Иоанна Хмелевская - Лесь (вариант перевода Аванта+)

— Ну и что? — сросила она с яростью. — Поэтому вы и вросли в пол?

Слова и тон вызвали у Леся подозрение в какой-то неполадке. Как-то не так должно выглядеть это самое мгновение. А поскольку чувства его были огромны, он не отступил, лишь склонился к возлюбленной и вонзился в нее обольстительным взглядом.

— Я вас обожаю… — прошептал он пламенно.

Барбара пожала плечами, посмотрела на него с сожалением, постучала по лбу и язвительно произнесла:

— Жара вас довела. Впрочем, если вам приспичило, обожайте, только за своим столом. У меня нет времени на глупости.

Отвернулась и принялась за работу. Лесь все стоял над ней, склоненный, будто в поклоне, всматриваясь магнетическим взглядом в детали железной двери на чертеже, ибо вожделенный затылок отодвинулся с его глаз.

Ледяной тон ударил по его сердцу, усиливая подозрение: здесь далеко не все в порядке.

— Такая прекрасная и такая жестокая, — трагически возопил он.

От согбения в поклоне у нрго затекла спина, посему выпрямился и с минуту силился придумать следующий дипломатический ход. Но в голову ничего не лезло. Пришлось отправиться на свое место, и оттуда, глядя на Барбару, он бурно вздохнул, со стола слетело служебное распоряжение номер сто семь.

Вымечтанное мгновение, по-видимому, запаздывало, однако он не отказался от надежды. Этот гранит в виде женщины когда-нибудь смягчится. И он решил не унывать. Капля долбит камень, не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра его чувства растопят, наконец, это каменное сердце.

Время шло, не принося позитивных перемен. Все усилия Леся не давали никаких результатов. Вопреки проведенным в мастерской бессчетным сверхурочным часам, вопреки вздохам — из них, вместе взятых, разыгрался бы целый ураган, — вопреки тысячам взглядов Лесь ни на шаг не продвинулся. Напротив, все указывало на неумолимый задний ход.

Увлеченный совращением Барбары, Лесь совсем перестал интересоваться работой. Следующий проект уже летел полным ходом, Януш и Каролек начали рабочие чертежи, Барбара погрузилась в детальную разработку озеленения территории, а Лесь — ничего. Просто ощутимая в атмосфере спешка ускользнула от его внимания. Впрочем, он был уверен, что его талант более не нуждается в подтверждениях и можно позволить себе несколько пренебречь дурацкой служебной волокитой: согласно таковому убеждению он плюнул на работу целиком.

Однако один только Лесь придерживался такого мнения. Все остальные полагали иначе. Януш частенько злобно ворчал, Барбара смотрела на него более чем недоброжелательно, а зав, рассматривая мусорную кучу на столе у Леся, мрачно качал головой.

— Знаете, у меня уже сил на него не хватает, — посетовал он в кабинете главному инженеру. — Взрыв энтузиазма, похоже, его доконал. Ничего не делает, ежедневно опаздывает, а сроки на носу.

— А ведь такой способный парень, — задумался главный. — Тут что-то не так. Может, он болен?

— Может, опять крыша поехала, — разнервничался пав. — Не знаю, что с ним делать. Выговор ему закатить или, напротив, благодарность? Выкинуть его жалко, вы ведь сами видели, интерьеры сделал великолепно. Я все надеюсь на какое-нибудь хорошее влияние…

Лесь после частых и безуспешных попыток соблазнить Барбару, почувствовал что-то весьма неблагоприятное в итмосфере. Казалось, все поняли или почти поняли ему цену, он вызывал восхищение и уважение, а тут вдруг, непонятно из-за чего, снова все испортилось. Опять над ним издеваются, Януш по-дурацки цепляется из-за рабочих чертежей, зав опять ворчит насчет опозданий, а Барбара и не думает уступить.

В чем же дело?..

И вообще, чего они все хотят? Ясно как день, что человек такого масштаба не может вкладывать творческий капитал в какие-то идиотские строительные детали, когда тут же, под самым носом, благоухает квинтэссенция женственности; сей цветок должно соблазнить, завоевать, заставить пылать страстью!.. Только ее чувство, ее обожание подпитает его талант, который уже заявил о себе, а теперь только ждет надлежащего момента, дабы засверкать ослепительными цветами радуги!

Талант чего-то ждал, зав мастерской проявлял все большее нетерпение, а Барбара упорно отвергала любезности. Обеспокоенный подобными несуразностями, впечатлительный Лесь пришел к выводу, что на пути к победе ему мешают только чертовы ботинки. Югославские, в дырочку, с итальянскими носками…

В мастерской есть соперник, некий омерзительный кретин, обманувший эту великолепную женщину, несомненно, коварством и таким манером колодой застрял поперек его жизненного пути. Отвратительного индивида просто необходимо убрать! Все равно каким способом, только бы избавиться от него! Но избавиться можно лишь узнав, кто он!

Неизвестно, сколь долго и какими методами Лесь разрешал бы эту загадку, если бы ему не помог случай.

Лето, единственное по жарище за целое столетие, близилось к концу, но жара все еще стояла невыносимая. Минуя стол Барбары, Януш задержался и взглянул на разложенный перед ней ситуационный план местности, посмотрел, словно не понимая, что это такое, и остолбенел:

— Боже милосердный, — ужаснулся он. — Что ты делаешь? Проектируешь дремучий лес?

Барбара оторвалась от черчения и покосилась на него:

— А тебе не нравится?

— Какой лес? — подключился Каролек.

— Сам посмотри! Чтоб я сдох, заповедник природы! Белены ты что ли объелась?

— Ив самом деле, — согласился Каролек, — куда тебе столько деревьев?

— Как это куда? — возмутилась Барбара. — Вот идиотизм! А где тень? Как вы думаете, неозелененный жилой массив и нигде ни тенька?!

Януш и Каролек замолчали и уставились на цветную таблицу, сбитые с толку объяснением. Лесь тоже подошел к Барбаре.

— А, пожалуй, она права, — неуверенно пробормотал Каролек. — Ив самом деле, без тени не выдержишь.

— Действительно, — подтвердил Януш. — Мне не пришло в голову, от такой жарищи совсем одуреешь. А здесь что? Детские площадки? Не знаю, я бы им северный свет все-таки дал…

— Я бы тоже, — вздохнула Барбара. — Только смотри: с другой стороны дорожка и скамейка между газонами. А на этих скамейках люди должны заживо печься?

— Да, пожалуй…

Все трое склонились над чертежом, озабоченные, все ли скамейки, пешеходные дорожки, проезды и стоянки для машин достаточно затенены. Опыт последних недель неоспоримо доказывал: цятиминутное пребывание на солнце неизбежно кончается ударом. Великолепные джунгли на плане ситуации местности оказались вполне обоснованными. Над Барбарой склонился Лесь, заглядывая ей через плечо.

Занятая зелеными насаждениями, Барбара неожиданно выпрямилась и с размаху врезала ему головой по челюсти.

Два стона раздались одновременно. Лесь схватился за челюсть, Барбара за темя. В одной паре глаз появился упрек, а в другой засверкала бешеная ярость.

— Объясните ему! — зашипела озверевшая Барбара.

— Объясните, меня он не понимает! Объяснит^, если он еще раз будет тут торчать, словно пень, словно черт, словно соляной столп, клянусь, я за себя не отвечаю!

— Да ты уже не отвечаешь! — вежливо заметил Каролек.

Януш с умеренным интересом взглянул на пострадавшего и снова наклонился над планом. Глубоко огорченный Лесь покинул общество и вышел на балкон, все еще держась за челюсть.

Постоял у балюстрады, поглядывая сверху на улицу и переваривая очередное невезение. На балюстраду светило солнце, и он уселся в тени у стены на небольшой кипе старых светокопий с намерением творчески осмыслить ситуацию.

Челюсть постепенно затихала, и Лесь, уже не держась ни щеку, порылся в карманах и закурил. Творческие размышления упорно и неизменно били в одну точку. Покорить Барбару! Рубикон необходимо перейти, от этого зависит жизнь. Необходимо совершить такой шаг, дабы без помех блеснуть талантом, раз и навсегда избавиться от идиотического невезения. Необходимо покорить Барбару!..

И тут на балконе напротив появилась привлекательная блондинка. Мысли у Леся сбились и потеряли геройскую остроту. Затем поблекли, смешались, спутались и, наконец, разлетелись, как испуганные вороны. Мрачное настроение посветлело, а носитель настроения полностью сосредоточился на исчезновениях и появлениях блондинки. Когда она испарилась окончательно, оказалось, прошло не менее двух часов. По неоспоримому ощущению голода Лесь понял — самое время отправиться домой обедать.

Он встал с полу несколько одеревенелый, бросил последний взгляд на балкон визави, затем заглянул в глубь рабочей комнаты и замер.

Увиденное поразило его в самое сердце! На мгновение все физические и умственные компоненты вышли из повиновения. И сразу же в его душе грянула штормовая буря, усиленная отчаянием. В тайфуне чувств Лесь не мог вот так сразу решить, что на сей раз приключилось с ним: трагическое несчастье — ведь измена прекрасной Барбары очевидна, — или неожиданная удача — известен, наконец, ненавистный таинственный соперник. Он приклеился к стеклу и диким взглядом сверлил группу из двух человек в комнате.