Галина Куликова - Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь. Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки (сборник)

– Егоров что, обещал на вас донести? – спросила Мила, уже понимая, что судьба партнера Орехова незавидна и печальна.

– Да, он начал угрожать, кипятился, брызгал слюной! Полез к Орехову драться… Мешков решил вступиться за босса и случайно, в драке, Егорова убил.

– Ой, паршиво-то как… – протянула Лариса, начиная понимать, насколько все ужасно.

– А случилось все это на даче Орехова. Представляете, лежит на полу только что убитый Егоров, и тут появляетесь вы!

– Я?! – ахнула Мила.

– Вы, вы! Входите в дом и направляетесь прямо в ту самую комнату, где только что произошло убийство. Все в шоке, не могут прийти в себя, двинуться с места… И тут Дивояров говорит: «Надо всем притвориться пьяными. Авось обойдется!» И мы притворились. Убитый Егоров тоже сошел за пьяного. Мы положили его на диван. По крайней мере, я думал, вы купились.

– А кто думал по-другому?

– Дивояров и Отто Швиммер.

– Эта лысая крыса? – возмутилась Мила. – Неужели по моему виду было не ясно, что я ни о чем не догадалась?

– Дивояров боялся, что когда вы узнаете, что Егоров пропал, и именно в тот день, когда валялся вроде бы пьяным на вашей даче, то все поймете!

– У него преувеличенное представление о моей сообразительности, – пробормотала Мила. – И что же было дальше?

– Ну… Дивояров сразу заявил, что вас надо убрать. Орехов вроде бы сначала возмутился, начал отговаривать его, но в конце концов сказал, что пусть это произойдет, но он знать об этом не хочет. Никаких, говорит, подробностей!

Мила и Лариса переглянулись. Одна поджала губы, вторая тяжко вздохнула. Рушилось их хорошее отношение к мужчинам в целом и к подлецу Орехову в частности.

– Но тут, – увлеченно продолжал повествовать похожий на перевязанную ниточкой требуху Лушкин, – взбухнул Мешков: «Я, – говорит, – за всех вас не собираюсь отдуваться. Я грех, – говорит, – на душу взял, защищая ваши интересы. И мне предстоит еще один взять».

Он имел в виду Вику Ступавину. Дело в том, что Вика привезла Егорова на дачу, а вечером должна была его забрать.

– Соврали бы, что он уже уехал! – всплеснула руками Лариса.

– Дело в том, что Егоров, видно, еще когда ехал на общее, так сказать, собрание, собирался устроить бэмс. И здорово боялся. Так вот он Вику предупредил. Она постоянно названивала и требовала Егорова к телефону. Говорила: «Он должен быть там! Дайте его, хочу услышать его голос!»

– Ага, – пробормотала Мила. – Теперь понятно. Когда Егорова не позвали к телефону, она тоже стала опасной.

– Вот именно. Мешкову, однако, удалось убедить ее, что с Егоровым все в порядке, просто он решил выйти из дела и уехать из страны. Поехал, мол, визы оформлять. Дело спешное, звонить ему было некогда. Почувствовав, что отношения у Егорова с Викой были не просто дружескими, он еще добавил, что завтра Егоров заедет за ней. Пусть, мол, Вика собирает вещи и не забудет заграничный паспорт. А поехал он на следующий день за ней сам. Чемодан ее с документами он потом привез Дивоярову.

– Зачем? – спросила Мила.

– Вроде как хотел всех нас кровью повязать. И от вашего убийства по той же причине отказался. «Я, – говорит, – не киллер, а наемный служащий, хоть и преданный начальству. Больше никого убивать не стану – и баста». Конечно, ни Орехов, ни Дивояров, а уж тем более немец, не хотели сами руки марать. Они насели на меня и вынудили подкараулить вас и застрелить из пистолета. Я обследовал все места вашего пребывания и остановился на редакции журнала. Там много кабинетов, много людей, затеряться гораздо легче, чем в каком-нибудь дворе, из которого придется убегать на виду у соседей.

– Антоша, почему ты промахнулся? – почти ласково спросила Лариса, глядя Лушкину прямо в глаза.

– Потому что боялся! – огрызнулся тот. – Все поджилки у меня тряслись. Когда Дивояров об этом узнал, велел Орехову подумать, что вы любите из еды больше всего. Потом потребовал впустить его в вашу квартиру. Отравил пакетик замороженных овощей и подбросил в вашу морозильную камеру. Все получалось так, что Орехов вроде как действительно был ни при чем. Пособничал, конечно, но сам ни-ни.

– Это радует, – заметила Мила, не скрывая иронии.

– Потом был эпизод в лесу, закончившийся для меня ужасно, – пробормотал Лушкин, явно не желая обсуждать подробности. – Когда я явился к боссам, весь обожженный этой штукой, – он кивнул на «Магиохлор», – Дивояров взвился и потребовал, чтобы в дело вступил Орехов. Он-де лучше знает повадки своей жены и сумеет с ней справиться быстрее и успешнее, чем любой из нас. Тогда Орехов возразил, что сейчас не время с вами расправляться. Во-первых, вы так ничего и не поняли…

– Сущая правда, – пробормотала Мила.

– А во-вторых, он сказал, что у вас появился телохранитель. Он, дескать, караулит в подъезде и срисует любого, кто войдет в квартиру. Мешков пообещал с телохранителем разобраться и очистить для Орехова дорогу.

– Так это Илья надел перчатки и душил меня ночью? – воскликнула Мила. – То-то я голову ломала, зачем киллер так сильно полил себя одеколоном, отправляясь на дело? Орехов знал, что покушение может провалиться, как это случалось раньше, и боялся, что я узнаю его запах. Поэтому купил что-то для себя нетипичное и вылил на одежду. Боже мой, какая я была дура! Ненаблюдательная дура!

– Пусть дальше рассказывает, – мрачно заметила Лариса. – Просто народный сказитель!

– У меня руки затекли, – сообщил Лушкин, с надеждой посмотрев на Ларису. Милостей от Милы он определенно не ждал.

– В милиции тебя разомнут, – пообещала Лариса. – Говори давай.

– А что говорить? Осталось только последнее покушение. Дивояров все решил взять в свои руки. Хвастал: «Я возьмусь – я сделаю!»

– Так это он на мотоцикле стрелял в Татьяну?

– Он! Он даже Орехову не сказал, что собирается сделать. Но тот, конечно, догадывался. Не зря же в подробностях объяснил, где и когда вы встречаетесь.

– А «жучок» на моем телефоне? – удивилась Мила. – Разве это не ваш?

– Не наш, – покачал головой Лушкин. – Думаю, я бы знал. Мы друг от друга ничего не скрывали.

– Надо же, а Глубоковы дурили мне головы с телефонным звонком. Мол, кто-то может позвонить и передать сообщение…

– Все правильно! – оживился Лушкин. – Если помните, Орехов еще до всех этих событий собирался просить у вас прощения и вернуться в семью? Помните?

– Да-да, было дело. Но я послала его подальше! – гордо заметила Мила. – Чем теперь отчаянно горжусь.

– Он думал, что теперь снова будет жить с вами, и дал академику Глубокову домашний телефон, предупредив, что, если подойдет женщина, ей можно передать самую общую информацию. И что номер этот, так сказать, аварийный. По нему можно звонить только в случае крайней нужды.

– Но почему же он не оставил академику номер своего мобильного? – поинтересовалась Мила.

– Насколько я успела понять из всего услышанного, – встряла Лариса, – затем, чтобы в случае чего свалить все на тебя. А мобильник именной, попробуй от него откреститься!

– Хм, – сказала Мила. – Я склонна принять эту версию. Значит, если бы дедушка Глубоков не впал в кому, он мог бы позвонить мне домой и оставить сообщение для Ильи? Выходит, братья были правы! Я бы, кстати, запросто передала это сообщение и тут же думать о нем забыла. Такая доверчивая дура, просто кошмар!

– Ну что, вопросы закончились? – шепотом спросила Лариса, выключая диктофон.

– Нет, есть еще один! Кто из вас похитил мою сестру? И зачем?

– Клянусь, мы тут совершенно ни при чем! – проникновенно сказал Лушкин. – Охота мне была врать после всего, что я тут наговорил. Кстати, это будет считаться чистосердечным признанием?

– Послушайте! – внезапно вспомнила Мила. – Ведь наркотик, придуманный Глубоковым, был в таблетках?

– Так точно. И рассыпан по пузырькам без этикеток.

– Скажи-ка мне, любезный, каким это образом один из таких пузырьков попал в руки моего свояка?

– Это Кольки Михеева, что ли?

– Кольки? – удивилась Мила. – Так вы его знаете?

– Еще бы! И Орехов его давно знает. Бездельник и ловелас, вот он кто такой, этот Михеев.

– Так-так. И что дальше?

– Ну… Орехов как-то решил, что Кольке неплохо было бы познакомиться с вашей сестрой. Подсказал ему, как себя вести, и гляди-ка пристроил ведь парня. А когда Дивояров купил у Глубокова пробную партию товара, Орехов решил на Кольке его испытать. За деньги, конечно. Он сказал ему, что это новейший препарат, повышающий потенцию! – Лушкин хихикнул и снова сделался похожим на свинью. – У Кольки-то проблемы с потенцией! Ох, как он на этот препарат запал, если б вы знали! Жрал таблетки, словно «Холодок». Орехов все пугал его передозировкой, но тот и слышать ничего не хотел. Ведь ему за каждую съеденную банку платили…

– Так вот откуда у этого бездельника деньги! – вслух подумала Мила. – Бедная Ольга!

– Чего бедная? – удивился Лушкин. – Он ведь все ради нее делал. Чтобы не ударить в грязь лицом.