Наталья Александрова - Глаз Пернатого Змея

Выпив рюмку, она порозовела, подперла подбородок кулаком и заговорила:

— Все мужики — козлы…

— Это ты в качестве философского обобщения или имеешь в виду кого-то конкретного? — осведомилась Лола, задумчиво пробуя наливку и думая, как человек в здравом уме может пить такую гадость. По вкусу «Северная» наливка напоминала что-то среднее между огуречным лосьоном и стеклоочистителем.

— И конкретно, и в частности! — непонятно ответила Варвара и подозрительно осведомилась: — А ты почему не пьешь? Ты меня не уважаешь или не хочешь морально поддержать? Подруга, называется! Ты, может быть, не согласна с моим умо… умозаключением?

— Я согласна, согласна! — поспешно проговорила Лола и допила рюмку, чтобы не раздражать Семипядеву. — Так кого ты конкретно и в частности имеешь в виду?

— А если согласна, так давай выпьем за нашу тяжелую женскую долю! — провозгласила Варвара и снова разлила наливку по рюмкам. — Я имею… имею в виду… ик! — Константина! — она стукнула по столу рюмкой, умудрившись не разлить ее содержимое, и поспешно выпила.

— Это которого же Константина? — уточнила Лола, с опаской глядя на полную рюмку. — Это рабочего сцены, что ли? Того, блондина с усиками?

— Вся наша жизнь — сцена! — заявила Варвара. — А если так, то все мы — рабочие сцены! Причем некоторые — с усиками! А ты почему опять не пьешь? Ты меня не уво… не уважаешь или не разделяешь моих убо… убе… убеждений?

— Я разделяю, разделяю! — заверила ее Лола и под пристальным взглядом Варвары выпила рюмку.

Со второго раза наливка пошла как-то лучше. Правда, что-то странное произошло с Лолиными глазами: они смотрели теперь в разные стороны, что представляло известное неудобство. Особенно раздражало то, что вместо одной Варвары Семипядевой перед Лолой сидели две.

— Так что у тебя случилось с этим Константином? — спросила Лола, кое-как сконцентрировав зрение и добившись того, что две Варвары соединились в одну.

— У меня с ним? — переспросила Варвара и вдруг громко расхохоталась. — Это не у меня с ним, это у него со мной! Ничего у него со мной не получилось, и он, этот козел, променял меня… променял… — смех Варвары неожиданно перешел в рыдание, она уронила голову на стол.

— Ну, и на кого же он тебя променял? — попыталась Лола поддержать разговор, чтобы прекратить рыдания подруги. — На Светку Зябликову? На Ленку Малиновкину?

— Если бы! — Варвара подняла голову, уставилась на Лолу, как будто впервые ее увидела, и сурово проговорила: — Ты почему не пьешь? Тебе что, ничуть меня не жаль?

— Жаль, жаль! — заверила ее Лола и выпила рюмку, почти не поморщившись. — Так на кого же он тебя променял — на Светку или на Ленку?

— Если бы! — повторила Варвара и понизила голос. — Это было бы не так обидно! А он меня променял на Ивана Ивановича!

— Что? — переспросила Лола, решив, что ослышалась. — На театрального пожарника?

— Вот-вот! — подтвердила Варвара и снова разрыдалась. — Меня! Варвару Семипядеву! Променял на пожарника!

— Да, это действительно обидно! — признала Лола и от растерянности выпила очередную рюмку.

Варварина кухня поплыла перед ее глазами и приобрела какой-то странный клюквенный оттенок.

— Обидно? — переспросила Варвара и стукнула по столу кулаком. — Обидно — это не то слово! Я бы его, мерзавца, своими руками задушила бы, если бы он пришел! Если бы… если бы он пришел! — и Семипядева опять зашлась в бурных рыданиях.

«Что со мной происходит? — подумала Лола, с трудом сконцентрировавшись. — Что я здесь вообще делаю? Зачем я вообще сюда пришла?»

Последний вопрос был очень серьезным. На него следовало немедленно ответить.

Лола напрягла память и вспомнила, что пришла к Варваре, чтобы расспросить ее об актере Федоре Маевском. Нужно было срочно перевести разговор на эту тему, пока Варвара еще не окончательно утратила человеческий облик.

— Варя, — начала Лола вкрадчиво, — у тебя всегда была хорошая память…

— Когда-то — была, — согласилась та. — Когда-то у меня все было… молодость, красота… надежды… и все это я бросила к ногам этого козла… с усиками!

— Варя, не отвлекайся! Я тебя о чем хотела спросить… ты помнишь Федю Маевского?

— А вот это сплетни! — Варвара посуровела. — И я догадываюсь, кто их распос… распускает! Это все происки Вероники Ряпушкиной! Это все она, селедка сушеная! У нас с Федей ни… ничего такого не было!

— Да я и не говорю, что у тебя с ним что-то было! — заверила Лола подругу. — Я тебя только хотела про него расспросить… ты ведь наверняка про него много знаешь.

— Ты же меня знаешь — я никогда ничего… никогда не распре… не распространяю сплетни! — гордо заявила Варвара. — Я не такая! Если бы даже я что и знала — я никогда и никому… никому бы не рассказала! Никому не рассказала бы, что у Феди был роман с несовар… несовершенно… несовершеннолетней… что его за это чуть не посадили…

— Да ты что? — Лола изобразила крайнюю степень удивления. — У Феди — роман с несовершеннолетней? Да быть не может! Он всегда был такой осторожный!

— Так ты что, мне не веришь? — возмутилась Варвара. — Мне, Варваре Семипядевой? Да я тогда тебе вообще ничего не расскажу! — Варвара замахала рукой перед Лолиным лицом. — Вот ничегошеньки не расскажу, раз ты мне не веришь! А мне, между прочим, есть что рассказать! Я, можно сказать, из первых брюк… тьфу, из первых рук все знала! А насчет того, почему Федька связался с этой соплячкой, — так это она сама ему прохода не давала, буквально на шею вешалась! А она была девица крупная, фигуристая, все при ней, — Варвара обрисовала в воздухе аппетитные выпуклости. — Никому и в голову не пришло, что она еще в школе учится! Все думали, что восемнадцать-то ей уже давно есть, и Федька так считал. Поэтому и закрутил с ней…

Варвара удивленно посмотрела на свою пустую рюмку, налила ее до краев, подлила Лоле и продолжила:

— Раскрылось-то все из-за подружки… подружка была у этой Лены, и ей покоя не давало, что та сумела знаменитого артиста подцепить. Завидовала ей — страшное дело! Ты же знаешь, ничего нет страшнее лучших подруг! Но к тебе это не относится, — спохватилась Варвара. — Эй, а что это ты не пьешь? Ты этим на что намекаешь?

— Ни на что! — поспешно заверила ее Лола и под пристальным взглядом Варвары допила свою рюмку. Семипядева успокоилась и продолжила:

— Значит, позавидовала Ленке эта подружка и решила ей испортить всю малину. Настучала Федькиной жене, сказала, где они встречаются, и прибавила, что Ленке всего пятнадцать лет. Ну, ты Федькину жену, Викторию, помнишь… она, в общем, не очень ревнивая была, Федьку ревновать — это глухой номер, у нее бы ни минуты спокойной не было. Но тут очень разозлилась. Видно, ее Ленкина подружка накачала. И особенно возмутило, что Федька ей с соплячкой малолетней изменяет. Короче, застала она их, что называется, на месте преступления, тепленькими. Сама понимаешь, устроила такой скандал — мама не горюй. Девчонке той глаз подбила и волос выдрала клок, но и та в долгу не осталась — молодежь у нас боевая, крепкая.

В общем, Виктория решила как следует насолить своему Федьке и его малолетней пассии и отправилась к ее родителям.

Папаша у девчонки был военнослужащий, человек строгих нравов, под горячую руку хотел Федьку убить из табельного оружия, но вовремя одумался: подумал, зачем из-за него отправляться на зону, лучше самого Федьку туда отправить. У нас же в законе есть статья за растление малолетних! Совсем было уже собрался к прокурору, но тут либо жена, либо кто-то из знакомых его отговорил: если подать на Федьку в суд, его дочку тоже затаскают, придется перед всем честным народом выворачивать грязное белье. Для юной, неокрепшей психики это тяжелый удар! Я-то сама считаю, что эта «юная психика» сама кого угодно до психушки доведет, но отец есть отец… кроме того, свое военное начальство на него нажало — им лишний скандал ни к чему.

В общем, не стал он на Федьку заявление подавать, а вместо этого подал своему начальству рапорт с просьбой о переводе на другое место службы. Этот рапорт быстро удовлетворили, и папаша вместе со своей семьей отправился в Дальневосточный военный округ…

Варвара налила себе очередную рюмку, выпила, поджала губы и проговорила:

— В общем, даже если бы я все это знала — я бы никому ничего не рассказала, буквально ни слова, потому что у меня железное правило: ни с кем не болтать о чужих делах! Потому что я не эта… не пле… не спле… не сплетница! Ты со мной согласна? — Варвара подозрительно уставилась на сахарницу.

— Понятное дело, согласна! — подтвердила Лола, разглядывая свою рюмку. Она удивительным образом снова оказалась полной, а полная рюмка — это непорядок…

Через два часа Лола стояла перед дверью своей квартиры и пыталась попасть ключом в замочную скважину.