Дарья Донцова - Микстура от косоглазия

Одно время я пыталась воспитать Олега, читая ему нудные нотации. Муж злился, и педагогический азарт перетекал в скандал. Через некоторое время мне стало понятно: Куприн недрессируем, как жираф. Слегка утешал меня тот факт, что Сеня ведет себя дома точно так же. Еще наши с Томочкой мужчины обожают давать нам советы по ведению домашнего хозяйства и щедро раздают указания.

– Холодно уже, – заявил пару недель назад Сеня.

– Пора окна заклеить, – подхватил Олег.

Через два дня они с возмущением принялись восклицать:

– Ну вы и сделали работу! Разве так надо! Следовало сварить клейстер, нарезать бумагу и не покупать дрянь, которая тут же отвалилась!

Спрашивается, если так хорошо знаешь, как утеплять окна, то отчего бы самому не сделать это? Ан нет, наших мужей хватает лишь на теоретическую часть.

В какой-то момент мы с Томочкой поняли, что хотим жить спокойно, и перестали делать мужьям замечания. В конце концов, живи у вас дома все разбрасывающий в разные стороны гиббон, вы бы, наверное, не требовали от него многого. Вот и мы перестали, собственное спокойствие дороже. Теперь я абсолютно молча подбираю ботинки Олега, вешаю его брюки в шкаф и мою зеркало в ванной. Единственное, что раздражает меня почти до невменяемости, это привычка Куприна лопать ужин прямо со сковородки. Впрочем, хорошо, что он догадался поднять крышку и нашел мясо. Обычно я обнаруживаю Олега с куском колбасы в руках возле кастрюли с супом. На мой вопрос: «Отчего не налил себе суп?» – следует, как правило, один из двух ответов. Первый: «У нас есть суп? А я и не заметил». Второй: «Щи? Их же греть надо».

Олег оторвался от газеты.

– Привет, как делишки?

– Хорошо, – процедила я, отняла у него сковородку, переложила еду на тарелку и поставила на стол. – Ты ешь, как поросенок!

– У тебя неприятности? – насторожился Куприн.

– Нет!

– Книга пишется?

– Нет!! То есть все еще пишется.

– В издательстве отругали?

– Нет!!! С чего ты взял!

– Ты начинаешь воспитывать меня, когда у тебя какие-то проблемы, – вздохнул Куприн, – в прошлый раз, когда ты застряла на середине рукописи, побила меня тряпкой.

– Глупости, – обозлилась я, – просто я швырнула в тебя полотенце и случайно попала.

– Хорошо хоть не завернула в него гирю, – притворно вздохнул Куприн и вновь уткнулся в газету.

Неожиданно злость куда-то делась, и я рассмеялась.

– Что на этот раз? – буркнул Олег.

– Вспомнила, как твой Веня Малышев с вором боролся!

Олег тихо захихикал.

– Венька умелец.

В начале девяностых годов, когда прилавки встречали покупателей полной пустотой, Вене Малышеву где-то бог послал… нет, не кусок сыра, а килограммов пять замечательной свинины.

У Веньки, как у всех нас в те годы, дома имелось аж три холодильника, и все они оказались забиты под завязку. На улице стоял декабрь, приближался Новый год. Малышев, страшно довольный тем, что вопрос с праздничным угощением решен, запихнул сырой окорок в пакет и вывесил за окно. Помните Москву девяносто первого года? Зимой из всех форточек торчали кульки и авоськи.

В самом радостном настроении Венька лег спать, а утром обнаружил, что пакета нет. Квартира Малышева расположена на втором этаже, рядом растет раскидистое дерево. Кто-то влез на него и срезал сумки, все, до которых смог дотянуться.

Естественно, Веня и пострадавшие соседи пришли в бешенство. И тут Малышева озарило! Через день он вновь вывесил за окно симпатичную авоську, из которой призывно высовывался рыбий хвост. Если мясо еще иногда попадалось в советских магазинах, то рыбы, даже с таким диким названием, как простипома, было не достать.

Ночью во дворе раздался крик. Венька, ожидавший подобного исхода событий, рванул во двор. Внизу, у дерева, он увидел вора, сломавшего ногу. Малышев, решивший поймать грабителя, поступил просто – он положил в холщовую сумку… тридцатишестикилограммовую гирю, замотав ее в бумагу, а сверху, для приманки, выставил рыбий хвост, выпрошенный в столовой на работе.

Но самое интересное, кто, оказывается, занимался грабежами! Перед Веней, стеная, лежал его собственный тесть.

– Папа, – растерянно пробормотал Малышев, – как дела?

– Ничего, – промямлил тестюшка, – упал вот!

– Но зачем вы наши собственные продукты спереть хотели? – недоумевал Венька.

– А чтоб люди не догадались, – кряхтел тесть, – а то плохо получится, у всех сумочки свистнули, а наша висит.

Аллочка, жена Вени, чуть не убила мужа, узнав про гирю, но, на мой взгляд, Малышев был абсолютно не виноват, он-то хотел как лучше.

– Ужинаете? – пробасил Вован, втискиваясь в кухню.

– Присаживайся, – оживился Олег, – мяса хочешь?

Вован кивнул, схватил вилку, потом взял сковородку и начал методично поедать свинину. Так, вот еще один любитель харчить еду прямо из кастрюльки.

– Что это за история с бутылками? – спросил Вован. – Марина Степановна дико возмущалась.

Я хихикнула и рассказала мужикам, как провела вчерашний вечер.

– Очень глупо, – нахмурился Куприн, – ясно же, что никогда назад не вылезет! Надо строго-настрого запретить Кристине заниматься подобными штучками. Она могла случайно раздавить стекло, и последствия оказались бы непредсказуемыми. Просто удивительно, до чего вы с Томочкой распустили девочку!

Вован преспокойно доел мясо, вытер куском хлеба сковородку и меланхолично спросил:

– А почему он не выходит?

– Сустав мешает, и сразу образуется отек, – пояснил Куприн.

– Не может быть!

– О боже! – закатил глаза Олег.

– Ладно-ладно, – забормотал Вован и вышел.

Я сунула в мойку сковородку и открыла бутылочку «Фэйри». По-моему, жители Вилабаджио просто гадкие люди, ну отчего они не сходят в соседнее Виларибо и не расскажут о средстве для мытья посуды?

– У меня палец даже туда не влазит, – сообщил Вован, вновь появляясь на кухне, – во, глядите.

– У нас руки большие, – со вздохом ответил Олег, – для мужчин нашего размера нужна емкость побольше, к примеру из-под шампанского!

Вован снова испарился, но не успела я поднести мочалку к сковородке, как он вновь материализовался на кухне.

– Такая подойдет? – спросил он, показывая бутылку из-под «Абрау Дюрсо».

Олег кивнул.

– Да.

– И почему же он не вылезает?

– Не получится.

– Ерунда!

– Не спорь.

– Глупости, раз вошел, то и выйдет!

Олег захихикал.

– Ну не всегда так получается.

– Да быть того не может!

– Я лучше знаю.

– Нет, я!

На секунду мужчины замолчали, потом Олег в сердцах воскликнул:

– Господи, как ты мне надоел! На, смотри…

Я уронила сковородку на пол и закричала:

– Эй, эй…

Но поздно! Муж засунул палец в бутылку и торжествующим взглядом обвел Вована. Я села на табуретку. Это просто безумие какое-то! Олег повернулся к Вовану.

– Ну что, не выходит!

– Это у тебя палец кривой, – парировал Вован, – а у меня нормально выскочит!

Не успела я охнуть, как Вован мигом засунул палец в горлышко другой бутылки. Естественно, вынуть его он не смог. У меня потемнело в глазах.

– Как вам не стыдно, – заорала я, вскакивая на ноги, – взрослые люди, майоры! Ни за что не поеду с вами в травмопункт!

И тут на кухню вплыла Марина Степановна.

– Владимир Семенович, – начала она, – вы должны… ой! Это что?!

– Ваш сын решил поставить над собой эксперимент! – рявкнула я.

– Зачем?

– Спросите у него.

– Владимир Семенович, – налетела на мужика мать, – какое безобразие…

– А что у нас случилось? – спросил Сеня, входя на кухню.

Через пятнадцать минут мы спустились во двор. Олег сел за руль «Лексуса», Вован полез на заднее сиденье, я устроилась около мужа. Происходящее начинало напоминать пьесу абсурда. Только бы в травмопункте дежурил другой хирург! Всю дорогу муж чертыхался, а я молчала. А вы сами попробуйте крутить руль с бутылкой на пальце. Врач оказался тот же самый, и медсестрой при нем была Анна Ивановна. Увидав нас, доктор радостно улыбнулся:

– О! Постоянные клиенты! Теперь кто?

– Муж и его приятель, – вздохнула я.

Последовало два точных движения, бутылки свалились на пол. Вован и Олег уставились друг на друга. Пока врач мыл руки, мне велели сесть около медсестры и сообщить паспортные данные мужчин. В какой-то момент я остановилась, а потом робко добавила:

– Уж извините, Анна Ивановна, они, как дети, поспорили!

Пожилая женщина неожиданно подмигнула мне и шепотом ответила:

– Доктор наш, Константин Львович, когда вы уехали, все удивлялся, отчего же палец назад не выезжает, ну и…

– Решил попробовать! – в полном восторге воскликнула я.

– Тише, – шикнула Анна Ивановна, – точно, именно так! Я чуть не умерла, когда увидела.

Она тоненько засмеялась.

– Бутылки-то унесите, выбросьте на улице, от греха подальше.