отражалась целая гамма чувств. Он снова достал платок, высморкался, сунул платок в карман.

– Когда я делал дешифровку этого свиста, – нехотя начал он, – то обнаружил, что в конце каждой... Не знаю как сказать... Ну, пусть будет трели – так вот, в конце каждой трели свист меняется и имеет очень характерный ряд. Этот ряд всегда состоял только из комбинации десяти свистов, которые почти никогда не встречались в основной трели. Не стоило труда предположить, что это цифры. Их количество и характер расположения сразу навели меня на мысль, что речь идет о номерах счетов и суммах. Но, к сожалению, я не знал, какая именно цифра, кроме ноля, конечно, соответствует тому или иному звуку. – Он посмотрел на лежащий перед ним лист. – Здесь я просто пытался подобрать наиболее вероятные комбинации, не более того. Когда же появился этот ханыга и сказал, что он может перевести свист на нормальный язык, я намеренно дал числа вперемешку с основным текстом и видел, как тот обрадовался. – Леонид презрительно посмотрел на съежившегося чеха. – Он выписал их на бумажку и спрятал – нам не сказал ни слова. Вот с него и спрашивайте. С моей стороны криминала никакого не было, дешифровка в нашей стране не запрещена. – Физик замолчал.

– Ну хорошо, а сюда-то вы зачем пожаловали? – чуть устало спросил Полетаев, продолжая изучать фотографии.

Леонид посмотрел на Дашу, та закусила губу и отвернулась.

_____________

*Глас народа (лат.)

– Эй, в доме есть кто-нибудь? Что у вас с дверью? – послышался знакомый звонкий голос, и на пороге показалась Элеонора, уже успевшая восстановить первоначальный цвет волос, за ее спиной топтался Боб.

– Упс-с! – сказала она, оглядев комнату, полную людей, и собралась было ретироваться, но, заметив прямо перед собой ласковые глаза Полетаева, тяжело вздохнула:

– Я так понимаю, шансов у меня нет.

Эфэсбэшник галантно поцеловал Пилюгиной руку:

– Увы, моя прекрасная леди, нет. В прошлый раз вы не позволили мне вдоволь насладиться вашей красотой, так что на этот раз придется удерживать вас силой.

– Еще одна коза прискакала, – недовольно пробурчала Лелька. – Тебя только здесь не хватало.

Элеонора развернулась на каблуках.

– Ты бы лучше жрать перестала. А то тебя скоро легче будет перепрыгнуть, чем обойти. И не порть мне настроение – без тебя тошно.

Лелька рванула было в ее направлении, но Полетаев вовремя встал между ними.

– Дамы, дамы, спокойнее! Я вас всех люблю и обожаю... Вы мне еще понадобитесь живыми и здоровыми. Успокойтесь, прекрасная предводительница атлантов!

Пилюгина фыркнула и кинула взгляд на Дашу. Та состроила ей рожу.

– Все развлекаетесь? Ну, ну... Я, собственно, хотела попросить эту рыжую ведьму свести меня с вами, но раз уж вы здесь собственной персоной... Нам не удастся поговорить наедине?

Подполковник развел руками:

– По правде говоря, не хотелось бы оказаться невежливым по отношению к остальным гостям.

– Боитесь, что они сразу же разбегутся? – Элеонора склонила голову набок. – Как вы кучно сегодня всех заловили.

Эфэсбэшник хохотнул. Усадив блондинку на стул, он вернулся на свое место. Боб, словно верный пес, тут же пристроился возле Элеонориных ног.

– Совсем даже наоборот, – сказал Полетаев, откидываясь в кресле. – За несколько минут до вашего прихода я предложил всем желающим свою помощь. Абсолютно бескорыстно.

– Как же – бескорыстно! – Элеонора достала сигарету и закурила. – Небось пытаетесь вашу протеже от неприятностей спасти?

– Какое это имеет значение? – Полетаев не пытался оправдаться. – Но раз вы оказались замешанной в эту историю, то имеете такой же шанс, как и все остальные. Итак, чем я могу вам помочь?

Пилюгина закинула ногу на ногу, сократив тем самым в комнате место до минимума. Взгляды всех мужчин невольно оказались прикованы к ее длинным сильным икрам.

– Сергей Павлович, насколько я поняла, вас интересует некая кассета... Вы понимаете, о чем я говорю?

– Понимаю.

– А мне нужен загранпаспорт. Маленький такой, красненький. Я предлагаю обмен.

– И все? – улыбнулся эфэсбэшник.

– И все, – улыбнулась в ответ Элеонора.

– А чем вам Россия не нравится?

– Почему же, очень нравится. Просто хочется и на другие страны посмотреть.

– Вас там кто-нибудь ждет? – невинным голосом поинтересовался подполковник.

Пилюгину буквально перекосило.

– Кто же меня там может ждать? – пробормотала она. – Вы лучше других знаете, что никаких родственников у меня нет.

– Разве я что-нибудь сказал о ваших родственниках? – еле заметно усмехнулся Полетаев. – Ну да ладно. И где же кассета?

Элеонора незаметно перевела дыхание.

– Где надо, Сергей Павлович. В отличие от меня, она давно за рубежами нашей прекрасной родины.

– Как же тогда я смогу убедиться, что обмен стоит того?

– Очень просто. – Пилюгина вытащила из сумочки пластиковую коробку. – Только не нервничайте и не делайте глупостей, это всего-навсего копия. Причем не полная. Послушайте ее и убедитесь сами.

– Всенепременно так и сделаю, дорогая предводительница. Госпожа Быстрова, подскажете, пожалуйста, в доме есть магнитофон?

– Да, конечно, – с готовностью подскочила молодая женщина и указала на стенку, где стояла стереосистема.

Полетаев принял из изумительных Элеонориных пальцев кассету и подошел к магнитофону, вставил ее в магнитофон и нажал кнопку. Комната наполнилась свистом.

– Вы удовлетворены? – поинтересовалась Пилюгина, но по лицу ее промелькнула тень. Она удивленно посмотрела на Боба, однако ничего не сказала.

– Что это? – вдруг подал голос чех.

– А как вы думаете? – повернулся к нему эфэсбэшник.

– Это... это... Это просто бессмыслица какая-то. Просто нарезанные и кое-как состыкованные куски...

– Вы уверены в этом? – быстро спросил Полетаев и промотал кассету дальше.

– Абсолютно.

– О чем вы там бормочете? – занервничала Элеонора: мужчины говорили по-чешски.

– А это? – Подполковник опять включил запись, не ответив на вопрос Пилюгиной.

– И это тоже.

Полетаев выключил магнитофон. Блондинка не отрывала от него сверкающих голубых глаз. Наконец она не выдержала:

– Вы скажете, что происходит?

– Скажу. – Подполковник вынул кассету из магнитофона и осмотрел со всех сторон. – Кто-нибудь, кроме вас, держал эту запись в руках?

Пилюгина на секунду замешкалась, но после небольшой паузы отрицательно качнула головой.

– Насколько мне известно, нет.

– Но вы не уверены?

– Быть в чем-то уверенным в наше время, подполковник...

– Скажите, а оригинал – если он, конечно, существует – идентичен той записи, которую мы сейчас прослушали?

Элеонора слегка побледнела.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, милая барышня, что кассета, которую мы сейчас прослушали, представляет для нас ценность, ну приблизительно, как... шкурка от банана. Впрочем, пардон, думаю, что шкурка от банана имеет даже большую ценность.