Дарья Донцова - Контрольный поцелуй

– Вирочка, – прогундосила она, – гость пришел? Ты стели кроватку-то, чистое белье в шкафу возьми.

Балчуг так и подскочила на стуле, потом, нервно закрывая дверь на кухню, пробормотала:

– Пожалуйста, не обращайте внимания. У бабули был инсульт, и она ничего теперь не соображает, чушь несет.

– Что это ты про меня глупости рассказываешь? – заколотилась из кухни сумасшедшая. – Всегда ведь гостей спать укладываешь!

Девчонки захихикали, одна начала сосредоточенно ковырять в носу, другая принялась грызть кончик карандаша.

– Катя, Таня, пошли бы вы погуляли, – решила избавиться от них Эльвира.

– Нам мама не разрешает одним во двор выходить, – немедленно хором отозвались сестры.

Балчуг вздохнула и уставилась на меня бездонными глазами.

– Я старшая сестра Артамонова.

Услышав это заявление, Эльвира моментально потащила меня в маленькую комнату и закрыла дверь на замок.

– Чего хотите?

– Не хочу, а требую оставить Андрея в покое. Какого черта вы лезете в семью? Там двое детей, между прочим.

Балчуг отбежала к окну и зашипела:

– Вот еще. К вашему сведению, семьи давно нет. Андрей не любит жену и собирается разводиться. Он с ней уже год не спит! Она его не понимает!

Я с сочувствием поглядела на девчонку. По виду ей не больше двадцати. Ничего, скоро поймет, что мужчины страшно не любят разводиться и жениться на любовницах. А сказку про непонятость и одинокую постель рассказывают таким дурочкам охотно.

– Мой вам совет, – начала я наставительно, – оставьте Андрея в покое. Не вашего поля ягода. Поищите другой объект, помоложе. Кстати, у Артамоновых дома полное понимание. Лида на таких, как вы, просто внимания не обращает. Андрей человек поэтического склада, вот и заводит постоянные романы. Но жену никогда не бросит. Знаете, сколько у него в постели перебывало? Тучи. И Марина Воропаева, и Римма Лягушкина… Так что не надейтесь.

Злые слезы выступили на глазах Эльвиры, она топнула ногой и свистящим шепотом стала возражать:

– Ничегошеньки-то вы не знаете! Лидка – гримерша. Только и умеет щеки румянами мазать. А я – творческая личность. Андрей восхищается моим талантом. Между прочим, решил ставить «Гамлета» и Офелию отдает мне. Я – его муза!

Я присвистнула:

– Муза! Офелия! Наверное, принца Датского станет играть Костя Райкин?

– Да вы в своем уме! – оскорбилась Эльвира. – Он же старик и урод!

«А кто сказал, что Гамлет был красавцем?» – подумала я, но вслух уточнила:

– Во-первых, Райкин не намного старше Андрея, а во-вторых, подходит вам внешне – такой же смуглый…

Балчуг прямо задохнулась от злости. Наверное, очень хотела выгнать меня вон, но ругаться со старшей сестрой любовника все же опасалась.

– Артамонов страшно талантлив, – ринулась она отстаивать свою позицию, – он пьесу прочитал по-своему. Нетрадиционно взглянул на текст. Да, обычно Офелию играют голубоглазые блондинки, но в этом-то и весь кайф, чтобы в его постановке на сцену вышла брюнетка. Вам этого не понять. Чтобы оценить подобный замысел, следует быть творческой личностью, а не мещанкой с авоськой! Это революция на сцене, шок, новое видение! И, между прочим, на роль Гамлета приглашен Юрий Костомаров!

Произнеся это имя, девчонка торжествующе поглядела на меня. Костомаров – самый модный сейчас актер, успевший засветиться за последние два года чуть ли не в десятке кинолент. Парню удалось даже принять участие в съемках какого-то фильма в Голливуде, и после этого рейтинг его в Москве подскочил до недосягаемой высоты. Да, Андрюша решил подготовить для своей дамы сердца ослепительную взлетную площадку. Увидав в афише фамилию Костомаров, народ валом повалит в театр и проглотит любую Офелию.

– Ну еще не факт, что вы получите роль, – решила я остудить пыл Эльвиры.

Балчуг рванулась к письменному столу, с треском выдвинула ящик и сунула мне в руки листок бумаги. Контракт!

– Ну что? – торжествующе сверкнула она блестящими глазами. – Видали?

Да уж, Андрюшка не терял зря времени, вот старый греховодник!

– Ладно, – попыталась я изобразить понимание, – вижу у вас с братом все серьезно.

– Очень, – радостно подтвердила Эльвира, – у нас настоящая страстная любовь. Я буду его любимой, единственной, ведущей актрисой, как Мазина у Феллини. Мы поставим десятки пьес – Чехов, Шоу, Ибсен, Шекспир… О, я чувствую в себе столько сил! У режиссера должна быть муза. Только влюбленные могут подняться к вершинам.

Я молча слушала наивные благоглупости. И стало жаль бедняжку. Через два-три месяца Андрей найдет новый предмет обожания, и Эльвире придется туго. Тяжело падать с вершины таких надежд мордой об пол.

– Но как же Лида и дети? – прикинулась я озабоченной.

– Ну… – замялась Эльвира, – станем помогать бывшей семье материально, пусть в гости ходит, возражать не буду. Дети-то уже большие, не младенцы, слава богу.

– Андрей очень девочек любит!

– Я рожу ему сыновей! – заявила дурочка.

Усаживаясь в «Вольво», не переставала удивляться. Ну надо же оказаться такой наивной и всерьез надеяться на брак с Артамоновым. Впрочем, это личное дело Андрюшки, как он станет в данном случае выпутываться. Для меня сейчас важно другое. У Балчуг нет никаких оснований похищать Полю с Надей. Безусловно, существование Лиды ее злит, но Эльвира ощущает себя счастливой соперницей рядом с покинутой женой. Роль уже получила, в любви Андрюшкиной абсолютно уверена, ну зачем ей девочки?

Следовало признать, что и здесь у меня облом.

Тяжело вздохнув, я порулила к Подушкиным. Соседка из квартиры напротив, миловидная женщина лет пятидесяти, с простым, интеллигентным обликом, несколько удивилась визиту «майора милиции».

– Ваши коллеги меня уже посещали, – заметила она.

– Возникли еще вопросы, – ответила я, входя в квартиру.

Такая же комната, как у Подушкиных, только интерьер другой. Повсюду книги, журналы… На огромном письменном столе компьютер и какие-то непонятные приборы.

– Давно знаете соседей?

– Меня зовут Юлия Сергеевна, – представилась женщина, – с девочками знакома с рождения. Их отец, Павел Константинович, мой коллега по работе.

– Это интересно! – сказала я. – Расскажите поподробней.

Юлия Сергеевна улыбнулась:

– Боюсь, что не сообщу каких-либо полезных для вас сведений.

– Нас интересует любая информация.

Юлия Сергеевна стала рассказывать. Она математик, кандидат наук, всю жизнь работает в одном НИИ. Павел Константинович – профессор, доктор наук, заведует отделом, но не тем, где трудится Юлия Сергеевна Фомина, а другим.

Когда институт построил в Бутове кооператив, Фомина оказалась на одной лестничной клетке с Подушкиными. Отношения у них установились хорошие, близкие. Иногда одалживают друг у друга соль, спички, да все, что угодно. Пока девочки ходили в школу, у Юлии Сергеевны хранились ключи от соседской квартиры. Возвращаясь домой, сначала Вера, а потом и Аня звонили в дверь к Фоминой. И Павел Константинович, и мать – Карелия Львовна, просто горели на работе, пробиваясь на самый верх научного Олимпа. Юлия Сергеевна же вполне была довольна статусом кандидата наук и имела только один присутственный день в неделю.

– Аня – хорошая девочка, – вздохнула Фомина. – Добрая, спокойная, отзывчивая. Если видела, что я плохо себя чувствую, всегда бегала в магазин или аптеку и всегда безотказно. Вера обладала другим характером. Очень уж ревновала, когда Аня родилась, – вспоминала Юлия Сергеевна. – И разница в возрасте у них, можно сказать, никакая, а поди ж ты… Все требовала, чтобы ей покупали вещи, игрушки первой. Постоянно кричала: «Я старше!» Даже за столом вечно приглядывала, чтобы сестре, не дай бог, больше не положили… Могла сливы в тарелке пересчитать или клубнику… До смешного доходило – один раз у Анечки посреди зимы сапожки развалились, и ей купили новые. Так Вера не успокоилась, пока такие же не вытребовала. И ведь не нужны были, а все равно – раз Ане купили, и ей подавай.

Юлия Сергеевна как-то прямо сказала Карелии Львовне, что не следует потакать капризам старшенькой. Но мать только отмахнулась. Денег в семье достаточно, и приобретение лишних сапог не обременительно.

Так они и росли. Когда Ане исполнилось двенадцать лет, стало ясно, что девочка становится удивительной красавицей. Все обращали на нее внимание, и Вера страшно злилась. Лицо старшей было тоже приятным, с правильными чертами, но чего-то ей не хватало. Всего лишь милая мордашка, не более того. Старшенькая отпустила волосы до плеч, потом стала пользоваться косметикой… Когда Аня перешла в десятый класс, ее пригласили на съемки телевизионного фильма. Вера, к тому времени студентка театрального вуза, просто перекосилась от зависти. Накануне съемок Вера принесла тюбик с маской для лица и предложила сестре воспользоваться кремом:

– Будешь завтра как бутончик.