Валентина Андреева - Форс-ажурные обстоятельства

Не знаю, как компьютер выдержал Натальино возмущение. Но сам Лешик даже не обиделся. Вежливо намекнул матери о потери памяти — в прошлый свой налет он предупредил ее о грядущем событии. А главное, просил ни о чем не беспокоиться. Никакого пышного мероприятия не планируется. Регистрация брака — простая формальность, которую надлежит тихо отметить в узком семейном кругу. На следующий день мама Оленьки вернется домой в Копенгаген, а они с Олей до тринадцатого сентября, даты начала свадебного путешествия, спокойно поживут на даче. Оленька скучает по российским угодьям.

— Наверное, все инженеры-электронщики бездушно запрограммированы на автоматизм поведения, — сквозь слезы жаловалась мне Наташка, пытаясь составить меню праздничного обеда, до которого оставалось менее двух суток. — Ир, я так понимаю, Копенгаген и есть та очень глухая провинция, где проживает моя неглухонемая невестка?

— По крайней мере, можешь быть спокойна за свою жилплощадь.

Я осторожно пыталась внести исправление в блюдо «гусь лапчатый», переименовав его в «жареный». Подумала и добавила печатными буквами: «А на фиг он нужен?» С недавних пор с жареными гусями не связываюсь.[1]

— Лучше бы они с Ленусиком поженились, — вздохнула Наташка. — Я, разумеется, приму любой выбор сына, но хотелось бы, чтобы он совпадал и с моим.

— К сожалению, мы с тобой ничего не решаем. Оба «де-факто» считают себя родными людьми, почти братом и сестрой. А браки между родственниками — нонсенс. Хватит отвлекаться! Если мы поторопимся и ночь не поспим, успеем составить список необходимых продуктов.

— У тебя неправильный подход к праздничному столу. Вначале надо определиться с тем, что подавать, а уж потом — что для этого нужно. Слу-у-ушай, а кому вообще все это нужно? Кроме нас с тобой? Блин, купим нарезки, каждому по «кусочеку» колбаски, и повеселимся. Эта моя будущая теща, похоже, ни о чем таком не думает. У них в Копенгагене только свистни, сразу скатерть-самобранка накроется. А у нас с такой скатертью можно все просвистеть. Замучаешься подсчитывать, на сколько надули.

— Мне кажется, твоя новоиспеченная родственница как-то по-другому называется. Теща — это для Лешика. А для тебя…

— Для меня она Лилиана Сергеевна из Копенгагена. И давай больше не будем на эту тему! — перебила меня Наташка.

Оставшееся до свадьбы время прошло в каком-то угаре. Абсолютно не имею в виду исходящую чадом духовку моей электроплиты, таким образом среагировавшую на отстреливавшегося каплями жира гуся и все последующие запекания. Просто я разуверилась в том, что только счастливые часов не наблюдают. До счастья нам с Наташкой было далеко. А полтора рабочих дня, снисходительно подаренные мне шефом в порядке компенсации «за вредность», промелькнули, как толпа пассажиров, в часы пик вываливающаяся из автобуса на нашей остановке и мгновенно рассеивающаяся в разные стороны. Суетливо, с толкотней и комментариями по поводу изъянов отдельных мешающихся личностей. Алена со Славиком носились за подарками и просто друг за другом, ухитряясь растеряться в самых невероятных местах. Не помню, видела ли я в этот временной период своего мужа. Впрочем, Наташкиного тоже не помню.

Момент приезда Лилианы Сергеевны из Копенгагена в сопровождении жениха и невесты мы с Наташкой проспали. Да так крепко, что поздравить их с прибытием смогли только утром.

В половине седьмого Лилиана Сергеевна сидела на моей кухне и спокойно пила зеленый чай. Не сразу въехав в ситуацию, я приняла ее за приятельницу Алены, решившую протянуть нам руку помощи. На мой сонный «привет» и вопрос, почему тут торчит в одиночестве, она ответила таким же «приветом» и пояснением, что на кухне торчать удобнее всего. Развить эту тему дальше мы не успели: в прихожей нарисовалась заспанная Наташка и с порога поинтересовалась, не известно ли нам, куда черти унесли Лилиану Сергеевну из Копенгагена?

— Насколько я поняла, — вежливо ответила «приятельница Алены», — черти в лице Дмитрия и Бориса унесли меня к чертовой матери Славика и Аленки. — Она приветливо мне кивнула. — Мы с Ириной чертовски удобно ночевали в одной кровати и только сейчас познакомились. Дима был настолько любезен, что уступил мне свое спальное место. Честно говоря, я намеревалась остановиться в отеле, но ребята не отпустили. Сказали, что Наталья Николаевна обидится. Я так понимаю, вы главная чертовка? — Отхлебнув из чашки очередную порцию чая, женщина пытливо уставилась на Наташку.

— Фига себе, — промямлила подруга и протерла ладонями глаза.

— Да ни фига! — ответила Лилиана Сергеевна, опередив меня на полсекунды. — Будем считать, что знакомство состоялось.

— Будем, — покорно согласилась Наташка. — От чертовки и слышу. Сколько же вам лет?

— Не «вам», а «тебе»! Я ваша ровесница. Поэтому просто Лиля или Ляна, я на все отзываюсь. Коротко о главном: мой муж и отец Оли Евгений Михайлович немного старше. Он художник. И, кстати, очень талантливый. Восемь лет назад мы оставили Санкт-Петербург и переехали в Данию. Так получилось. Что еще? Ах да! Я владелица косметического салона и, так сказать, лицо своей фирмы. Алексей и Оля до окончания его загранкомандировки поживут вместе с нами. У нас в пригороде Копенгагена свой дом. Очень удобный. А дальше будет видно.

Не могу сказать, что родные стены мне помогали. И хотя я в полном смысле на них опиралась, не оставляло ощущение дискомфорта. Может быть, оттого что на мне повисла Наташка. Ну да, стены же сродни мне, а не ей.

— Девушки, давайте я вам свеженького чайку заварю, — вспомнив о правилах гостеприимства, пусть даже и на чужой кухне, встрепенулась Лилиана. — На будущее советую пить только зеленый. А потребление кофе постарайтесь вообще прекратить. Это я вам как специалист говорю. Вот так! — Почти целая банка растворимого кофе ловко угодила в мусорный пакет. Мы с Наташкой в унисон вздрогнули и ужаснулись. — Для здоровья полезней, — продолжала вещать Лилиана. — Вы обе, как я поняла, его немного подорвали. Дима рассказывал о вашем кулинарном подвиге.

Она неторопливо возилась с чаем и вела себя так, как будто дневала и ночевала на моей кухне.

— Вообще-то, ребята виноваты, — мягко поясняла она. — Следовало доходчиво объяснить, что никаких особых приготовлений к торжеству не надо. Мы заранее согласовали меню и в ресторане «Норд-Вест» оформили заказ на доставку готовых блюд. К двенадцати часам все будет на столе. Ну что же вы? Садитесь.

— А ты говорила, что я могу быть спокойна за свою жилплощадь, — воспользовавшись временным отсутствием сватьи, непривычно тихо прошипела Наташка. — Да эта Лилиана Сергеевна из Копенгагена даже твою кухню оккупировала, хотя ты мне «де-юре» никакая не родственница.

Подруга вытащила из мусорного пакета банку кофе. Старательно отмыв ее под струей горячей воды, подумала и на всякий случай спрятала в СВЧ.

В восемь часов вечера, время, на которое было заказано такси для отправки госпожи Прошиной Лилианы Сергеевны в аэропорт, мы с Наташкой были полностью уверены в том, что обрели еще одного родного и близкого по духу человека, замечательную хохотушку Ляну. Ляна тревожилась за состояние любимого мужа и категорически отказалась отложить возвращение домой даже на один день. Не помогли никакие уговоры.

Следующее утро было посвящено осмыслению минувшего события, чему способствовали кадры видео — и фотосъемки. Наташка откровенно удивлялась тому, что не уехала в ЗАГС прямо в рабочей одежде. Про то, как отправилась туда в домашних тапочках, подруга намеренно умолчала. А я не стала напоминать, сама хороша! Наташка хотя бы успела переобуться. Мне же в своих розовых с помпонами шлепанцах так и пришлось, не вылезая, просидеть в машине. Спрашивается, зачем ездила, если не удалось поддержать подругу на регистрации нового этапа ее жизненного пути?

Мы как раз обсуждали красоту и элегантность наряда невесты, когда она, зареванная, появилась на пороге комнаты. За ее спиной торчала расстроенная физиономия Лешика. Позднее Наташка призналась: первой ее мыслью было предположение о разводе молодых. На деле все оказалось гораздо хуже. Оле позвонила мама и сообщила, что у отца был повторный сердечный приступ, его увезли в больницу и никаких прогнозов на улучшение состояния врачи не делают. Было принято решение о немедленном возвращении молодых супругов Кузнецовых в Данию. Свадебное путешествие оставалось нереализованной мечтой.

Спрятавшись в ванной комнате, Оленька тихо плакала, делая вид, что умывается. Наташка, делая вид, что моет посуду, чуть громче ревела над мойкой. Я дефилировала между обеими, спешно подбирая слова утешения и поддержки. Все они сводились к тому, что, учитывая сложившуюся ситуацию, Олин папа просто обязан скоропостижно поправиться. Тогда в полном составе можно будет сыграть еще одну свадьбу с настоящим свадебным путешествием. Наташка слабо сопротивлялась, заявляя, что не собирается всю свою жизнь выдавать сына замуж.