Галина Полынская - Король ветра

– Это… – прошептала я, – Король Ветра?

– Да, он самый, – кивнул Леон, – твой пыльный любимец.

– Леон… – ноги подгибались, голова шла кругом, – зачем это тебе? Тебе?!

– Деньги, Ирис, просто деньги, – он присел передо мною на корточки, – мне это совершенно ненужно, а вот Максу…

– Причем тут Макс?

– Мы сводные братья. После развода у него практически ничего не осталось, отец вышвырнул его из своей фирмы, узнав, что Макс принимает наркотики, этот дом, он уже заложен, единственным нашим шансом оставались скачки. Выполнив заказ в прошлый раз и разделавшись с Кролем Шарлем, мы получили достаточно много, но эти деньги быстро ушли, теперь же нас попросили убрать либо коняку, либо хозяина.

– Кто попросил?

– Зачем это тебе?

– Просто интересно.

– Нет, ты не разглашаешь свист, я – имя заказчика.

– Как же вы это все сделали? – я села на землю, опершись спиной о стойло.

– Да очень просто, приехали, поступили куда попроще – в эту дурацкую киношколу, делая вид, что незнакомы, а дальше – дело техники. Согласись, кому придет в голову искать преступников такого класса среди студентов паршивой киностудии?

– Не верю… – казалось, голова вот-вот треснет.

– Придется, – Леон поднялся и рывком поставил на ноги меня. – Ирис, ты же понимаешь, мне необходим секрет Радияра, лошадку необходимо заставить слушаться.

– Забудь об этом, – на меня навалилась такая апатия… хотелось только одного – уткнуться носом в песочную дорожку, закрыть глаза, и услышать: «Стоп! Снято!».

– Ирис, мне не хочется этого делать, – Леон снял с крючка на стене кнут и подошел к Королю Ветра, конь смотрел спокойными, почти прозрачными глазами с длинными черными ресницами.

– Ты не сделаешь этого, – усмехнулась я. – Не посмеешь.

Он размахнулся и ударил его, конь всхрапнул и нервно затанцевал.

– Ирис, я буду лупить его, пока ты не свистнешь.

– Прекрати! – лихорадочно прыгали мысли… – Будешь его бить, вообще ничего не скажу!

– Ладно, – он повесил кнут обратно, – давай, ну, свисти.

– Пойдем в дом.

Молча вернулись в особняк. Потребовав пива, я уселась на диване в гостиной и уставилась в потухший камин. Давить на жалость бесполезно, притворяться умирающей – тем более… неожиданно где-то зазвонил телефон. К сожалению, о чем разговаривал Леон, я слышать не могла. Вскоре он вернулся.

– Я сейчас уеду ненадолго, – сообщил он, – когда вернусь, надеюсь, договоримся полюбовно. Пойми, Ирис, ты оказалась замешана во всей этой истории чисто случайно, честно сказать, даже не предполагал, что все так повернется. Ты не держи на меня зла, пойми, это моя работа, а ты – случайность. Ты просто свистнешь, и я отвезу тебя домой, договорились? Ты извини, но мне придется тебя запереть.

Я медленно кивнула.

Как только за Леоном закрылась дверь, я бросилась к балкону. Убедившись, что он ушел к шоссе, я принялась осматривать дом, ведь должна же быть хоть малейшая лазейка! Разумеется, я и мысли не допускала, что меня отпустят, да еще и домой отвезут, ага, сейчас! Ничего спасительного не отыскалось, наоборот, за окнами то и дело возникали пасущиеся на лужайке доберманы. Тогда я перетащила в свою комнату побольше всякой снеди, пару бутылок вина с этикетками покрасивее и забаррикадировала дверь платяным шкафом до лучших времен.

Вскоре и Леон пожаловал. Я злорадно ожидала, пока он набегается по дому, разыскивая свой ценный «свисток».

– Ирис! – внезапно крикнул он так громко, что я даже через шкаф услышала. – Ирис, ты где?!

Ткнувшись пару раз в мою дверь, он попытался ее высадить, но безуспешно.

– Открой сейчас же!

– А ты бы открыл на моем месте?

Пауза.

– И долго ты там собираешься сидеть? – его голос немного успокоился. – Вечно?

– Насчет вечно не знаю, – я бросила взгляд на запасы провианта, – просижу сколько смогу, может вообще никогда не выйду, тут и умру вместе со своим свистом.

– Не идиотничай, а?!

– Я вполне серьезно.

– Как хочешь! Сиди если тебе так нравится!

– Да, это чудесно, гораздо лучше общества убийцы!

– Дура!

– Конокрад!

И он ушел.

В комнате было тихо и скучно. Я мерила ее шагами, время от времени, заворачивая в ванную, и досадовала, что не додумалась захватить какую-нибудь книгу или журнал. Пришлось лечь на кровать, и, покрутившись с полчаса на жутковатой карусельке фантазий на тему собственного будущего, я все-таки заснула.

Проснулась я на следующий день ближе к обеду, организм, измученный всеми этими потрясениями, предпочел набираться сил, а не терзаться тревожными размышлениями. Я валялась в кровати – заняться все равно было нечем. Жаль, в комнате не было телевизора, с ним я смогла бы торчать взаперти вечно.

– Ирис! – неожиданно раздался голос Леона. – Ты меня слышишь?

– Да, – я поднялась, села, кутаясь в простыню.

– У меня предложение: ты прекращаешь этот детский сад, мы разговариваем как цивилизованные люди, и – я клянусь – приходим к соглашению.

– Да пошел ты….

– Ну почему ты не хочешь все уладить по-хорошему? Мы можем прилично заплатить, хочешь, купим квартиру, машину…

– Все, Леон, – настроение стремительно портилось, – конец связи.

В таком духе мы проговорили еще минут десять, он разозлился и ушел, а я призадумалась. Так бесславно заканчивать свою, в сущности, еще не начавшуюся кинокарьеру не хотелось, поэтому надо было как-то выбираться. Еще раз изучила окно – шансов не было, роскошные рамы оказались запертыми снаружи. Небольшое окошко в ванной имело раму попроще, каких-либо замков-задвижек я не увидела, оконце не открывалось, но его все-таки можно было попробовать вскрыть или выбить.

В шкафчике непонятного предназначения, отыскались ножницы, ими я и принялась вскрывать окошко. Взобравшись на бортик ванной и, каждую секунду норовя упасть, я ковыряла окно, в поисках его слабого места. Сыпалась какая-то пыль, штукатурка, но я упорно портила имущество Леона и Макса.

Чувствуя себя по меньше мере узником Бастилии, я трудилась, обливаясь потом, и надежды мои оправдались – окно я распечатала и выглянула наружу. Почему-то пребывая в процессе ковыряния, я как-то подзабыла, что нахожусь на втором этаже, и это стало для меня еще тем сюрпризом. Присев на бортик, я запечалилась. Пусть окошко маленькое, я далеко не толстуха, да и в киношколе кое-чему подучилась, но выбираться и прыгать со второго этажа – чем не шанс сломать шею? Но, увы, вариантов не оставалось.

В присутствии Леона исполнять свой акробатический этюд я не рискнула, дождалась пока он уедет. Как только его машина скрылась из вида. Я бросилась в ванную, открыла окно и выглянула наружу. В метре от окна виднелся небольшой выступ, довольно маленький, но все же на цыпочках вполне можно было бы уместиться. Вот только как вылезти в такое окошечко, не головой же вниз кидаться? Я пошла в комнату, приволокла одну тумбочку, вторую, стул… конструкция получилась шатковатой, но я все равно умудрилась забраться на самый верх. Разувшись, не дыша, я стала протискиваться в окно. При мысли, что в любой момент могу грохнуться либо обратно на пол, либо во двор на землю, меня слегка подташнивало, но, стиснув зубы, я упорно продолжала вылезать на свободу.

Исполнив сложнейший акробатический этюд, я вытащил одну ногу, следом другую. Вцепившись в оконную раму, я висела, пытаясь нащупать выступ. Когда получилось, я почувствовала себя гораздо увереннее, но отцепиться от окна все еще не решалась. Насколько позволяло окошко, я прошлась, в поисках более устойчивой опоры – безрезультатно. Надо было каким-то образом развернуться, прыгать спиною вперед никак не улыбалось. Но, как только я предприняла попытку разворота, как ноги соскользнули с бортика, и я повисла, намертво вцепившись в оконную раму.

– Спокойно, спокойно… – повторяла я, обливаясь холодным потом, – все хорошо… вспомни, чему тебя учили в прекрасной, знаменитой киностудии «Синема-Парк»! Неужели не сможешь прыгнуть с какого-то там несчастного второго этажа? Как нас учили прыгать, как? Надо сгруппировать мышцы, но нельзя быть каменной, надо стать кошкой, мягкой и легкой, приземляться не на прямые ноги, иначе, прощай здоровье… приземлюсь, как положено и ничего не сломаю. Все получится, я всегда хорошо падала…

Медитируя таким вот образом, я приготовилась к прыжку, но руки ни в какую не желали расставиться с окном.

– Ну, давай же, давай, – уговаривала я себя, – ведь прыгают же люди и с большей высоты, и с поезда, и из машины на полном ходу…

«Это делают специально обученные каскадеры! – истерично вопил мой инстинкт самосохранения. – Во время полета-падения ты не будешь думать, как правильно группироваться! И подумать ничего не успеешь, как позвоночник расплющится!»

– Все равно прыгать придется! – вынесла я приговор, кое-как расцепила бесчувственные пальцы и, попрощавшись на всякий случай с родными и близкими, прыгнула вниз. За пару секунд свободного полета ни о чем конкретном подумать не успела, затем был сильный толчок, и я пребольно треснулась головой об аккуратно стриженый газон. Подождав пока в глазах посветлеет, осторожно приподнялась и ощупала подрагивающее от пережитого страха тело. Вроде, все было на месте, ничего не повреждено, только болели пятки и ушибленный затылок. После такого подвига, встречаться с Леоном совсем уж не хотелось и я поковыляла к конюшням.