Дарья Донцова - Квазимодо на шпильках

– Вы недостойны Ирочки, молодой человек. Мужчина, поднимающий руку на женщину, в моем понимании подлец.

Веня великолепно осознавал, насколько сильно может осложнить их отношения с Ириной такая позиция старика, и попытался свести все дело к шутке:

– Милые бранятся – только тешатся!

– Возьмите стул и сядьте, – ледяным тоном велел хозяин, – вот тут, напротив меня. Настало время поговорить подробно о том, как будем жить дальше.

Веня огляделся, увидел в противоположном углу кабинета массивный дубовый стул, принес и поставил его там, где велел профессор, сел было и вздрогнул. Прямо в спину бил холодный ветер.

– Разрешите, я закрою окно, – попросил парень.

Семен Кузьмич ничего не ответил, сидел, свесив голову на грудь. Веня принял молчание за согласие, встал, затворил раму, снова сел и пробормотал:

– Слушаю.

Профессор не шевелился.

Веня поерзал на сиденье и повторил:

– Я слушаю вас, говорите.

Семен Кузьмич, похоже, увлекся книгой. Веня обозлился. Он, конечно, чувствовал себя виноватым, но, с другой стороны, взрыв его эмоций спровоцировала своими глупыми высказываниями Ирина. И потом, кто дал профессору право издеваться над Веней? Мог бы сразу отрезать: «Уходите, не желаю иметь с вами дело».

– Я вас внимательно слушаю! – почти крикнул Веня, потом, совсем рассвирепев, встал и взял с коленей Семена Кузьмича раскрытый том. – Да говорите наконец!

Веня ожидал, что старик разгневается, но тот даже не пошевелился. Внезапно парню стало страшно, он наклонился, поднял голову профессора за подбородок и еле сдержал вопль. Во лбу старика чернела небольшая дырочка.

Плохо понимая, что произошло, Веня вышел в коридор, бодро соврал Ирке, что Семен Кузьмич его простил, а теперь увлечен работой, и прямо от любовницы отправился к матери.

– Почему же ты не сказал ей правду? – поинтересовался Неустроев.

– Так прикиньте, как это звучит, – хмыкнул Веня, – мы были вдвоем, больше никого, вдруг – бац, у него в голове дырка. Кто бы поверил, что я не виноват! Вот и решил удрать.

– А отчего к матери двинул? – поморщился Виктор Иванович. – Не просек, что первым делом у нее искать станут?

– Ну, – неуверенно ответил Веня, – не просек, ошибся, за что сейчас и страдаю.

Виктор Иванович постучал по столу дорогой, похоже, золотой ручкой.

– Извини, я тебе не верю, чушь городишь. Вас в комнате только двое, потом один превращается в труп.

– Я же говорил, – безнадежно махнул рукой Веня.

– И еще, – продолжал адвокат, – вызывает сомнение та часть повествования, которая посвящена твоей поездке к маме.

– Здесь-то что? – пробубнил Веня, неожиданно краснея.

– Зачем ты туда отправился?

– За деньгами, билет до Челябинска купить хотел.

– В Москве не достал?

– Не у кого.

– Почему у Иры не попросил?

– Ну… не сообразил… – Глаза Вениамина забегали, и мне неожиданно стало ясно: он врет.

– Ты спрятал у мамы кольцо, – немедленно выпалила я.

Веня стал бордовым:

– Какое?

– Ну то самое, с горным хрусталем.

Внезапно парень обхватил голову руками, поставил локти на колени и стал раскачиваться из стороны в сторону, напевая, словно муэдзин в религиозном экстазе:

– Ой-ой-ой!

– Прекрати юродствовать, – прошипел Неустроев, – ну-ка быстро говори, что за кольцо! Иначе не надейся вытащить хвост из капкана. Кончай врать!

Веня вытер рукавом лицо и показался мне еще красивее, чем раньше.

– Алешка дал мне «Пежо», – загнусавил парень.

Я внимательно слушала рассказ. Вначале не было ничего нового, но потом…

– Корсаков не захотел взять перстень, – говорил Веня, – отправил меня к подруге своей матери, Рине, та брюлики любит. Но она тоже колечко не взяла.

– Почему? – влезла я.

– Дорогое очень, – вздохнул Веня, – бешеных денег стоит. Бриллиант там уникальный! Огромный такой и очень необычной огранки.

Я улыбнулась:

– Ты ошибаешься. В оправу был вставлен горный хрусталь.

Веня прищурился:

– И кто вам сказал такое?

– Ирина, – ответила я.

Он мрачно усмехнулся:

– Дайте честное слово… Впрочем, кто вас нанял, а? Или вы от государства, без денег?

– Бесплатно ты, голубь, получил бы мальчишку без всякого ума и опыта, а не меня, – хохотнул Виктор Иванович. – Свезут тебя в СИЗО, окажешься в камере на сто двадцать человек, вот и поинтересуешься там, кто такой Неустроев.

– Нас наняла Ирина, – заявила я, – она оплатила услуги юриста, хочет тебя из ямы вытащить.

Веня стал кусать губы.

– Дайте честное слово, что Ирке не расскажете!

– О чем? – быстро поинтересовался Виктор Иванович.

– Ну… зачем я к маме мотался.

– Говори, – приказал адвокат, – то, что клиент сообщает мне, мгновенно умирает. Я – железный сейф, кладбище чужих секретов.

Веня замялся:

– В общем… как бы это сказать…

– Прямо, – рявкнул Неустроев, – ты спер кольцо!

– Нет, – подскочил Вениамин, – Ирка сама мне его дала. Только она полагала, что перстень ну… тысячу баксов стоит, может, полторы. У Семена в кабинете есть сейф, а в нем целая коллекция ювелирки. Такой большой ящик, обитый бархатом, там три этажа с ячейками, в каждой что-нибудь дорогое лежит. Я сам не видел, Ирка рассказала, ей «папочка» показывал.

Самое ценное Семен Кузьмич держал под замком и не разрешал Ирине надевать.

– Не сочти меня жадным, – объяснил он свою позицию, – но время сейчас страшное, люди друг друга за два рубля убить готовы, ну наденешь ты вот эти серьги с уникальными розовыми жемчужинами, и что? Ладно, просто украдут, так ведь искалечат из-за кусочка золота.

Но у Семена Кузьмича были и другие бархатные коробочки, где лежали вещички попроще. И вот эти перстенечки он разрешал носить Ирине. Девушке нравилось не все. Кое-что казалось слишком дамским, рассчитанным на зрелых женщин. У ее сверстниц были в моде серебряные браслеты, кожаные фенечки, дешевые сережки в виде висюлек. И еще, однокурсницы были просто не способны оценить украшения, которые дарил жене Семен Кузьмич.

На Новый год Иришка отправилась в родной институт на дискотеку. В уши она вдела серьги с сапфирами, окруженными бриллиантами, на шею повесила такое же ожерелье, палец украсило кольцо «малинка». Когда Ирина, страшно гордая собой, вошла в зал, ее подружка Вера Кислова воскликнула:

– Ирка, ну и безвкусица!

– Ты о чем? – поинтересовалась та, потряхивая серьгами.

– Да о твоих украшениях, – захихикала Верка, – купила в переходе у метро дрянь и обвесилась! Уж лучше простенький комплектик, но из серебра. А у тебя кастрюльное золото со стеклышками.

– Молчи, чмо, – ответила Ира, – это настоящие сапфиры с бриллиантами!

Вера молча окинула взглядом сверкающие камни и отрезала:

– Не ври! Такими большими они не бывают.

Вот поэтому Ирина и перестала носить подарки Семена Кузьмича. Ну какой смысл щеголять в сапфирах, когда все вокруг считают их стекляшками?

Ирина прожила с профессором несколько лет, и на каждый праздник он преподносил ей очередную коробочку. Сначала Ирочка радовалась, но потом перестала. Ну зачем ей очередные серьги или кольцо? Лучше бы подарил духи или шубку. Но Семен Кузьмич, человек старого воспитания, искренне считал, что бриллианты – лучшие друзья женщины.

Перстень с огромным камнем диковинной формы Ира увидела случайно. Полезла в письменный стол к мужу, нашла коробочку и, раскрыв, залюбовалась. Уж на что она ничего не понимала в драгоценностях, но это кольцо выглядело потрясающе. Семен Кузьмич, заставший ее за созерцанием украшения, усмехнулся:

– Нравится?

Ирина кивнула:

– Ага.

– Ты сорока, – ласково сказал профессор, – настоящий раритет не оценишь, а на блестящее заглядываешься.

– Какой брюлик большой, – покачала головой Ира, – небось дорогой страшно!

– Это горный хрусталь, – пояснил профессор, – кольцо оригинальное, но не более того, дорого мне просто как память о Розалии Львовне. После ее смерти я должен был отдать его, но не выполнил последнюю волю покойной супруги.

– Да? – заинтересовалась Ирина. – А почему?

Семен Кузьмич обычно охотно рассказывал о прежних временах, но сейчас внезапно сухо ответил:

– Потом как-нибудь поговорим на эту тему, она мне крайне неприятна. Впрочем, если колечко понравилось, забирай. Вот его можешь носить без страха, оно недорогое.

Иришка примерила подарок и вздохнула. Перстень оказался велик даже на большой палец и крупноват для ее изящной ручки. Носить его она не стала. Кольцо осело на дне комода рядом с другими презентами от заботливого Семена Кузьмича. Отдавая Вене перстень, Ира рассказала ему эту историю и в конце добавила:

– Отнеси его Алеше в счет долга, пусть оценит у ювелира и скажет, сколько тебе еще платить. Семену это кольцо не нравится, да и забыл он про него давно.

Веня принес коробочку Корсакову. Алешка насупился: