Маргарита Малинина - Мертвые тоже скачут

Так, спокойно. Он решил спросить у хозяйки, где… хм… скажем, вилки. Или тарелки. Или чашки. Поесть захотел-таки. Или, может, ему вздумалось проверить, что находится на втором этаже дома. Однако, на первый десяток взглядов, мужчина не показался любопытным. Скорее, он производил впечатление человека, у которого в крови отсутствует даже намек на любопытство, оно полностью вычеркнуто из его ДНК. Вывод: подниматься на второй этаж гость может только с конкретной целью. И я не могла придумать с какой. В этом и был весь ужас.

Шаги приближались. Скрипнула последняя ступенька (я знала, что это была именно последняя, верхняя ступенька, потому что только она одна и скрипела), дальше мужчина пошел к двери моей комнаты по гладкому паркету.

Что же делать, господи?! Что делать?!

В растерянности я забилась под кровать, чувствуя себя пугливым ребенком, которого беззаботная мама оставила одного в комнате с выключенным светом и которому в связи с разыгравшимся здоровым детским воображением почудился кто-то страшный и злой в шкафу. Оставалось только крикнуть во все горло: «Ма-ма-а!!», но на то, чтобы этого не делать, у меня мозгов, слава этому миру, хватило.

В тусклом лунном свете, льющемся из расположенного напротив входа в комнату окна, было видно, как дверь медленно, но в то же время без каких-либо колебаний открылась во мрак предбанника. Я различила слабые очертания высокой темной фигуры в дверном проеме. Боясь подать хоть какой-то звук, я перестала дышать.

Тень замерла на пороге. Затем послышался спокойный, прохладный голос:

– Девушка, где вы?

По моему дрожащему телу прошелся холодный сквозняк. Или это я все-таки рискнула выдохнуть?

– А вам-то что? – не замедлила я показать свой характер из-под кровати, уговорив себя не трястись от страха. Если бы гость хотел причинить мне вред, он не стал бы говорить: «Девушка, где вы?»

В воздухе завибрировало удивлением. Фигура шевельнулась, вроде бы наклоняясь.

– Вы там, что ли?

– Там – это где? – продолжила я ворчать, лежа на полу.

– Под кроватью. Что вы там делаете?

– А вам-то что? – возмутилась я, повторившись, и выбралась из укрытия: оставаться там было глупо, укрытия на то и нужны, чтобы прятаться, а ежели мое местопребывание уже обнаружили, какой смысл в нем оставаться? «Не обнаружили, – поправилась я. – Ты сама выдала его с потрохами». Ну ладно, включив свет, он бы без особых проблем отыскал меня самостоятельно.

– Вы что, там прятались? – спросил гость недоверчиво.

– Нет, конечно, – фыркнула я высокомерно. – От кого мне прятаться-то? Я никого не боюсь. Вот, ночнушку потеряла.

Гость помолчал, видимо, разглядывая меня в лунном свете. Наконец констатировал:

– Она на вас.

– Ну да, нашла и надела. – Он все еще меня разглядывал. – Вы что хотели-то? – не выдержала я.

– Пойдемте, – вздохнул бывший зомби, разворачиваясь к выходу.

– Куда?! – обалдела я.

– Пойдемте, – повторил он. – Вниз.

– Да? Ну, э-э… Подождите, я оденусь.

Пауза.

– Нет необходимости.

Ей-богу, я б решила, что он издевается, если бы, повторюсь, он не поизносил реплики так отрывисто, так неэмоционально. Конечно, он вовсе не заигрывал со мной. Иначе бы тон хоть как-то изменился.

– Нет уж, извольте выйти. Или я никуда не пойду, – безапелляционно заявила я, и он вынужден был отступить. – Дурдом какой-то, – ворчала я, выпроводив гостя на лестницу, включив свет и поспешно одеваясь. – Совсем он спятил, что ли…

Одетая, я вышла из комнаты. Мужчина, бросив на меня беглый равнодушный взгляд, молча стал спускаться по лестнице. Почему-то он был совершенно уверен в том, что я безропотно за ним последую. Что ж, так оно и было, чуть погодя, я действительно последовала за ним, приказав себе приструнить вспышку бешенства. Через пять ступенек он спросил:

– Вас как зовут?

Додумался-таки!

– Екатерина. – Я ждала, что он представится, но он этого не сделал. Через семь ступенек, догадавшись, что ждать этого не имеет смысла, поинтересовалась: – А вас?

– Валерий. – Когда мы ступили на пол гостиной, добавил: – Мертвицин.

Я оступилась и едва не шлепнулась. Как часто я сталкивалась с тем, что фамилия как нельзя лучше подходит человеку! Широковы, Толстые отличались немалыми габаритами; Сукины, Сучковы, Гадюкины были людьми с тяжелым характером; Рябовы имели проблемы с кожей, а Небогаткины жаловались на отсутствие лишних средств. Я не говорю, что это правило, но довольно часто с этим сталкиваюсь. Сама вот Любимова – и действительно, если уж я люблю человека, то кидаюсь в это чувство с головой, а меня любят, как правило, чаще, чем я. Уж в фамилии дело или в привлекательной внешности, не ведаю. Подруга Юлька у меня Образцова, и образ жизни ведет такой, что всем стоит на нее равняться. Короче, понятно. Так вот, я ничуть не удивилась, узнав, что Валерий носит фамилию Мертвицин. Только вот мне стало еще более не по себе, еще более жутко и тревожно, вот почему я споткнулась на ровном месте.

Чтобы отвлечься от своих мыслей, я глянула в центр комнаты и ахнула. Прямо посреди помещения стоял накрытый стол: белая скатерть, бутылка вина, бокалы, пустые тарелки и столовые приборы. Но главный сюрприз состоял отнюдь не в этом. На столе, комоде и журнальном столике были размещены разномастные подсвечники с зажженными свечами, и их было столько, что включи я люстру с тремя семидесятиваттными лампочками – она не сделала бы погоды, позорно потерявшись на фоне пляшущего пламени многочисленных свечей. Вот что за пшик был! Это Валерий зажигал спичками свечи, а потом они трепетно потрескивали, что, в общем-то, и продолжали делать по сию минуту.

В зале было так непривычно светло, что я даже отчетливо различила мелкие пятна на потолке из-за то ли невнимательности, то ли неопытности, то ли – что более вероятно в нашей стране – халтурности ремонтников. Интересно, кто помогал отцу с отделкой помещения? Не один же он справлялся, наверно.

Я переместила взгляд с потолка на рядом стоящего мужчину. Что все это значит? Неужели он хочет принести меня в жертву, а свечи, стол – это все неотъемлемые детали для проведения данного ритуала?

– Что это значит? Что вы задумали? – спросила я напряженно.

Валерий прошел вперед и обернулся, показав рукой на стол театральным жестом.

– Вы сказали, у вас день рождения? Правда, уже за полночь, но раньше я не управился, простите. Давайте отметим, заодно познакомимся поближе.

Услышав про «познакомимся поближе», я вздрогнула.

– Что вы, я не это имел в виду, – прохладно заверил Мертвицин и уселся за стол, даже не потрудившись помочь даме усесться на стул. Уж не знаю, на что я больше обиделась: на то, что я как женщина не представляю для него интереса, или на отсутствие джентльменских повадок. – Не стоит.

– Что не стоит? – Я села за стол напротив Валеры.

– Обижаться. Я знаю, что вы не любите, когда вам пытаются помочь в чем-либо.

Я покраснела. Откуда он знает?

– Кто вам об этом рассказал?

Наклонившись вперед и вперившись зрачками, окруженными кроваво-красной радужкой, в мое лицо, он ответил мне таким тоном, что я вздрогнула, словно встретившись с демоном:

– Ваши глаза.

Сглотнув, я решила уточнить:

– То есть вы все про меня можете выяснить, просто взглянув в них?

– Да, – по-простецки сообщил он, точно речь шла о чем-то заурядном, а вовсе не об экстрасенсорных способностях, и откинулся на спинку стула, немного тем самым отдалившись, из-за чего мне стало легче дышать. Будто до этого моя грудная клетка была туго стянута корсетом, а теперь его сняли.

– А что мы будем есть? – спросила я, озирая пустые тарелки.

– Ничего, – спокойно ответил мужчина. – Я не хочу есть, а вам это и подавно вредно после шести.

Я вспыхнула.

– Да как вы смеете?! У меня идеальная фигура и прекрасный обмен веществ! Я могу есть все, что пожелаю и когда пожелаю.

– Хорошо-хорошо, – пошел он на примирение. – И все же я настоятельно рекомендую вам так поздно не питаться. Наливайте себе вина. – Видя, что я колеблюсь, добавил: – Бутылка уже открыта.

Открыл ли он ее перед тем, как ко мне подняться, или же начать ее успел отец, я не стала спрашивать, а просто поднялась и налила себе половину бокала: ждать, что это сделает он, было глупо.

– Вам налить? – издевательски поинтересовалась я. Коли уж он не хочет за мной ухаживать, может, мне нужно поухаживать за ним?

– Нет, спасибо, я сам.

Он взял у меня бутылку, обхватив ее на пару сантиметров ниже моей ладони, за что я была ему безумно благодарна: очень не хотелось снова трогать его ледяные, будто неживые пальцы.

Я села, думая о том, как это все нелепо. Два незнакомых человека, один из которых живой лишь наполовину, едят из пустых тарелок (мне вспомнились Бред Питт и Том Круз в «Интервью с вампиром»), сидя за столом чужого им обоим дома, в освещении сотни свечей, несмотря на исправную проводку. Что ж, средневековый прикид Валерия сюда подходил как нельзя лучше.