Ирина Хрусталева - Не родись пугливой

– Здравствуйте, Илья Борисович, – поприветствовала Кира шефа и смущенно улыбнулась. – Вот, я уже тоже приехала.

– Доброе утро. Очень рад, что не опоздали, – сухо произнес Ганшин.

Кира оценила недовольный вид начальника и нахмурила брови. Она уже хотела отойти и пристроиться где-нибудь в уголочке, подальше от него, как услышала неожиданное предложение:

– Хотите кофе?

– Нет, то есть с удовольствием, – растерянно пробормотала она.

Кира до сих пор не могла привыкнуть к совершенно непредсказуемому настроению своего работодателя. Оно могло меняться каждую минуту, и приноровиться к нему было практически невозможно.

– Пойдемте со мной, – распорядился Ганшин и, встав с кресла, быстро пошел в сторону кафе. Кира некоторое время стояла и в растерянности смотрела в спину мужчины. А тот даже не потрудился оглянуться, чтобы убедиться, что его референт идет за ним.

«Ну что вы за человек, Илья Борисович? – простонала про себя Кира. – Я никогда, наверное, не перестану вас бояться. Почему вы такой хмурый, такой резкий, такой… совсем никакой», – вздохнула она и побежала догонять шефа.

– Присаживайтесь, – встав позади стула и отодвинув его для девушки, сухо предложил Ганшин. – Какой предпочитаете кофе? Капучино? Эспрессо? По-американски? – перечислил он.

– Эспрессо, – ответила Кира. – И еще парочку пирожных, если можно, я не успела позавтракать.

Илья заказал два кофе, пару пирожных и для себя пачку сигарет.

– А разве вы курите, Илья Борисович? – удивленно спросила Кира. – Я никогда не замечала.

– Нет, я не курю, вернее, курю, только очень редко, – нехотя ответил тот.

– Вы, наверное, тоже волнуетесь? Я, например, ужасно волнуюсь, даже уснуть сегодня ночью не могла, – улыбнулась девушка, но, как только встретилась с хмурым взглядом шефа, улыбка ее тут же превратилась в кислую мину. – Извините, кажется, я лезу не в свое дело.

– А вы курите? – неожиданно спросил Ганшин.

– Я? – вытаращила глаза Кира. – Нет, я йогой занимаюсь. А почему вы вдруг спросили?

– Не знаю, – пожал мужчина плечами. – Просто так, наверное. Сейчас практически вся молодежь курит, особенно женщины. Почему-то считают это модным, – усмехнулся он. – Как может быть модным то, что гробит здоровье?

– Моя бабушка тоже курила, – тихо проговорила Кира. – Но она это делала не ради моды, а просто так. Как она сама говорила, для гламура. У нее был такой длинный-предлинный мундштук, она вставляла туда сигарету и кокетливо держала его в руках. Она никогда не затягивалась дымом, лишь держала мундштук и вела светскую беседу, – засмеялась девушка. – Она у меня была замечательным человеком, и мне очень ее не хватает.

– А ваша мать?

– Зачем вы спрашиваете, Илья Борисович? Вам же известно, что она уже больше двадцати лет живет за рубежом, – резче, чем хотела, сказала Кира и сдвинула брови к переносице. – Я ничего не знаю о ней. Я даже не смогла ее найти, когда умерла бабушка.

– Извините, я не хотел вас обидеть.

– Это вы меня извините, – пробормотала девушка. – Я правда не люблю говорить о своей матери, потому что не знаю, что сказать. Я совсем не помню эту женщину, да и она наверняка уже давно забыла, что у нее есть дочь.

– Почему вы так думаете?

– Она вот уже больше пяти лет даже не звонит, – хмуро ответила Кира. – Давайте не будем больше говорить на эту тему, Илья Борисович, мне этот разговор не совсем приятен.

– Как угодно, Кира Эдуардовна, просто я хотел вам сказать, чтобы вы не судили свою мать предвзято. Может быть, с ней что-нибудь случилось, поэтому она и не звонит.

– Может быть, все может быть, – равнодушно пожала девушка плечами. – Но, когда она уехала от нас двадцать лет назад, она была совершенно здорова, в трезвом уме и твердой памяти. Она бросила меня, и если сейчас с ней действительно что-то и случилось, то мне нет до этого никакого дела.

– Вот уж не предполагал, что у вас такой жесткий характер, – усмехнулся Ганшин. – И что вы такая злопамятная.

– Нет, вы ошибаетесь, я, напротив, слишком мягкий человек, – пожала Кира плечами. – И уж совсем не злопамятна. Просто вы меня совсем не знаете. А что касается моей матери… Я не знаю, что это такое: мать. У меня всегда была только бабушка. Кажется, это наш рейс, – встрепенулась Кира, когда услышала объявление. – Пойдемте на регистрацию, Илья Борисович, – начала она торопить шефа, радуясь тому, что так вовремя появилась причина прекратить неприятный для нее разговор.

– Ну, давай рассказывай, – нетерпеливо ерзая на стуле, теребила подругу Катя. – Не томи душу. Как там все было? Как тебе Америка? А небоскребы? Правда, там здорово? – засыпала она вопросами Киру.

– Америка как Америка, – пожала та плечами. – И небоскребы мне не очень понравились, от них голова кружится, когда вверх смотришь. Кругом стекло, бетон и реклама. Москва намного лучше Нью-Йорка, во всяком случае, на мой взгляд, в ней уютнее.

– Это потому, что ты здесь родилась, выросла и сейчас живешь, а свое всегда лучшим кажется. Ты у нас патриотка, оказывается? – улыбнулась Екатерина.

– Может, ты и права, свое – это свое, – согласилась с подругой Кира. – Только я думаю, что это не от места зависит, а от людей, которые тебя окружают. У американцев совсем другой менталитет, другие привычки и вообще совершенно другой уклад жизни. Они, конечно, неплохие люди, даже интересные, но все равно чужие.

– Бог с ними, с американцами, тебе с ними детей не крестить. Приехала и уехала, – махнула Екатерина рукой. – Расскажи мне лучше, в какой гостинице вы жили? Надеюсь, не две звезды? – засмеялась она.

– Нет, не две, – улыбнулась Кира. – Отель «St. Redis» Grand Luxe.

– А если попроще? – сморщила носик Катя.

– Отель категории делюкс, это даже выше, чем пять звезд. Центр города, все магазины прямо перед носом, рестораны, кафе и вся сфера обслуживания к твоим услугам. В общем, как в сказке из «Тысячи и одной ночи», были бы деньги, – объяснила подруге Кира. – Каждый раз, когда мы выходили из отеля, чтобы ехать на очередную деловую встречу, у подъезда уже стоял лимузин, а рядом шофер – навытяжку.

– Ты там на лимузине каталась? – с восхищением спросила Екатерина.

– Не каталась, а ездила, – поправила подругу Кира. – Нью-Йорк такой город, что там не покатаешься, машин больше, чем в Москве, раз в десять. Лимузин – представительская машина, его за нами присылали деловые партнеры моего шефа. Комфортно, конечно, но не очень удобно в движении, она же длинная и неповоротливая. Зато сидишь, как королева, климат-контроль, бар к твоим услугам – с напитками и закуской. Телевизор, музыка, в общем, как в лучших домах Парижа и Лондона, – засмеялась она. – Комфортабельный номер на колесах.

– Здорово, – вздохнула Катя. – Меня Родька много куда возил, а вот до Америки мы пока не добрались. В основном Турция, Греция, Испания, Карибы, в Париже один раз были.

– Ничего, еще побываешь, – успокоила подругу Кира. – Какие твои годы? Ты уже много где была и много повидала, а я вон вообще в первый раз за границу выехала, а лет мне – сколько тебе, между прочим.

– Зато сразу в Америку.

– Я там практически ничего и не видела. Одна боялась куда-то ходить, а шеф постоянно был чем-то занят. Только и могла себе позволить по магазинам прогуляться, которые рядом с гостиницей расположены.

– Ну а с работой как дела? Надеюсь, ты справилась? Не подвела нас, российских женщин? – спросила Екатерина.

– Я тоже на это надеюсь, – вздохнула Кира. – Вроде все нормально прошло, а там – кто его знает? От моего шефа лишнего слова не добьешься. Замечаний с его стороны в мой адрес не было, только это и радует. Зная его нрав, полагаю, он бы не промолчал и сказал все, что обо мне думает. А так все тихо, спокойно, – пожала она плечами. – Правда, мне не очень понравился сам смысл договора, который хотят с нами заключить американские партнеры, но это уже не мое дело. Надеюсь, мой шеф знает, что делает, вроде на дурака он не похож. Я попробовала намекнуть об этом, только он мне и рта не дал раскрыть. Так посмотрел, что я сразу же от ста семидесяти трех своего роста усохла до одного дюйма. Желание вмешиваться у меня теперь пропало надолго, – закатила глаза Кира. – Самое неприятное, что даже не знаешь, правильно или неправильно ты все делаешь. Хоть бы слово сказал или отругал бы, в конце концов. А здесь… ладно, давай не будем о работе, поговорим лучше о чем-нибудь другом.

– Так ты сама-то что думаешь, справилась ты со своей задачей или нет? – настойчиво спросила Катя, проигнорировав предложение подруги не говорить о работе.

– Понятия не имею, – пожала та плечами. – Сегодня у моего шефа не было времени решать вопросы со мной. У него целый день были какие-то люди, потом он уехал вместе с ними и больше уже не возвращался. А вот завтра в офис приду, все сразу и узнаю. Если уволит, значит, провалилась я в Америке, а если оставит, значит, есть надежда на хороший результат.