Евгений Зубарев - Милицейская академия I–II

Ситуация 1 (волки). Вы в прекрасном настроении прогуливаетесь по вонючему вокзалу в ожидании поезда. Веселые пташки, разные букашки, а также тараканы, навозные мухи и носильщики так и шмыгают вокруг вас с радостным чириканьем, жужжанием и матюгами. Движимые исключительно любопытством, вы добираетесь до небольшой толпы, откуда матюги и чириканье доносятся чаще обычного, и останавливаетесь послушать. Забегая вперед, рискну сообщить, что это и будет ваша единственная и непоправимая ошибка — дальнейшие события от вас и ваших желаний совершенно не зависят.

Ласковый дядечка с плечами Атланта и головой бройлерного цыпленка крепко обнимет вас за талию и убедительно попросит угадать, под каким стаканом он спрятал шарик. На ваше справедливое замечание, что, дескать, вам это совершенно неинтересно, он вежливо, но твердо будет повторять просьбу до тех пор, пока вы не поймете, что это приказ. Поскольку кричать «Караул!» вам неловко, а просьба не очень обременительна, вы указываете бройлеру на любой стакан и вырвавшись из его цепких, далеко не цыплячьих лап, пытаетесь смыться. Но тут происходит совершенно удивительное событие — вы, доселе выигрывавший только поездку в колхоз в далекие застойные времена, по словам недожаренного цыпленка, угадываете стакан с шариком, и вам шумно вручается выигрыш — тысяч тридцать. Деньги вам насильно запихивают в карман, и стоящий неподалеку полисмен, ехидно усмехнувшись, отправляется восвояси — у него внезапно появляются дела на другом конце вокзала. Впрочем, трудно звать на помощь в ситуации, когда деньги не отнимают, а наоборот — запихивают в карманы жертвы. А то, что вы жертва, вы инстинктивно понимаете. Уйти вы уже не можете — вам несколько раз говорят, как это нехорошо, уходить с выигрышем, и для убедительности рассказывают, что бывает с такими негодяями. Играть вам совершенно не хочется, впрочем, вам этого делать и не приходится — это делают за вас. Объявляется следующий кон, и ваш новый приятель, по–хозяйски вытащив недавно засунутые деньги из вашего кармана, делает ставку. Весь цыплячий выводок также делает ставки, даже не очень скрывая свою подставную сущность. Один из бройлеров заявляет, что ваше честное лицо ему страшно понравилось и он будет играть с вами в паре. Вы указываете на стакан в тщетной надежде проиграть и быстро удалиться — но не тут–то было. Вы опять выигрываете, но вот закавыка — один из игроков объявляет, что также указал на этот стакан. Дальше побеждает тот, кто поставит больше денег, и ваш напарник ставит тысяч пятьдесят, настоятельно рекомендуя вам сделать то же самое.

Самое разумное в этой ситуации — съездить ближайшей птичке по зубам и быстро–быстро удалиться с криком «Грабят!». Даже если они побегут за вами с теми же искренними криками, до ближайшего пикета милиции они, поверьте, не добегут — их там слишком хорошо знают. Самое глупое в такой ситуации — достать деньги в надежде откупиться полтинником. Ставки будут подниматься бесконечно, а когда вы признаетесь, что денег у вас больше нет, вас в буквальном смысле попытаются раздеть.

Эти волки в цыплячьей шкуре орудуют, как правило, в самых людных местах нашего города, но я еще ни разу не видел, чтобы кто–нибудь вступился за несчастного — лишь суровое осуждение прочитаете вы в быстро отвернувшихся лицах посторонних граждан, толкающихся рядом — дескать, нечего с жуликами играть, сам дурак. То же самое вы услышите и в милиции, если до нее доберетесь. А в то, что играли вовсе не вы, не поверит даже ваша жена, если, конечно, вы ей об этом расскажете.

Наш многоуважаемый мэр явно полагает, что не будь уголовного розыска, не было бы и бандитов. Некоторые горожане думают, что не будь в нашем городе мэрии, не было бы и взяточников. Эти любопытные соображения можно достойно развить и продолжить: доктора разносят заразу, пожарники втихаря поджигают город, мужчины рожают детей, а потом все сваливают на женщин, вегетарианцы, такие тихие днем, ночами шастают по городу, гоняясь за бродячими собаками и одинокими прохожими, и т. д. и т. п. Возможно, все это так — не будем спорить. Но в этом бульоне противоположностей имеется один ингредиент, не подлежащий обсуждению — гренки из дураков и большие ложки из мошенников. Мошенники любят дураков искренней сыновьей любовью — ведь это дураки их породили. Но также можно смело заявить, что каждый мошенник ежедневно порождает на свет парочку дураков. Это явление по–научному называется симбиоз, и в этом самом симбиозе рады каждому новому члену — дуракам не так обидно, а мошенникам и подавно веселей. Изготовление достойного дурака требует немалого труда и большой ответственности, но любой порядочный мошенник понимает, что усидчивость и старание безусловно окупится заслуженной, хоть и анонимной славой и скромными материальными благами, достойными затраченного труда.

Вот небольшой пример того, как из обыкновенного ларечника можно изготовить грандиозного дурака, достойного бюста на родине всех дураков и памятной доски на месте действия.

Ситуация 1. Вы сидите в ларьке и вполголоса проклинаете свою горькую долюшку, жадного хозяина и бестолковых покупателей, не желающих скупать оптом всю дрянь, которой завалено ваше рабочее место, освободив вас хоть на день от этой тяжелой повинности. Из своей амбразуры вы видите мальчугана, обходящего по очереди все соседние ларьки. Мальчик явно что–то предлагает на продажу, но его неласково гонят прочь. Наконец он добирается до вас, и вы весело смеетесь, разглядев в его руках еще большую дрянь, чем в вашем ларьке — какие–то радиодетальки непонятного предназначения в количестве десять штук. Вам он их предлагает купить по сто рублей за штуку. В благородном порыве вы дарите ему шоколадку и также гоните прочь. Мальчик шоколадку съедает, но не уходит, умоляя вас хотя бы поставить детальки на витрину до вечера — вдруг купят. Скуки ради вы соглашаетесь, и мальчик уходит. Ближе к вечеру на горизонте появляется солидный гражданин, внимательно разглядывающий все витрины. Минут через двадцать он добирается до вашего ларька и меняется в лице, углядев детальки. Вы смекаете, что к чему, и объявляете свою цену — пять сотен за штуку. К вашему удивлению, дядя покупает их все не торгуясь и выкладывает на прилавок еще тысяч триста, требуя все остальные, что у вас есть. Вы огорченно сообщаете, что больше нет. Дядя уходит, но вы успеваете крикнуть ему вслед, что к вечеру подвезут еще. Он возвращается и заказывает пять тысяч штук.

Поздним вечером, так и не дождавшись Нальчика, вы сворачиваете торговлю. Солидный дядька ждал товара вместе с вами, объясняя, что уезжает сегодня ночью. Вы молча злитесь на мальчугана — мимо проплывает солидный барыш. Дядя оставляет свои координаты в местной гостинице и соглашается перенести отъезд на завтра, но уже откровенно намекает на неустойку в случае отсутствия обещанного товара.

На следующий день вы уже с утра вглядываетесь во всех мальчиков, с нетерпением ожидая клиента. Дядя посещает вас каждые два часа, поливая вас отборными матюгами за нерасторопность. Наконец ближе к вечеру появляется мальчик. Вы затаскиваете его в ларек, отдаете заработанную им тысячу и Требуете еще этих чертовых деталек. Мальчик, почуяв вашу заинтересованность, нагло поднимает отпускную цену. Вы торгуетесь до тех пор, пока на горизонте не появляется вчерашний купец. Тут вы немедленно соглашаетесь с поднятой вдвое ценой и выгоняете мальчика взашей с наказом поспешить. Купец рассаживается в вашем ларьке, и только через пару часов вам удается его вытурить, назначив последнюю встречу поздним вечером. Злобно матерясь, купец уходит.

Появляется мальчик с мешком деталей и парочкой здоровенных лбов, представленных вам как его родные братья. Братья требуют денег вперед, ни в какую не соглашаясь на отсрочку до завтра. Вы достаете свои деньги, занимаете недостающую до миллиона сумму у соседей и забираете товар. Начиная с этого момента скучать вам уже не придется — дядю вы, естественно, не увидите больше никогда, а детальки из жалости купят у вас знакомые радиомеханики по рублю за штуку. Остальные денежки в сумме девятьсот девяносто пять тысяч будут платой за удовольствие — а оно того стоит.

Существует несколько расхожих заблуждений, вколоченных в наши, еще ничем не запятнанные, неандертальские души и уцелевших поныне с помощью Библии, Морального Кодекса Строителя Коммунизма и Уголовного кодекса. Самое главное, а потому и самое неверное заблуждение гласит: лучше быть честным и голодным, чем всю жизнь страдать от нехороших излишеств и ночных кошмаров. Но мукам совести подвержены лишь те, у кого она имеется в достатке, а достаток по нашим временам понятие такое же абстрактное, как и мораль. Возможно, честность и вправду норма жизни, но тогда мы должны признать, что давно уже не живем, а только прикидываемся друг перед другом. Момент, когда мы все скоропостижно скончались, еще будет исследован историками, философами и страховыми агентами, но сейчас это совершенно неважно. Гораздо актуальней будет внимательней смотреть по сторонам, не забывая заглянуть под ноги, и не спотыкаться хотя бы на мелких мошенниках, разгуливая в желудке у главного проходимца — государства.