Люся Лютикова - Доживем до зарплаты

– Что за неловкая ситуация?

Я рассказала. Супроткин прилежно клацал по клавишам.

– Откуда Субботина взяла эту коробку конфет?

– Ей подарила другая клиентка. Она отдавала на передержку донского сфинкса и осталась довольна. В благодарность подарила конфеты.

– Ты это видела своими глазами, как клиентка дарит коробку?

– Нет, мне Вера рассказала.

– Так и запишем: «мне это известно со слов Субботиной».

Я возмутилась:

– Слушай, да что в конце концов случилось?! Чего ради разгорелся весь этот сыр-бор? Если дело в том, что Вера не имела право заниматься предпринимательской деятельностью, так побойтесь Бога! У женщины трое детей на руках, мал мала меньше, и никакой помощи от государства! А вы, вместо того чтобы трясти зажравшихся олигархов, арестовываете ни в чем не повинных людей. Много ли она заработала передержкой кошек? Да оформит она все необходимые бумаги, оформит, дайте только время!

Капитан смерил меня долгим взглядом и изрек:

– Произошло убийство.

У меня отвисла челюсть.

– Кого убили?

– Джульетту Вадимовну Карпюк.

Мое замешательство усилилось.

– А кто это?

– Та самая девушка, которой Вера Субботина подарила коробку конфет.

Я окончательно перестала что-либо понимать.

– При чем тут конфеты?

– Потому что именно в конфетах находился яд. Джульетта Вадимовна открыла коробку в машине, съела одну конфету и скончалась на месте. Шофер не успел довести ее до больницы.

У меня внутри все похолодело. Вот ужас-то! Конечно, девушка в сиреневом пальто вела себя как базарная хабалка, но все равно такой смерти никому не пожелаешь.

– А что это был за яд?

– Эксперты нашли в его составе мышьяк. Подобными ядами лет пятьдесят назад травили на дачах крыс.

О, господи! Да ведь на месте этой Джульетты Вадимовны могли оказаться мы с Верой! И даже ее дети, если бы она разрешила взять малышам по конфетке! От этой мысли я непроизвольно схватилась за горло.

– Что с тобой? – спросил капитан, вглядываясь в мое лицо.

– Ты понимаешь, что я просто чудом сейчас с тобой разговариваю?! Вчера я могла умереть! Если бы не счастливая случайность!..

Супроткин усмехнулся:

– Очень в этом сомневаюсь. У нас есть основания полагать, что яд изначально предназначался Карпюк.

– Какие еще основания? Да, девушка оскорбляла хозяйку дома, умудрилась даже нахамить мне, постороннему человеку, но убивать ее за это? По-моему, эта версия не выдерживает никакой критики. И потом, – я добавила в голос максимум ехидства, – знаешь, это довольно необычно – держать дома в кухонном шкафчике коробку конфет, начиненную мышьяком, на случай, если вдруг кто-нибудь из гостей окажется несимпатичным.

– Это только паленой водкой можно отравиться «вдруг». А если речь идет о мышьяке, никакого «вдруг» не бывает, – наставительно сказала Руслан. – Следствием установлено, что Джульетта Вадимовна является женой Евгения Карпюка, генерального директора фирмы «Крысиная возня». Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Это мне ни о чем не говорит, – раздраженно отозвалась я.

– Раньше Евгений Карпюк работал в подчинении у Сергея Субботина, мужа Веры. Когда Субботин пропал без вести, Карпюк перевел все производственные мощности фирмы на свое имя. Причем сделал так хитро, что по документам ни к чему не подкопаешься. Он открыл собственную фирму по дератизации и забрал себе всех постоянных клиентов. И «No pasaran!» Cубботина приказала долго жить.

– Это у Сергея фирма так называлась? – удивилась я. – В смысле – «Они не пройдут!»?

Я подняла вверх руку со сжатым кулаком.

– Именно так. Натиски крыс, ему, возможно, удавалось отбивать, а вот предателя в собственном коллективе Субботин не разглядел. Карпюк сделал Веру нищей, украл у нее прибыльную фирму. И женщина, по всей видимости, решила отыграться на его супруге.

Я задумчиво разглядывала трещинки на столе. Безусловно, информация о проделках неведомого Карпюка и о том, что Джульетта была его женой, любопытна. Еще в день нашего знакомства, когда Вера рассказывала о своих злоключениях, у меня мелькнула мысль: а что случилось с фирмой? Теперь понятно, почему Субботина с детьми нуждалась в деньгах. Но Вера абсолютно не похожа на убийцу. И на идиотку, кстати, тоже. Зачем доверять все случаю? Если очень хочется кого-то отравить – сделай это наверняка, а не пускай дело на самотек. Иначе цепь случайных событий может привести к противоположному результату.

– Это полная ерунда, – уверенно заявила я. – Во-первых, Вера даже не знала, что этот кот принадлежит Джульетте, ведь животное отдавала на передержку ее домработница! А во-вторых, Джульетта нагрянула внезапно. Вера собиралась угостить меня конфетами, а тут черт принес клиентку! А если бы я оказалась наглей и открыла коробочку, пока они ругаются? Нет, так никакого яда не напасешься.

– Ну домработницу Карпюков мы, конечно, допросим… – протянул Супроткин, однако явственно угадывался конец фразы: «но это мало что изменит».

– Если честно, – осторожно начала я, – версия, которой придерживается следствие, кажется мне неубедительной.

Я ожидала, что капитан рассердится, а он расхохотался.

– Твое дело маленькое! Ты всего лишь свидетель и не уполномочена делать выводы о ходе следствия. На, подпиши свои показания – и можешь идти на все четыре стороны.

Тяжело вздохнув, я принялась читать строчки. Внезапно меня осенило.

– Ой! – вскрикнула я.

Руслан вздрогнул:

– Что там, орфографическая ошибка? Неужели такая страшная?

– Я знаю, кто это сделал! Знаю, кто засунул яд в конфеты!

Капитан оживился, словно кот, нацелившийся на сметану:

– Ты что-то вспомнила? Давай выкладывай!

– Это маньяк! – торжественно произнесла я.

Радость спала с его лица:

– Какой еще маньяк?

– Маньяк на кондитерской фабрике.

– Что за бред! С чего ты взяла?

Капитан смотрел на меня таким взглядом, словно прикидывал, сколько баллов по шкале IQ я сбросила за последние две недели. Судя по всему, у него возникли подозрения, что я опустилась за нижнюю границу нормы. Я решила подойти к объяснению издалека.

– Скажи-ка мне, ты ходишь в московские рестораны?

– С чего это ты вдруг поменяла тему?

– Ну просто ответь: ходишь или нет?

– Если бы средства позволяли, ходил бы каждый день. А чем плохо: не надо мучиться с покупкой продуктов, готовкой, посуду мыть тоже не надо.

– А вот я – будь хоть миллиардершей – ни за что не ходила бы в рестораны в Москве!

– С чем тебя и поздравляю, – ухмыльнулся Руслан. – А при чем тут маньяк на кондитерской фабрике?

– Сейчас объясню. И знаешь, почему я не хочу питаться в ресторанах?

Руслан ждал продолжения, я молчала, и он раздраженно подстегнул:

– Ну и почему?

– Потому что боюсь, что мне плюнут в тарелку!

Я победно смотрела на Супроткина, он непонимающе таращился на меня. Я продолжила:

– Да нет, я абсолютно уверена, что во всех московских ресторанах посетителям плюют в тарелки. Это даже не обсуждается, это факт. Вот представь себе: ты работаешь официантом. Зарплата – грошовая, чаевые – жалкие подачки и работа – мальчик на побегушках. А тут приходят какие-то хари, жрут в три горла и оставляют за ужин столько денег, сколько ты зарабатываешь за месяц. Еще и относятся к тебе как к халдею. Единственное твое желание – вмазать им подносом в свиные рыла. А приходится заискивающе улыбаться и прогибать пониже спинку – иначе чаевые не светят. И что ты сделаешь на месте этого официанта?

Капитан пожал плечами:

– Не знаю, наверное, найду другую работу.

– Ну какую другую работу? Он же ничего не умеет делать, только с подносом бегать. Чтобы хоть как-то себя уважать, официант будет плевать во все блюда. Вот вам, хозяева жизни, получите! Это же элементарно! Поэтому я и не хожу по ресторанам.

Ну вообще-то у меня еще и денег нет, но это уже второй вопрос.

– Я все еще не вижу связи с конфетами, – буркнул Руслан.

– Все аналогично. Что такое работа на кондитерской фабрике? Это соковыжималка! Представь: ты еле живой стоишь у конвейера, тысячи конфет едут мимо тебя по транспортировочной линии, и надо успеть уложить их все в коробки. И постепенно начинает казаться, что твои враги – это те, кто потом эти конфеты будут лопать. У них сладкая жизнь, свидания, любовь-морковь, а ты пашешь, как папа Карло. Ну и возникает желание отомстить.

Руслан внимательно на меня посмотрел и поставил диагноз:

– У тебя паранойя.

– Нет у меня никакой паранойи, просто я хорошо знаю российский менталитет. Мы не любим тех, кто живет лучше нас. Вместо того чтобы сказать себе: «Я тоже когда-нибудь буду жить хорошо», русский человек говорит: «Пусть эта сволочь живет плохо!» – и делает какую-нибудь гадость.

– Например, впрыскивает в конфеты мышьяк, – сказал Руслан тоном, каким в психлечебницах санитары говорят с больными.

– Вот именно! Теперь ты понимаешь?