Юлия Климова - Как понравиться маньяку

    Николай проводил взглядом бывшую жену и заказал себе кофе.

    У Олеси было чудесное настроение: встреча прошла прекрасно. Несмотря на минусы нового имиджа под названием «маньяки, проходите мимо!», она чувствовала себя уверенно. Конечно же Николай теперь будет всю оставшуюся жизнь жалеть, что упустил такую королеву. Думая об этом, она не могла сдерживать улыбку – собственные мысли забавляли.

    – А как вы расстались? – спросила Ника, нажимая кнопку нужного этажа, лифт загудел и пополз вверх. Всю дорогу она заваливала подругу вопросами – не каждый же день та встречается с мужчинами из прошлого.

    – Нормально, попрощались, и все. Вообще-то я его раньше очень любила, и, когда увидела, в душе аж все перевернулось, вот если бы пришлось встретиться со вторым супругом, я бы и бровью не повела. Веня – это мутное пятно на моей биографии.

    Дверцы лифта разъехались в разные стороны. У стены, размалеванной черным фломастером, стоял невысокий мужчина тридцати двух лет, в котором и Леська и Ника без труда узнали Лапушкина Вениамина Сергеевича. Он теребил пояс короткого плаща и шмыгал покрасневшим от простуды носом.

    Леська громко икнула, захлопала ресницами, замахала руками и пробормотала: «Чур меня, чур меня!» – потом вышла на площадку и подошла к Лапушкину поближе. Она даже хотела потрогать его – настоящий или нет, поверить собственным глазам было трудно. Два бывших мужа в один день – это уже слишком, не каждая нервная система выдержит такое! В голове мелькнуло – сговорились они, что ли, а с губ сорвалось:

    – Тебя каким ветром-то занесло?

    – Здравствуй, Олеся, – начал Лапушкин, косо поглядывая на Веронику, по всей видимости, поговорить он хотел наедине. – Я к тебе в гости, по делу.

    – По какому?

    – По важному.

    Леська открыла дверь и, гадая, что же привело Веню к ней, скинула туфли, повесила куртку и отправилась на кухню ставить чайник. Не то чтобы ей вдруг захотелось стать гостеприимной хозяйкой, просто она так разволновалась, что почувствовала острую необходимость выпить таблеток пять валерьянки. Ника уже ничему не удивлялась, она села за стол и приготовилась хорошенько развесить уши: если не повезло поучаствовать в исторической встрече с Николаем, то уж здесь она своего не упустит.

    Вениамин Сергеевич заглянул в ванную, вымыл руки, достал из кармана пластмассовую расческу и привел в порядок редкие волосы. Он выглядел намного старше своего возраста, чем очень гордился.

    – Я буду чай с мятой, – сказал он, усаживаясь напротив Ники.

    – Конечно, будешь, – кивнула Леська, кидая кубики сахара на дно чашек, – придешь домой, и мама тебе его заварит.

    – Напрасно, Олеся, ты так неприветлива, мои вкусы ты знаешь и могла бы побеспокоиться заранее.

    Леська вынула из чашки бывшего мужа сахар и положила обратно в коробку – обойдется.

    – Во-первых, я с тобой развелась не для того, чтобы ты маячил у меня на горизонте, во-вторых, спустись на землю, ты по-прежнему не пуп земли.

    Ника мысленно зааплодировала и решила, что, если у нее когда-нибудь появится бывший муж, она обязательно будет такой же безжалостной, как и подруга.

    – Я вижу, жизнь тебя ничему не научила, – важно сказал Вениамин Сергеевич, сморкаясь в большой серый платок. – Простыл что-то.

    Леська гадала, зачем он пришел, и как это его мамочка одного отпустила – непонятно. Неужели не боится за жизнь сыночка?

    – Как поживает Инесса Павловна? – ехидно спросила она, откусывая печенье. – Не скучает ли по мне, а то могу зайти, мне сделать приятное человеку не трудно.

    – Пожалуй, не стоит, – забеспокоился Лапушкин, – у мамы в последнее время мигрени, боюсь, что после встречи с тобой она сляжет в больницу. Я, кстати, пришел по ее просьбе. Нельзя ли нам поговорить наедине?

    – Нельзя, – нагло ответила Ника. Бухнула локти на стол, подперла щеки кулачками и приготовилась слушать секреты семьи Лапушкиных – внутри все свербело от любопытства.

    – У меня от подруги секретов нет, – бросила Леська, не оставляя бывшему супругу выбора.

    – Хорошо, пусть так… – Вениамин Сергеевич пригладил волосы, сделал глоток чая и поморщился – несладкий он не любил. Делать замечание не стал: две девушки смотрели на него слишком пристально и слишком уверенно. – Мама хочет, чтобы ты вернула машину…

    Договорить он не успел, возмущенная Леська, захлебнувшись негодованием, тут же его перебила:

    – Что?! Это мой «фордик», и я его ни за что не отдам!

    – Мама не может без машины.

    – Я без нее не могу тоже!

    Раньше Леська неплохо передвигалась по городу с помощью общественного транспорта и о личном автомобиле даже не помышляла, но, получив в качестве отступных «Форд», быстро вспомнила все, чему пару лет назад научилась на курсах вождения, и теперь уже свою жизнь без машины не представляла. К тому же к потрепанному железному другу она прикипела душой и замены не хотела.

    – Мы тебе ничего не должны, и мама конечно же погорячилась, когда предложила тебе «Форд». Она планировала продать дачу и впоследствии купить новую машину, но сейчас передумала. Почему мы должны что-то продавать? Это неразумно…

    – Леська, так у них еще и дача, оказывается, есть, а ты не узнавала, тебе после развода половина не полагается? – перебила Лапушкина Ника, наивно хлопая глазами.

    Вениамин Сергеевич побледнел и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки – услышанное ему не понравилось. Он, конечно, не думал, что бывшая жена с легкостью согласится отдать «Форд», но все же питал надежду, что достучаться до ее разума можно.

    – Точно, я как-то не подумала об этом, – изображая на лице работу мысли, ответила Леська, – пожалуй, надо нанять адвоката, а то вдруг я еще что-нибудь упустила?

    Имущество второго бывшего мужа ее не интересовало, но с машинкой жутко не хотелось расставаться.

    – Ты должна вернуть машину, это правильно и честно! – визгливо сказал Вениамин Сергеевич. – Я буду ждать твоего решения.

    – «Форд» оформлен на меня, и я его никому не отдам, – сказала Леська и встала из-за стола, показывая, что разговор закончен. – Это компенсация за моральный ущерб, вы мне, между прочим, всю нервную систему расшатали.

    – Мы?! – застыл в изумлении Лапушкин.

    – Да! – хором ответили Ника и Леська.

    – А если мы за машину предложим некоторую сумму, тогда как?

    – Смотря какую, – сказала Леська, только для того чтобы побыстрее закончить разговор. – Вот иди к маме – и подумайте вместе с ней об этом.

    Когда дверь за незваным гостем закрылась, девушки сначала захихикали, а потом загрустили. День выдался настолько суматошный и богатый на эмоции, что они почувствовали неимоверную усталость. Пощелкали каналами телевизора, обсудили последние события и разбрелись по постелям. Ника не могла долго заснуть из-за Игоря – сегодня он не позвонил, может, ему пирог не понравился, а может, телефон потерял… Мысли кружились, прогоняя сон, и только через два часа удалось задремать.

    Леська тоже мучалась бессонницей, причину которой приписывала бывшим мужьям – набежали в один день толпой, топором не отмахаешься. Но на самом деле душу терзало нечто другое, неуловимое и очень важное. Провертевшись в кровати и сбив простынку, она заснула в двенадцать, а проснулась в два часа ночи. Проснулась и сразу же поняла, что ее так беспокоило.

    – Вспомнила, вспомнила, – прошептала она и хлопнула ладонью по лбу, – какая же я курица, как же я могла забыть!

    Ноги тут же утонули в розовых тапочках с помпонами. Леська поспешила к телефону, набрала номер Кочкина и стала терпеливо ждать, когда звонок его разбудит.

    – Да, – минуты через две послышался хриплый голос следователя.

    – Спите? – участливо поинтересовалась Леська.

    – Сплю, – подтвердил он и тут же встрепенулся: – Кто это?

    – Лисичкина, извините, что разбудила.

    – Какого черта… То есть – что случилось?

    В голове Кочкина пронесся ураган: сначала он рассердился на Олесю, потом испугался, что с ней что-то произошло, потом посмотрел на часы, потом заволновался еще больше.

    – Мне необходимо вам кое-что сказать, – напевно выдала Леся.

    – В два часа ночи? – спросил Максим Григорьевич, уже подозревая ложную тревогу.

    – Это касается маньяка. Нет, пока он не приходил, но я вспомнила наш с ним разговор. Так вот, он тогда сказал, что всегда приходит на похороны своих жертв.

    – Что?.. – тихо буркнул Кочкин, а потом закричал: – Что?!!

    – Да не орите так, я оглохла!

    – Как он это сказал?

    – Точно не помню… Кажется, он любит смотреть на выражение лиц убитых, так и заявил: хожу на все похороны и на ваши обязательно приду.