Дарья Донцова - Магия госпожи Метелицы

Я начала выковыривать из салата креветки.

– Забудь! Ни малейшего отношения детские поделки из пластилина к кончине Полины и Веры не имеют.

– Соева скончалась вскоре после того, как отправила тебя в кабинет покойной директрисы, – резюмировал Андрей. – Мы имеем временной промежуток от начала первого до без пятнадцати два. Ты не ешь креветки?

– Не люблю морепродукты, – призналась я. – Один раз попробовала устрицу и едва удержалась, чтобы ее не выплюнуть, осьминог мне кажется похожим на резиновый сапог. Кальмары еще ничего, но их часто переваривают, они делаются жесткими. Мне нравятся мидии, но недавно я прочитала о них статью, узнала, чем они питаются, и брр… Не надо мидий! Креветки же очень противные, по вкусу напоминают ластик.

Платонов замер с вилкой в руке.

– Ракообразные тебе напоминают по вкусу ластик? Хочешь сказать, что ты пробовала канцелярские принадлежности?

– У моей соседки по парте Нюси Великановой отец был пилотом, летал за границу, – улыбнулась я. – Один раз он привез дочери розовый ластик, он пах лучше конфеты, и я не выдержала, дождалась, пока Нюся уйдет в коридор, и откусила от него половину. Было совсем невкусно, а Великанова устроила скандал, пообещала найти, кто съел папин подарок, и подбить класс объявить истребителю ее собственности бойкот. Я жуть как перепугалась, три дня не ходила на уроки, но меня не поймали.

Андрей разрезал помидор.

– Один слепок зубов, и преступление раскрыто.

Я вытащила из салата очередную креветку.

– Слава богу, Нюся до этого не додумалась.

Андрей нацелил вилку на морских гадов, отложенных мной на край тарелки.

– Зачем тогда ты заказала закуску?

Я вытащила еще одно ракообразное.

– Так в меню сказано, что она из овощей и брынзы. Может, вернемся к Соевой? Полагаю, Вера отправила меня на первый этаж, заварила чай, распаковала конфеты и решила насладиться напитком. Я не открывала чайник, но твой эксперт явно засунул в него нос. Что он там обнаружил?

– Чуток заварки на дне, – ответил Платонов.

– Вот! – подпрыгнула я. – Вера съела конфету, выпила чаю и умерла. А теперь вспомни, что находилось на столе у покойной Полины? Коробка пастилы, кружка, в ней на дне осталась заварка. Делаю поспешный вывод: либо они обе отравились чаем, либо сладким. Когда я разговаривала с Верой Борисовной, та выглядела на зависть здоровой, и Полина Владимировна в день кончины тоже больной не казалась. Я не подъезжаю к школе на машине, оставляю ее на парковке у супермаркета, далее иду пешком. А Хатунова, естественно, парковалась во дворе гимназии. Вчера, когда она приехала на работу, я как раз шла от ворот и видела, как Полина выскочила из джипа и, перепрыгивая через две ступеньки, ринулась в школу. При этом на ней были туфли на высоком каблуке. Поверь, незадолго до кончины она была здоровее многих.

Андрей потянулся к корзинке с хлебом.

– Хатунову отравили. Чем, непонятно, наш эксперт не сумела определить яд, все, ей известные, не подходят. Я обратился к одному профессору, он лучший спец по отравляющим веществам, иногда нам помогает. Надеюсь вскоре услышать от него ответ. И, похоже, Вере досталась порция того же самого вещества. У обеих жертв одинаковые пятна на языке и внутренней стороне щек, есть еще ряд схожих признаков. Но! Вопрос: как отрава попала в их организм?

– Учитывая поражения во рту, напрашивается ответ, что они ее выпили, – подсказала я.

– Или съели, – дополнил Андрей, – приняли орально, вероятно, с чаем. Но! В кружке Хатуновой, белой, совсем недорогой…

Андрей чихнул.

– Будь здоров! – пожелала я.

Он вытер нос бумажной салфеткой.

– В чашке Хатуновой не обнаружено ни малейших следов яда! Нигде! И в чайнике тоже! Пастила тоже оказалась неотравленной. Как Полина получила отраву?

– Допустим, кто-то из педагогов угостил директрису… ну… бутербродом, – предположила я, – пирожком, пирожным. Полина съела угощение в его кабинете, пошла вниз, заварила чай и умерла. Как быстро действует яд?

– Пока ничего об этом сказать не могу. Хатунова не завтракала с утра, сэндвичами-плюшками незадолго до смерти не баловалась. Эксперт обнаружил в желудке только немного пастилы и чай. Но! Вот самый интересный момент! Яд тоже найден в содержимом желудка.

Я потрясла головой.

– Погоди! Чашка и чайник вне подозрений! Пастила в коробке тоже!

– Ага, – набив рот макаронами, промычал Платонов.

– Яда в том, что было на столе, нет, – продолжала я. – Но он есть у жертвы в желудке?

– Верно поняла, – похвалил меня Андрей.

– И она ничего другого с утра не ела?

– Не-а! Только чай и пастилу! – подтвердил Платонов.

– Так откуда отрава? – рассердилась я.

Приятель развел руками.

– Нишьт ферштеен![2]

– Das verstehe ich nicht[3], – машинально поправила я.

– Оооо! – восхитился Платонов. – Ты стала настоящей училкой, поправляешь тех, кто делает ошибки. Начинаю смотреть на тебя другими глазами. Знаешь, какая самая распространенная сексуальная мужская фантазия после развратной медсестры? Секс со строгой преподшей!

Я ущипнула Платонова за руку.

– Даже не надейся! Перестань идиотничать! Леденец – это еда?

– Конечно, нет. А что? – не понял он.

Я озвучила свою версию.

– Прозрачная конфета быстро тает во рту, в желудке ее не обнаружить. Полине Владимировне могли дать монпансье, она его положила в рот, дошла до кабинета, а далее мы знаем. Еда переваривается не быстро, чай тоже, я не эксперт, но вроде она остается на час-полтора в желудке. А где сосательная конфета? Растаяла во рту! Без следа!

– О таком варианте я не подумал, – признался Андрей.

– Что-нибудь интересное узнал о Григории Пенкине или о самой Хатуновой? – спросила я. – Сообразил, где надо искать убийцу директрисы? Хотели отомстить ее мужу, у которого, думаю, не одна сотня врагов, или собирались навредить лично хозяйке гимназии? Может, ее возненавидели родители учеников?

Платонов тщательно навертел спагетти на вилку.

– За один день исчерпывающую информацию не добыть. Вчера мои люди дотошно опросили педагогов, все в один голос твердили: Полина Владимировна при любом конфликте вставала на сторону ученика и его семьи.

– Это правда, – подтвердила я, вспомнив личное дело Эдика Обозова и распоряжение, которое написала Хатунова.

Андрей тем временем продолжал:

– На всех собраниях Полина твердила: «Наша гимназия особенная, мы принимаем деток, которым трудно учиться в других школах, они не умственно отсталые, просто плохо усваивают материал. Ни в коем случае не ругайте учеников, не доставляйте детям отрицательных эмоций, ставьте четыре-пять, три как можно реже. Родителям говорите об успехах отпрысков и хвалите их больше, чем детей. Узнаю, что кто-то выразил отцу или матери недовольство, сразу уволю». Незадолго до моего внедрения в коллектив Полина Владимировна наказала психолога Авдотью Игоревну Громушкину за то, что она посмела позвонить домой мальчику… э…

– Обозову, – подсказала я, – Громушкина хотела пообщаться с отцом или матерью третьеклассника, считала, что у него дефицит внимания. Вроде у Эдика есть все, о чем мечтают дети из простых семей, к нему на день рождения из Америки прилетела любимая поп-группа, но на самом деле родителям до Эдика дела нет. Отец вечно на работе, мать пропадает на съемках или бегает по тусовкам, а сын тоскует по их ласке.

Платонов вытащил из вазочки салфетки.

– Современные дети странные. Я вот мечтал избавиться от излишней опеки матери, она не работала и всю себя посвятила сыновьям. Ничего ужаснее для мальчика, чем гиперзаботливая мамаша, нет. Вроде она тебя обожает, стоит только сказать: «Мамуля, помоги», – кидается грудью на амбразуру, но свободы никакой, у нее ребенок под колпаком. Я поэтому удрал в Москву из Питера, правда, деньги в студенческие годы у родителей брал и не стеснялся этого. Но свободы хотелось до слез. И тебя небось мама укутывала в вату, с девочками так всегда.

Я сделала вид, что увлечена выбором десерта. У меня никогда не было заботливых родителей. Иногда я слышу, как мои одногодки говорят: «Мама, у меня к тебе просьба» или «Мамуль, подкинь деньжат на машину». Я не завидую тем, кому повезло появиться на свет в благополучной семье, просто не понимаю, как это, иметь маму, готовую в любой момент прийти на помощь, развести над моей головой тучи, дать денег, подставить плечо, залезть к тигру в пасть, лишь бы дочери было хорошо. Нет у меня такого опыта, и иногда мне делается обидно, с раннего детства по сию пору всего всегда я добиваюсь сама. Хотя, с другой стороны, я многого достигла в жизни без чьей-либо поддержки. Надо гордиться этим, а не расстраиваться из-за того, чего не было и теперь уж никогда и не будет.

– С родителями учеников у Хатуновой проблем не было, – подвел итог Андрей, – с педагогами тоже. Текучки в коллективе нет. Многие сотрудники работают с момента основания школы, у них оклады, которые в разы выше тех, что имеют муниципальные коллеги. У Полины Владимировны была сложная система подсчета зарплаты для каждого. Одни получали меньше денег, другие больше, но значительной разницы в оплате труда не было. Учителя, беседуя с полицией, в один голос твердили: