Дарья Донцова - Летучий самозванец

Иван Васильевич отвел глаза.

– Это Маргарита, посудомойка, она впечатлительная, наверное, крысу заметила, ну и не сдержалась!

– Крысу! – взвизгнула Вика. – Папочка! Я боюсь! Ой! Спаси меня!

Леонид отечески обнял жену:

– Солнышко, не беспокойся, капитан пошутил!

– На теплоходе грызуны? – загремел Самойлов. – Вот приятная новость! Куда смотрит санэпидемстанция! Я этого так не оставлю! Подам в суд на владельца и стребую несколько миллионов за испорченный отдых.

Видно, Иван Васильевич сообразил, что сморозил глупость, и решил исправить оплошность:

– Пасюков здесь нет, как вы правильно заметили, санитарные врачи не дремлют. Маргарита у плиты весь день стоит, устает, и ей всякая чушь мерещится. У нее судьба тяжелая, муж алкоголик, московскую квартиру пропить умудрился, для Риты теплоход – дом родной.

– Избавьте нас от необходимости выслушивать подробности чужой биографии, – вспыхнул Леонид.

Капитан набрал в грудь воздух, но сделать очередное заявление не успел.

– Медведь! – заголосил густой бас.

– Волк, – вторила ему Рита, – бежим!

– Командой овладело массовое безумие, – без малейшего признака волнения сказал Никита. – Просто фильм «Катастрофа в океане». Если кто не смотрел, поясню. На большом корабле начинается болезнь: люди видят монстров…

Из коридора полетел истошный визг, дверь в столовую распахнулась, словно от мощного удара ногой, в комнату, бешено сопя, вбежало жуткое существо. Серо-черная клокастая шерсть густо покрывала зверя, из-под неровно подстриженной челки блестели злобные глаза, сверкали оскаленные, желтые, кривые, но острые зубы. В клыках было зажато что-то бело-рыжее.

– Мама! – хором заорали Манана и Вика, вскакивая на свои кресла.

Мы с Аней беззвучно взгромоздились на диван, Катя сползла под стол (видимо, она надеялась, что ее скроет свисающая до пола скатерть). Леонид, забыв напрочь о любимой жене, одним прыжком преодолел расстояние до стены, в которой не было иллюминаторов, и… исчез. Но мне было не до изумления, потому что чудище фыркнуло, выплюнуло добычу и стало теребить ее лапами.

– Собачка! Она убила дворняжку! – судорожно прошептала Аня. – Смотри, терзает ее останки!

Мне стало нехорошо. Чтобы не упасть, я схватилась за жену художника и зажмурилась.

– На помощь! – завопил Василий Олегович. – Ловите ее! Стреляйте! Метайте ножи!

Я приоткрыла один глаз и поняла: участники круиза остались наедине с волосатым монстром, капитан и официант с позором сбежали, Шумакова тоже нет в столовой. Леонид каким-то чудом прошел сквозь стену, Никита и Василий Олегович лишились как условных, так и безусловных рефлексов, мы с Аней боимся пошевелиться на диване, Манана и Вика окаменели на стульях. Одна Алина сидела над тарелкой: наверное, ее парализовало от страха.

Чудовище оставило свою жертву и оглушительно икнуло. Меня затошнило. Монстр никогда не пользовался зубной щеткой, не посещал стоматолога и не употреблял ментоловый освежитель для пасти.

– Он их ща сожрет, – прошептала из коридора женщина. – Похоже, из Карякина оборотень.

– А чего, в Карякине питомник гоблинов? – спросил прокуренный баритон.

– Ты не в курсе? – изумилась тетка. – Когда Чернобыль накрылся, облако аж до Тульской области дошло, потом на Карякино надвинулось и там задождило. С тех пор у карякинцев коровы с двумя головами и куры на шести ногах рождаются. Надо дверь в столовую закрыть, пусть урод олигархов схарчит, тогда он нас не тронет!

Створка хлопнула о косяк: корабельная команда решила пожертвовать пассажирами ради собственной безопасности. Своя рубашка, как известно, ближе к телу.

– Что делать будем? – одними губами спросила Аня. – Может, набросимся на него и скрутим?

И тут Алина, издав боевой клич носорога, метнула в жуткое создание вилку. Столовый прибор не нанес страхолюдине ни малейшего ущерба, похоже, шерсть у зверушки по толщине и прочности превышала строительный утеплитель, серебряный четырехзубец угодил ему в спину и остался стоять, как зубочистка в желе.

Диетолог решила не сдаваться. В чудо природы полетели другие столовые приборы, вскоре всклокоченный урод стал напоминать дикобраза-переростка, только вместо иголок из него торчали вилки и здоровенная пика, которой раскладывают мясо на тарелки. Пример Алины вдохновил и нас с Аней. Я швырнула в монстра диванную подушку и не промахнулась. Она упала на бездыханную бело-рыжую собачку. Дикобраз зарычал, вцепился в думку и разодрал ее с такой легкостью, с какой я разрываю бумажную салфетку.

Аня схватила с журнального столика пустую стальную вазу и запулила ее в непрошеного гостя. Ваза с гулким звуком угодила в голову зверюги.

– Получи, фашист, гранату! – затопала ногами Редька. – Сейчас он без чувств свалится.

– Вау, – завизжала Вика, – у него голова чугунная! Вазончик помялся, а ему, блин, по барабану! Леня! Папочка!

– Не ори, – прошипел Василий Олегович, сидевший на комоде между двумя канделябрами. – Не надо злить чудовище!

– Брось в него подсвечник, – попросил Никита.

Директор схватил бронзовую красоту. Бах, бах – оба подсвечника пролетели мимо.

– Кривой Глаз – друг индейцев, – хихикнула Аня.

– Надо с ним подружиться, – предложила Манана.

– Начинай, – приказал директор. – Спускайся, обними его, предложи чашку кофе!

– Худой мир лучше доброй ссоры, – сказала Манана и вывалила на пол содержимое салатника.

Чудо-юдо стало жадно поглощать угощенье.

– Вот видите? – торжественно объявила пиар-директор. – Он полакомится и нас полюбит!

Никита ткнул пальцем в пол:

– Глядя на труп кошки, я сильно сомневаюсь в возможности установить с живоглотом парламентские отношения.

– Это собачка, – меланхолично возразила Аня.

– Кошка, – уперся художник. – У псов не бывает такой тонкой шерсти. Не спорь, у живописцев очень острый взгляд.

– Надеюсь, мешанина из белков с углеводами, сдобренная жирным соусом, нокаутирует печень и желудок пришельца, и он подохнет! – злобно каркнула Алина. – Пищу на теплоходе никак нельзя назвать здоровой!

Огромная голова оторвалась от ковра, похожий на лопату язык вывалился из пасти, вилки в спине зазвенели.

– Мама! – запищала Вика. – Папочка! Спаси!

– Твой папик удрал, – фыркнула Алина. – Делай правильные выводы.

Манана высыпала на ковер содержимое хлебницы. Монстр не побрезговал ни нарезным, ни бородинским, он вмиг все проглотил и угрожающе зарычал.

– Люди! – заорал Василий Олегович. – Сволочи! Сюда!

В столовую очень тихо протиснулся Юра, в руках он держал ярко-желтый баллон.

– Эй, ты, повернись! – приказал майор.

Мы все, включая монстра, резко повернули головы и впились в Шумакова взглядами. Юра нажал на дозатор, из круглой тубы вырвалась белая струя пены и попала в живот Мананы. Та беззвучно, словно высохший лист, свалилась с кресла прямо перед оскаленной пастью монстра.

– Он ее загрызет! – закричала Аня, соскакивая с дивана. – На, на, иди сюда, ням-ням!

Я бросилась за женой художника, Юра направил баллон на стокилограммовое чудище. Редька бесстрашно вцепилась в спину животного, я попыталась накинуть на него сорванную с софы накидку. Монстр неожиданно жалобно запищал и нырнул под стол.

– Спасите! – завизжала Катя.

Юрасик рыбкой нырнул вслед за зверюгой.

– Милый! – испугалась я и шмыгнула за ним.

Под столом было темно, плотная темно-коричневая скатерть не пропускала света, действовать приходилось на ощупь.

– Помогите, – рыдала Катя. – Он тут, чувствуете жуткий запах?

– Спокойствие, милиция уже здесь, – пробасил Шумаков, забывший, что ему нельзя раскрываться перед подозреваемыми в шпионаже. – Без паники, сначала выведем женщин и детей, потом оставшихся лиц.

Я пошарила рукой по спине урода, нащупала вилку, выдернула ее и попыталась уколоть его.

– А-а-а, – заорала Катя. – Он меня кусает!

– Прости, прости, – зашептала я. – Случайно в тебя попала.

Договорить мне не удалось. Короткий, резкий свист, и неведомая сила повалила меня на пол, кто-то с урчанием и хрюканьем прополз по мне, затем на секунду перед глазами появился свет, и снова потемнело.

– Он ушел? – прошелестела Катя.

– Он убежал! – заорала Вика.

Мы с Юрой и Катей выбрались из-под стола, Василий Олегович спрыгнул с комода.

– Кто это был? – простонала Манана, сидя на ковре.

Самойлов схватил трубку телефона.

– Если сюда немедленно не явятся капитан и уборщица вместе с официантом, я разнесу эту гадскую посудину в щепки!

Никита опустился на диван.

– Признаюсь честно, я перепугался до икоты. К нам приходил саблезубый мамонт?

Вика осторожно спустилась со стула.

– Папочка! Ты где?

Из стены высунулась голова Леонида.

– Все целы?

– Как вы проникли в деревянную панель? – поинтересовалась Аня.

Зарецкий неуклюже выкарабкался наружу.