Татьяна Полякова - На дело со своим ментом

— Чувствуется хозяйская рука, — похвалила Женька и спросила с сомнением: — Как считаешь, она нас сразу пошлет или хотя бы выслушает?

— Сейчас узнаем, — пожала я плечами.

Римму Сергеевну пришлось ждать минут двадцать. Она появилась в конце коридора, издалека увидела нас и улыбнулась, потом, точно вспомнив, что для улыбок время неподходящее, нахмурилась и кивнула:

— Здравствуйте, девочки. Ко мне? Проходите в кабинет, там удобнее.

Ласковый прием рождал в душе надежду, что мы приехали сюда не зря. Мы с Женькой вопросительно переглянулись, и я начала: — Римма Сергеевна, вы, конечно, знаете, что произошло?

— Да, я то и дело звоню… чудовищно… бедная Верочка… Игорь… не представляю, как они держатся. Я была у них в понедельник и сегодня опять собираюсь.

— Римма Сергеевна, Игорь и Вера подозревают, что ребенка могла похитить мать Лельки. — Женщина даже бровью не повела, смотрела выжидающе и вопросов задавать не собиралась. — Сегодня утром Игорь куда-то уезжал, думаю, пытался разыскать эту женщину…

— Так он знает, где она? Он же… — Римма Сергеевна нахмурилась и замолчала.

— Мы решили, что знает. Как приемным родителям им должно быть известно имя матери.

Римма Сергеевна усмехнулась, точно я сказала что-то нелепое, потом ответила:

— Разумеется…

— В удочерении помогли им вы?

— Я. Они очень хотели ребенка, а тут девочка-отказница. Чудесная здоровая малышка. А Игорь — мой племянник. — Она закрыла глаза ладонью, потом торопливо налила воды из графина, стоявшего на столе, выпила, пробормотав: — Извините…

— Сегодня им пришло письмо, которое подтверждает наши подозрения насчет похитителя. В письме Веру просили не волноваться за ребенка…

— Веру? — Могу поклясться, женщина была потрясена. — Веру? — повторила она еще раз и почти простонала: — Господи…

— Мы подумали, может быть, то, что не удалось Игорю, удастся нам? Я знаю, это против правил и вообще, но… Ведь вы понимаете? — сказала я с надеждой. — Римма Сергеевна, не могли бы вы сообщить нам имя этой женщины?

Она молчала минуты три, не меньше, сидела, разглядывая свои руки, молчали и мы, боясь нарушить тишину.

— Трусова Инга Станиславовна, — вдруг сказала она. — Отец ее был известным в городе человеком, тренером в нашей спортшколе. Несколько лет назад вместе с женой погиб в автомобильной катастрофе.

— Инга? — растерялась я.

Римма Сергеевна взглянула непонимающе и спросила:

— Значит, Игорь встречался с ней?

— Этого мы не знаем, — кашлянув, ответила Женька. — Но похоже на то…

— Бедный ребенок. — Римма Сергеевна опять тяжело задумалась, а мы с Женькой, простившись, торопливо покинули кабинет.

— Чего-то тут не так, — кусала губы Женька.

— Конечно, не так, женщину с коккером звали Людмила, а тут какая-то Инга…

— Ерунда, Инга — имя редкое, назови она его, девочка могла рассказать о тете Инге, а родители сразу бы насторожились. А вот тетушка явно озабочена…

— Разумеется, я тоже озабочена…

— Ох, что-то во всем этом есть. Как собака, чую, а высказать не могу. А куда ты едешь? — додумалась спросить Женька.

— К Ромке, конечно. Как еще мы можем узнать адрес этой самой Инги?

Завидев телефон-автомат, я позвонила мужу, но с работы он уже уехал, и мы помчались к нам.

Роман Андреевич с удовольствием поглощал приготовленный обед и, завидя меня, заулыбался, но тут приметил Женьку и поскучнел.

— Ромик, для тебя есть работа, — порадовала подружка. — Мы тут такого нарыли, целый детектив. Но без твоей помощи не справиться.

— Ну и чего такого вы нарыли? Номер машины, на которой увезли Лельку?

— Нет, с номером не повезло. А дело такое: Лелька — приемная дочь Дунаевых, и умыкнула ее, скорее всего, мамаша. Видно, через шесть лет не вынесло материнское сердце, что родное дитя в чужих людях мается, вот и…

Роман Андреевич присвистнул, а затем поморщился.

— Чего ж они дурака валяли и в ментовке об этом помалкивали?

— Они и сейчас помалкивают. Игорь пытался отыскать мамашу, но… в общем, успехов не наблюдается.

— А от меня вы чего хотите?

— Мамашу, само собой.

— Зачем? — Роман Андреевич начал злиться, скорчил премерзкую физиономию и взглянул на нас сурово.

— Как зачем? Хотим проверить…

— В милиции проверят. Если б Игорь с Веркой не темнили, ребенок был бы уже дома. — Роман Андреевич придвинул телефон и стал звонить, но нужного человека на месте не оказалось, и, недовольно косясь на нас, он вновь набрал номер. — Андрей, ты? Громов говорит… Нормально…

Я пристроилась рядом и зашептала:

— Мать — Трусова Инга Станиславовна, ее отец когда-то был тренером в спортшколе, вместе с женой погиб в автокатастрофе.

— Вот что, Андрей, тут такое дело: надо выяснить, где сейчас проживает некая Трусова Инга Станиславовна, ну и, по возможности, все, что ее касается… Есть подозрение, что она похитила ребенка… Да… отец бывший тренер… ясно… ага… — Дальше разговор пошел вовсе для нас невразумительный, сплошные «ага» да «ясно», мы томились, ерзали на стульях и вожделенно заглядывали в непроницаемую физиономию Романа Андреевича. Наконец он повесил трубку и покачал головой: — Вот что значит четыреста пятьдесят тысяч жителей. Андрей с этой самой Ингой в спортшколе учился. Она гимнастикой занималась, ее прочили в звезды, и вдруг несчастье: упала с велосипеда, да так неудачно, что сломала бедро. Со спортом пришлось проститься, ну и, как говорит Андрей, у девки слегка крыша поехала: то она ни о чем, кроме своей гимнастики, думать не думала, то ударилась в разгуляево: мальчики, винишко и все такое прочее. Вышла какая-то скверная история, то ли авария в пьяном виде, то ли еще что, у отца инфаркт, у девки неприятности, но вроде все замяли. Потом она из города уехала, был слух, что вышла замуж.

— И чего? — выслушав рассказ Романа Андреевича с приоткрытым ртом, спросила Женька.

— И ничего. Это то, что Андрей сообщил. А на остальное нужно время… Я с Игорем едва знаком, а вот вы с Веркой старые подруги, поезжайте к ней и уговорите все рассказать в милиции, если будут хитрить да темнить, наверняка лишатся ребенка.

— Легко сказать — поговорить, — проворчала я. — Да Верка даже не в курсе, что нам про Лельку известно… Думаешь…

— Не думаю, но точно знаю: милиция для того и существует, чтоб заниматься такими проблемами.

Мы с Женькой невесело переглянулись, но совету вняли и поехали к Дунаевым. Открыла нам мать Веры, лицо заплаканное, плечи опущены, и двигается как тяжелобольная: ясно, что хорошими новостями не пахнет.

— Есть что-нибудь новое? — испуганно спросила я, она только головой покачала.

Игорь, Вера и вернувшаяся Наталья были в комнате. Взглянув на нас, Вера нахмурилась и спросила:

— Как вы узнали?

— Теперь это неважно, — отмахнулась я. — Важно другое: как можно скорее рассказать о своих подозрениях в милиции. Они найдут эту Ингу…

— Найдут Ингу, — вдруг зло засмеялся Игорь. — Как будто это так просто. Она давно уехала из города.

— Тем более, — спокойно возразила я. — Сам ты ее отыскать вряд ли сможешь. А в милиции с такой проблемой справятся. Скорее всего, она просто забрала ребенка к себе…

— Чушь… чушь… она что, ненормальная?

— Вполне возможно, — влезла Женька. — Вы лучше вот что скажите: раньше она себя как-то проявляла? Интересовалась ребенком? Может быть, звонила?

— Нет, — покачала головой Вера, — никогда. Я даже не думала, что… Ведь она от нее отказалась, нас заверили, что она не узнает, где девочка. Как же так? Выходит, кто-то сообщил ей…

— Кто мог ей сообщить? — рявкнул Игорь. — Она могла узнать об этом только из документов…

— Какие-то знакомые, имеющие отношение к этим документам, в конце концов, просто деньги…

— Но зачем ей все это, она же отказалась от ребенка? Не может она теперь претендовать на девочку, — жалко всхлипнула Вера. — Это ведь неправильно, нечестно. Я Лелькина мать, а она ее бросила, бросила… — У Веры началась истерика, и разговора не получилось. Игорь подхватил нас с Женькой за локотки и буквально выпихнул в кухню.

— Вы видите, чего добились своей дурацкой болтовней? Вы что, хотите ее в гроб вогнать?

— Мы хотим вернуть Лельку, — выдернув свой локоть из его цепких рук, ответила Женька.

— Очень признателен. Но мы как-нибудь обойдемся без вашей помощи. Я ясно выражаюсь? Не суйтесь не в свое дело. И вообще: оставьте на некоторое время наш дом. Я бы сказал, на длительное время.

— Игорь, я понимаю, ты расстроен, — попыталась я утихомирить разыгравшиеся страсти. — Но, скрывая правду, вы только ухудшаете положение. К тому же ваша тайна уже не тайна, я все рассказала Роме, и он позвонил в милицию. Эту женщину уже ищут.

— Черт! — совершенно обезумев, заорал он. — Кто тебя просил? Чего вы вообще суетесь не в свое дело? Убирайтесь отсюда, и чтоб ноги вашей больше не было!