Люся Лютикова - Праздник который всегда с другими

Ну и денек вчера выдался! Особенно хорош был вечер — врагу не пожелаешь. Грустно, когда умирают люди, даже совсем тебе не знакомые. Тем более, что Лев Котик был, кажется, неплохим человеком. Как он щедро приглашал всех за столик, заказал кучу еды и даже одолжил мне телефон…

Ой, а куда я дела мобильник? Когда я входила в зал, то держала его в руке, это я точно помню. Наверное, потом я на автомате положила телефон к себе в сумочку, где он и лежит до сих пор. Я бросилась в коридор, вытащила из-под курточки Игорька сумку и вернулась на кухню. Вывалив на стол весь хлам, который я ежедневно таскаю с собой, в самой середине кучи я обнаружила серебристый корпус телефона.

В это мгновение телефон задвигался и загудел утробным звуком. От неожиданности я вздрогнула. Потом я догадалась, что Лев поставил его на виброзвонок. Поэтому-то я и не обнаружила мобильник раньше: вечером я несколько раз слышала его приглушенное жужжание, но решила, что это хомяк шуршит в своей клетке.

Телефон продолжал вибрировать. Интересно, кто это в шесть утра так настойчиво пытается дозвониться до Котика? Деловые партнеры? Друзья? А может, мать-старушка?

При мысли о том, что у Котика осталась мать и это она сейчас в предынфарктном состоянии в сотый раз набирает номер телефона сына, я чуть не разрыдалась. Чует ли материнское сердце, что ее кровиночки больше нет на свете? Неужели милиция до сих пор не сообщила родным Льва страшную новость? Но у меня самой не хватит духу это сказать. Я решила не отвечать настойчивому абоненту и прикрыла телефон кухонным полотенцем. Звук стал немного тише.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я провела ревизию холодильника и составила список продуктов, которые необходимо купить на заработанные вчера деньги. Выходило, что в ближайшие пять дней у детей будет вполне приличное меню. Конечно, черную икру на завтрак они не получат, но на омлет с бутербродами могут твердо рассчитывать.

За хозяйственными заботами я и не заметила, как пролетело время. Зазвонил будильник, Оля с Игорьком наперегонки побежали в ванную, а я взялась за приготовление вышеозначенного омлета.

Сегодня я превзошла самоё себя. Завтрак был готов вовремя, омлет почти не подгорел, а какао будоражило ноздри восхитительным ароматом.

Усевшись за стол, Оля заметила мобильник и тут же его схватила:

— Ой, суперский телефончик! Это же моя любимая модель! Тетя Люся, это твой мобильник?

— Нет, мне его дал один человек, просто позвонить. Потом он… В общем, телефон ему больше не понадобится. Осторожней, пожалуйста, не сломай там что-нибудь! — воскликнула я, когда Оля начала нажимать на кнопки.

— Да что тут можно сломать! У нас в классе уже у многих есть мобильники, я знаю, как ими пользоваться. Значит, раз хозяину телефон не нужен, ты можешь оставить его себе?

— Нет, детка, надо вернуть родственникам. — Заметив огорченную Олину мордочку, я добавила: — Не расстраивайся, я подарю тебе на день рождения точно такой же.

Девочка вздохнула:

— Это вряд ли. Знаешь, сколько он стоит? Здесь же цветной экран, полифония, диктофон, видеокамера! Нет, у тебя таких денег нет, — заключила она, возвращая дорогую игрушку.

— Надежда умирает последней, — ответила я. — Вчера у меня не было денег даже тебе на экскурсию, а сегодня что?

И я жестом фокусника вытащила из кошелька несколько купюр.

— Ура! Я поеду со всеми в Суздаль! — закричала девочка, бросаясь мне на шею.

Когда старшие дети ушли в школу, я занялась малышами. Мы умылись, покушали, поиграли, и тут я вспомнила, что должна зайти к Руслану Супроткину, чтобы дать показания по поводу вчерашнего инцидента. Спрашивается, куда деть на это время близнецов?

Ясли категорически отпадали. Оставалось три варианта. Первый — пригласить Варю, крестную Макарушки, второй — обратиться за помощью к Диане Александровне, бабушке всех четверых деток. На худой конец, был третий вариант: заявиться к следователю с близнецами под мышкой. К счастью, до этого дело не дошло. Варвара, услышав по телефону о моих злоключениях, легко согласилась посидеть с детьми. Оказывается, ее сын Федя всю неделю живет в православном интернате, домой приезжает только на воскресенье, так что свободного времени у нее навалом.

— В православном интернате? А что это такое? — удивилась я.

— Школа при подмосковном храме, — объяснила Варя. — Федор живет там всю неделю, изучает Библию и трудится на благо Господа.

Трудится? Это в десять-то лет? И еще меня поразило, как важно и торжественно она называет мальчика — Федор.

Но я ничего не сказала. В конце концов, это ее личное дело, как воспитывать своего ребенка. Главное, что Варя отлично присмотрит за Лариком и Макарушкой, а я могу быть свободна до самого вечера. Вскоре вторая крестная переступила порог квартиры, я передала ей детей и помчалась на Петровку.

Несмотря на усталый взгляд, капитан Супроткин выглядел живым и довольным, словно крыса на колбасном складе. Сначала он записал мои личные данные, а потом принялся задавать вопросы. Каким образом Аида оказалась в ресторане? Знала ли она, что там будет мужчина по имени Лев Котик? Какова была ее реакция на это известие?

— Да обычная реакция! Посмеялась, мол, какая забавная фамилия. А что?

— Все вопросы потом, — отрезал Руслан и бодро застучал по клавиатуре, занося мои слова в компьютер. — Сразу ли Аида согласилась участвовать в представлении?

— Нет, не сразу. Сначала отказывалась, но потом, когда услышала, что все это делается, чтобы Жанне было легче охмурить Льва Котика, согласилась.

Супроткин опять принялся долбить по клавишам.

— Во время представления, устроенного в ресторане, оставалась ли Аида Макеева одна за столом?

Я напрягла память.

— Да, оставалась. Юлий пригласил танцевать Жанну, Лев — Татьяну, а я пошла звонить детям.

Неожиданно капитан оторвался от экрана:

— Кстати, а что это за история с детьми? Ты мне никогда не говорила, что у тебя есть хотя бы один ребенок…

Я рассмеялась и рассказала ему, откуда взялись дети.

Руслан хмыкнул:

— Когда ты вчера сказала про детей, честно говоря, я решил, что у тебя крыша поехала. Ты и выглядела так странно…

Я решила замять вопрос о моем диком внешнем виде и поспешно спросила:

— А почему это ты так интересуешься Аидой? Какое отношение она имеет к смерти Льва? Он ведь умер своей смертью.

Капитан выдержал паузу и спокойно ответил:

— Мужчину отравили. Ты была свидетельницей убийства.

Я опешила:

— Как? Кто? Зачем?

Супроткин откинулся на спинку стула и сладко потянулся.

— Вообще-то тебе этого знать не положено… — Тут Руслан встретил мой требовательный взгляд и скучным голосом забубнил: — Результаты судебно-медицинской экспертизы показали, что Котик Лев Витальевич умер в результате отравления…

Тут Руслан произнес длинное химическое название, из которого мне удалось запомнить только «гидрохлорид натрия» — и то, боюсь, я что-то путаю.

— Что это?

— Это препарат, который продается почти в каждой аптеке. Его выписывают людям с серьезными нарушениями сердечной деятельности. Если лекарство примет здоровый человек, то он рискует умереть от сердечного приступа. Сначала возникает затруднение дыхания, удушье, боль под грудиной, ну а потом уже остановка сердца. Большие дозы в сочетании с алкоголем усиливают эффект. Поэтому неудивительно, что Лев умер так быстро.

— Как называется лекарство?

— Этого я тебе не скажу, — ухмыльнулся капитан. — Вдруг ты захочешь отравить свою соседку или начальника?

— Ну ладно, Котика отравили. Но Аида-то тут при чем?

— А при том, что она — главная подозреваемая. Твои показания подтверждают слова всех, кто сидел за столом: у Аиды была возможность подсыпать яд в бокал мужчины.

И пока я изумленно переваривала эту информацию, Руслан успел распечатать мои показания на принтере и подсунуть мне бумаги.

— Напиши «с моих слов записано верно» и распишись здесь. Ладно, сегодня ты мне больше не нужна, можешь идти. На всякий случай оставь свой контактный телефон, ты ведь сейчас живешь у кумы? Может быть, мне понадобится кое-что уточнить. Но это вряд ли. Я собираюсь опросить еще нескольких свидетелей и закрыть дело. Это очень редко случается, чтобы предумышленное убийство было раскрыто за сутки. Думаю, наш отдел ждет хорошая премия.

Нет, подождите. Как же я могу так просто уйти? Мою бывшую одноклассницу обвиняют в убийстве, а я должна молчать? Тем более, когда обвинения настолько смехотворны?!

Мало ли у кого была возможность подсыпать яд! Если разобраться, каждый из нашей компании мог это сделать. Вот я, например, тоже оставалась в одиночестве за столом. Но разве из этого следует, что я убила Котика? Что за чушь?!

Все это я без обиняков и высказала Руслану. Вернее, прокричала ему в лицо. Да так громко, что в кабинет заглянул какой-то человек в форме и спросил: