Наталья Александрова - Бородатая женщина желает познакомиться

– Дело в том, милочка, – ответила клиентка, внимательно оглядываясь по сторонам. – Дело в том, что я – писательница, автор «черных», готических романов. Может быть, вы читали один из них – «Кровавое подземелье», «Призрак возвращается в полночь», «Близнецы-монстры», «Безжалостный карлик»?

– Нет, к сожалению! – вздохнула Моника. – Но я непременно прочту…

– Так вот, чтобы написать новый бестселлер, я решила купить такой мрачный особняк и погрузиться в готическую атмосферу… но внутри этот дом вовсе не такой мрачный, как я думала! И вы уверены, что в нем нет привидений?

– Надо будет спросить у владельца… – проговорила Моника машинально. – Вот здесь – кухня… в столовой замечательные дубовые панели… наверху шесть спален…

– А здесь что? – с интересом осведомилась мисс Джонсон, толкнув невысокую дверь темного, словно закопченного дерева.

– Здесь кладовая… – заученно сообщила Моника. – Очень просторное помещение, вы можете хранить в нем не только продукты, но и ненужные вещи…

– А что, здесь довольно мрачно! – радостно воскликнула покупательница. – Эти каменные полы… и крючья на потолке… пожалуй, я устрою здесь свой кабинет! А насчет привидения… я более чем уверена, что оно здесь скоро появится! Я чувствую, что меня уже охватывает вдохновение!

– Рада за вас, – пробормотала Моника, которой действительно стало неуютно в полутемной кладовой.

– Кажется, я даже знаю, как будет называться моя новая книга! – не унималась странная леди. – «Призрак риелтора»!

– Как, простите? – переспросила Моника, шагнув к выходу.

– Не важно, милочка, – мисс Джонсон махнула рукой. – Скажите, как вы относитесь к старинным украшениям?

– Честно говоря, никак, – ответила Моника, пытаясь обойти клиентку, которая преградила ей дорогу к двери. – У меня их никогда не было.

– Взгляните на эту вещицу, – продолжала старуха, вытаскивая из своей экстравагантной сумочки старинную золотую заколку с длинным, тщательно заточенным острием.

– Какая странная вещь, – пробормотала Моника, мельком взглянув на заколку. – теперь давайте осмотрим второй этаж…

– Не сейчас! – ответила старуха и вдруг сильным ударом вонзила острие заколки в грудь Моники, чуть ниже ее левой ключицы.

Моника удивленно открыла рот.

Она хотела то ли закричать, то ли просто вздохнуть… но крик застрял в ее горле, а вдохнуть было нечего – воздух внезапно кончился в этой мрачной кладовой…

На несчастную Монику навалилась страшная, невыносимая тяжесть – как будто вся мрачная громада дома Флемингов придавила ее грудь.

Последней мыслью, которая промелькнула в ее угасающем сознании, было – все-таки она ошиблась в этой покупательнице, ее подвело на этот раз профессиональное чутье… и еще – никто никогда не купит этот проклятый дом после того, что здесь сегодня произошло…

Ноги Моники Картер подогнулись, и она мертвой упала на холодные каменные плиты пола.

– Ну вот, – проговорила «мисс Джонсон», опускаясь на колени возле трупа. – Я была права насчет вдохновения!

Она прикоснулась двумя пальцами к шее Моники, убедилась, что та мертва. Затем, открыв свою нелепую сумку, достала оттуда складной нож с перламутровой ручкой и небольшой бархатный футляр. Выщелкнув из ножа короткое квадратное лезвие, словно маленькой гильотинкой она отрезала у мертвой женщины первую фалангу мизинца. Открыв бархатную коробочку, она достала оттуда маленькую красную звездочку с портретом круглолицего кудрявого мальчика. Положив отрезанный мизинец в освободившийся футляр, она приколола звездочку на лацкан строгого делового костюма Моники. Убрав футляр с трофеем в сумку, ловко поднялась и вышла из кладовой.

Прежде чем покинуть дом Флемингов, несостоявшаяся покупательница остановилась перед изящным столиком в холле, достала из своей сумочки сложенный вдвое листок бумаги и тонкий, тщательно заточенный карандашик.

Развернув листок, она бегло просмотрела столбик из нескольких имен и адресов.

Два из них были уже зачеркнуты.

Женщина вычеркнула третье имя – Моника Картер, сложила листок и убрала обратно в сумку.

После этого она вышла из особняка, заперла дверь на ключ и спрятала ключ под камень возле порога.

Подойдя к своему «Фольксвагену», она бросила последний взгляд на дом Флемингов. Мрачное, приземистое здание как будто неприязненно смотрело на нее всеми своими окнами.

– Что ж, теперь здесь точно появится привидение! – проговорила странная дама.

Она села за руль и поехала в сторону Брисбена, где располагается ближайший крупный аэропорт.

В кафе заскочил водитель маршрутки, чтобы купить бутылку воды из холодильника. Рубашка у него была такая же, как у того парня, что подобрал меня утром на шоссе после неудачной попытки самоубийства и подвез до города, не взяв денег. По дороге сквозь дрему я сообразила, куда ехать. Собственно, выбора у меня не было: только Петюня.

Петюня приходится мне троюродным братом – он внук той самой бабушкиной сестры из Новгорода. Но, кажется, не простой внук, а неродной – не то сын ее женился на женщине с ребенком, не то невестка нагуляла Петюню, пока сын служил в армии, а может, досужие кумушки все врали нарочно. Короче, я предпочитаю не разбираться и считаю Петюню родней. Он, кстати, тоже. Потому что в свое время, лет пятнадцать назад, когда я еще училась в школе, Петюня свалился к нам как снег на голову из своего Новгорода и жил несколько месяцев, пока не устроил свои жилищные проблемы. Что-то он там продавал и покупал, судился с родственниками и в результате пропал примерно на три года. Потом опять появился и стал ходить два раза в неделю – обедать и занимать у бабушки деньги. После чего снова пропал на какое-то время, а вернувшись, пригласил меня на новоселье, бабушка к тому времени уже не выходила из дома. Петюня оказался обладателем жалкой двухкомнатной квартирки в пятиэтажке, но не мне бы говорить тогда…

Я простила ему все долги, потому что Петюня здорово поддержал меня после смерти бабушки, очевидно, для этого и нужна родня. Так что Петюня меня приютит на первое время.

Я допила остывший кофе и сердечно простилась с Милой. Пора идти. Однако идти мне было некуда, и я еще немного посидела в скверике под кленом, делая вид, что просматриваю газету с вакансиями. Газета была старая, она завалялась у меня в сумке с тех самых пор, когда я купила ее после того, как сумела выйти от Петюни. Три дня я валялась у него на диване и тупо смотрела в стенку. Надо отдать должное Петюне, он сделал единственное возможное в данной ситуации – оставил меня в покое. За три дня я малость оправилась от шока и начала соображать. Денег было маловато, и сколько Петюня будет меня терпеть? О возвращении в милую семейку нечего и думать – как только я вспоминаю про мужа и его мамочку, тут же хочется схватиться за лопату или вилы. Стало быть, нужно искать работу. И я стала прилежно изучать все печатные издания, в которых предлагали работу.

Надо сказать, предложений было множество, но все они в основном мне совершенно не подходили. К сожалению, я не программист с высшим образованием в возрасте до тридцати лет, не системный администратор, не инженер-технолог с огромным опытом работы, не водитель с петербургской пропиской и без вредных привычек и даже не пекарь-кондитер высшего разряда. Все перечисленные специалисты требовались в неограниченном количестве. Правда, требовались также бухгалтеры, а по этой специальности я какое-то время работала, но это было еще до замужества, и я уже тогда поняла, что бухгалтерия – не мой профиль, и без постоянного надзора могла запросто перепутать дебет с кредитом. А с тех пор я забыла и то немногое, чему научилась в техникуме.

Так что приходилось с грустью признать, что по своей квалификации я могу рассчитывать только на работу горничной или экономки.

Однако даже в этих малопрестижных номинациях мне не из чего было выбирать: горничные требовались исключительно до двадцати пяти лет, а экономки – непременно с отличными рекомендациями…

Так что волей-неволей пришлось достать со дна сумки диплом бухгалтера и трудовую книжку. Также попался мне блокнот с записями времен учебы, а в нем телефонный номер той самой девочки, что училась со мной в техникуме – Вали Топтуновой. Я обрадовалась, посчитав это знаком свыше. Позвоню Валентине, попрошу посодействовать в поисках работы, все-таки мы с ней знакомы с пятого класса.

Днем трубку никто не брал – понятное дело, человек на работе, а телефон домашний. Но если надо, то я могу быть упорной, тем более что времени было навалом. Так что через три дня к вечеру Валентина ответила. Я узнала ее сразу – по резкому скрипучему голосу.

– Здравствуй, Валя! – жизнерадостно начала я. – Ты ни за что не догадаешься, кто тебе звонит!

В ответ я услышала короткие гудки и вспомнила, что Вальку в классе все считали жуткой занудой. Я набрала номер снова.