Галина Полынская - Шанель № 666

– Божен, полседьмого в 202.

Она заговорщически кивнула и направилась к выходу во внутренний дворик, чтобы попасть в производственный цех, а я поплелась к лифту, предвкушая неизбежную встречу с очкастой девицей.

Уже без особого душевного трепета я вломилась в мужской туалет и, приветственно кивнув дяденьке, томящемуся у писсуара, бухнула ведро в ванночку и открыла воду. Пойду-ка я прямо сейчас лабораторию мыть, может, персонал еще не успел приклеиться к своим рабочим местам.

В коридоре опять царила тишина и пустота, прямо Летучий Голландец, а не фабрика, даже страшно тут одной. Остановившись у дверей лаборатории, прислушалась, ничего не услышала, приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Вроде пусто, самое время немного помахать шваброй и оставить на видных местах влажные разводы. Честно напялив халат, я принялась за уборку. В помещении действительно никого не оказалось, никто не мешал мне везде совать свой любопытный нос. Как жаль, что я вообще, совсем ничего не смыслила ни в химии, ни в парфюмерии – все эти колбы, змеевики, пробирки были для меня дремучим лесом. Волоча за собою швабру, я шлялась по лаборатории и все трогала… В процессе брожения по просторному помещению, обнаружились три двери, ведущие, должно быть в какие-то кабинеты или подсобные помещения. Я сунулась всюду, это и впрямь оказались подсобки: гардеробные, комната отдыха, а последняя, крайняя комнатка – нечто вроде мини-кабинета с письменным столом и компьютером. Я уже полезла, было, к компьютеру, желая повторить сюжет из каждого второго боевика: поминутно озираясь и посекундно вздрагивая, нервный шпион запускает вражеский компьютер, долго ищет нужные файлы, потом внезапно находит, успевает переписать необходимую информацию и выпрыгнуть из окна за мгновенье до того, как все взорвется.

Клацая зубами от радостного возбуждения, я уже подошла к столу, как вдруг услышала, что в лабораторию кто-то вошел. Я быстренько прикрыла дверь, оставив лишь небольшую обзорную щелку. В поле зрения возникла девица в периферийных очках и часть мужского торса в белой рубашке. Я покосилась на свою тачку с инвентарем, она торчала в углу за последним стеллажом и нежданными гостями не просматривалась.

– Ума не приложу, что делать? – напряжено произнесла девица. – Эксклюзив уже готов, а я не знаю, в каком количестве запускать партию.

– А что, команду может дать только Андре?

– Конечно. Всем же непосредственно он занимается. И надо же было ему именно в день завершения работы растянуться в коридоре! На ровном месте!

– Кстати, что-то серьезное?

– Еще бы! Сотрясение мозга, трещина в копчике, вывих ступни! И к нему пока никого не пускают.

– Плохо… – заволновался мужской голос, – видать это надолго… Но я не могу же вечно держать в здании труп!

– Тише! Не дай бог кто-нибудь услышит!

– Да кто услышит, все на общем совещании.

– Зачем ты вообще убил Коти?

– Этот педрила слишком многое разнюхал, не успел приехать, как тут же принялся везде рыскать. Да, звонили из Варшавы, у них пропал один флакон эксклюзива, как раз перед отъездом Коти.

– Думаешь, он взял?

– А кто ж еще? Только он, рожа любопытная.

– Зачем же ты его здесь убрал?

– Я так не планировал, просто подарил ему запечатанную коробочку одеколона, откуда же мне было знать, что этой нетерпеливой заднице приспичит немедленно разорвать упаковку, распечатать коробку и облиться парфюмом с ног до головы! Я когда его увидел, чуть сам не умер! Такой дикий эффект! Как будто он напился этого проклятого одеколона, в самом деле!

– Чего уж теперь говорить, – отмахнулась девица, – сегодня же надо вывести тело отсюда.

– Сегодня не получится, только завтра.

– Ладно, один день все равно ни черта не изменит. Пойдем, спустимся на совещание, хоть к концу успеем.

Они ушли, а я осторожно выкралась из своего убежища, прихватила тачку и быстренько покинула лабораторию. Информация требовала немедленного осмысления, поэтому я потопала в женский туалет, заперлась в кабинке и закурила. Итак, значит, господин в светло-сером костюме, растянувшийся на пролитой воде, ни кто иной, как сам Андре Шеридан… м-да, я по мелочи не работаю, только по-крупному. Теперь он в больнице, а его сообщники не знают, в какое количество бутылок яд фасовать и куда труп засунуть… что ж, вполне деморализующая обстановка. Завтра ночью они собираются избавиться от трупа, следовательно, нам не мешало бы обнаружить его сегодня, а так же не следует поскорее отыскать ядовитый цех…

В обед мы с Боженой встретились в буфете, и я шепотом поведала подслушанное.

– Ой, ну почему тебе так везет, а у меня только поломойство и больше никаких событий! И что дальше? Планы не меняются?

– Нет, все по-прежнему, ты главное разузнай, есть ли в здании тепловые датчики, датчики на движение и прочая мура, не помню, что там Гарри перечислял. Или здесь простая смертная сигнализация?

– Само собой все выясню. Ты тоже не дремай.

– Я не дремаю.

Пожелав друг другу удачи, разошлись по боевым постам, и я прямиком отправилась в лабораторию. Там опять все было брошено без присмотра, непорядок какой! Плюхнув в водичку какого-то средства наугад, тщательно размешала шваброй полученную смесь и взялась за дело. Нет, все-таки полотер из меня никудышний…

– Так! – раздалось едва ли не у самого уха, и я чуть не рухнула в тачку от неожиданности. За спиной стояла, невесть откуда взявшаяся девица в очках. – Вы что же это себе позволяете, а?!

– Что? – смущенно переминалась я с ноги на ногу, как школьница-монашка, застигнутая за просмотром мужского порножурнала.

– Вчера вы вообще не соизволили убраться у нас! Ни днем, ни вечером! Мне что, написать на вас докладную?!

– Я не смогла, – многозначительно прошептала я, – мне очень хотелось у вас убрать, но я не смогла.

– И что же вам помешало?

– В самый последний момент меня перебросили на другой объект, – таращила я глаза, как жертва базедовой болезни. – У них была ночная смена. Ну, вы понимаете…

Девица моргнула пару раз, ее водянистые глаза, раз в триста увеличенные очками, смотрелись по-инопланетному жутковато.

– Заканчивайте поскорее! – процедила она и ушла в комнату отдыха.

Я бодро продолжила поломойство, время от времени, припрятывая в тачку вещицы, показавшиеся мне особо подозрительными. К концу уборки их набралось десятка два. Преступной девице я решила не сообщать о своем уходе, а просто слиняла в коридор потихоньку.

Не поленившись спуститься на второй этаж, заглянула в комнату 202 и никого там не обнаружив, бросилась к платяным шкафчикам-кабинкам, вытащила свою сумку, из сумки пакет, сгрузила в него потенциальные вещдоки, спрятала в шкафчик и отправилась на третий этаж. Это пространство являлось пока неизведанным, необходимо было заполнить сей пробел.

Двери лифта открылись, я выглянула наружу. Кругом ковры… по коридору прошествовала пожилая уборщица с пылесосом. Да, я тут со своей тачкой явно не ко двору, да и не нужны мне такие ковровые апартаменты, где здесь спрячешь труп Коти? Нам что-нибудь попроще надобно…

Съездив на четвертый, пристроила тачку в темный угол и спустилась вниз в буфет. Присмотрев за угловым столиком дядечку из простых-мастеровых, взяла «кофэ», и подплыла к нему.

– К вам можно? – улыбнулась кокотка в платочке набекрень.

– Конечно, – гнилозубо улыбнулся дядечка в ответ.

Отхлебнув глоточек «кофэ», я приступила к непринужденной беседе:

– Ну, как вам в «Шеридане»?

– Да ничего, – пожал он плечами, – работать можно.

– А вы тут кем?

– Водитель, шоферю помаленьку.

– Ой, как интересно, – проклятый «кофэ» никак не хотел внутрь, он желал наружу… – и давно?

– Второй год, – дяденька, с видимым удовольствием, наворачивал быстрорастворимый супец.

– Замечательно, наверное, в таком интересном, вкуснопахнущем месте работать?

– Ну, – рассмеялся дяденька, – может кому и интересно, химикам там или директорам, а нам то чего? Знай: привози – увози.

– Ой, ну духи-то тут такие дорогие, – гнула я свое, – небось охраны тут всякой, да хитрой сигнализации?

– Не, – отмахнулся собеседник, – по зданию, кажись, простая звенелка, да по территории пара охранников бродит, а чего, ограбить хотите?

– О, да, пара ящиков духов еще никому не помешала. Простите, надо бежать, работа не ждет.

В шесть вечера, в комнате 202, я уже поспешно снимала с себя униформу и переодевалась в своё, в родное. Пятью минутами позже подоспела подруга. Появилась Божена с таким грохотом, что мне показалось, будто она подъехала непосредственно на инвентарной тачке.

– Чего так шумишь?

– Торопилась! Поскользнулась! – Божена на ходу сорвала с себя косынку. – Пить хочется с-с-страшенно!

– Потом, потом… – я лихорадочно шарила по всем шкафчикам, опасаясь, что в любой момент заявится Аля. – Где ключи-то?