Дмитрий Щеглов - Лапти болотного князя

– Выходи, Леопольд. Выходи трус, – орала детская массовка, получая неслыханное удовольствие. А каскадер испытывал на прочность пластмассовую кабинку, наносил ей ногой классические удары каратиста, а потом, когда понял, что ничего с ней не сделает, поставил ее вверх тормашками. Теперь восторгу и остальных членов киногруппы не было предела.

– Ты мне еще заплатишь за все, – пригрозил Андрей, и последний раз пнув кабинку, неспешно подал руку своей возлюбленной. А завистница, красавица Катенька нежно вздохнула:

– Ах!

– Дело швах! – в сердцах сказала Наталья Сергеевна.

– Небось уже пропах! – согласился Данила, намекая на режиссера.

– У милиции на глазах! – подошел Князь.

Нечто подобное наверно было и в четырнадцатом веке. В памяти народной остались Куликовская битва, Мамаево побоище. Наше же побоище, учиненное ордынским послом осталось судьбоносным только в его жизни. Посадив на коня свою суженую, он уезжал с гордо поднятой головой.

Толпа за ленточным ограждением горестно вздохнула, приключенческое кино закончилось. Одни милиционеры удовлетворенно улыбались, потирая ушибленные бока. И вдруг их лица удивленно вытянулись, а за ленточным ограждением, в толпе девчонок раздался новый визг восторга.

Я ничего не мог понять, и только тогда, когда обернулся в другую сторону, мне стала ясна причина неподдельного всплеска энтузиазма любительниц кино.

Из леса вывернулся всадник на вороном коне. Бешенным наметом он скакал в нашу сторону размахивая над головой тяжелой булавой. Сначала никто не мог разобрать, кто это, но когда до него осталось метров сто, Данила мертвыми губами прошептал:

– Зенон-Наполеон! Сумасшедший!

– Кто, кто? – переспросил Князь.

– Немой утопленник с болота.

– Катя, прячься!

Прятаться негде было. Единственное место, которое подошло бы в качестве убежища, было занято главным режиссером. Пока еще было время, Данила постучался в кабинку взывая к благородству и прочим высоким человеческим чувствам представителя массмедиа.

– Михалыч, на Катеньку красавицу готовится покушение. Еще один придурок сюда скачет! Уступи место! А то отвечать придется!

– Не придется! – послышался уверенный голос. – Ослу ревнивому, скажи, я импотент.

– Солидный слышу аргумент, – согласился Князь и кивнул на всадника. – А он того, не пациент?… – князь покрутил пальцем у виска.

– Какой-то есть такой момент… – неопределенно заявил мой дружок.

– Тогда я пас!.. И так заплыл один уж глаз, и пострадала борода.

– Поверю Князь. Бежим туда.

Такой странный диалог состоялся между Князем и моим дружком, пока Наполеон стремительно приближался к основной киногруппе. Никто не захотел его с почестями встречать.

Уж очень рельефное оружие он держал в вытянутой руке. Как при налете ястреба на курятник, герои подобно испуганным курам бросились врассыпную.

Только Великий Князь отходил с достоинством. Он не бежал, а шел, но за его простым шагом, мы с Данилой и бегом не поспевали. Непонятная волна страха накатила на место съемок. За ленточной ограждением стих восторженный гул. Только оператор перевел кинокамеру на новую, скачущую цель и снимал приближение еще одного разъяренного лица. Приближалась развязка. Красавица Катенька что-то вскрикнула и, потеряв сознание начала медленно оседать на землю. Подлетевший Зенон не дал ей упасть.

– Бошки здесь всем поотрываю!.. Катенька, милая!

Безжизненное тело ожило и повисло у него на шее.

– Зенон! Ах!.. Любовь моя!

– Катенька! Милая!

И так несколько раз. Дальше действие развивалось, как в замедленной киносъемке. Сумасшедший всадник, положив девушку поперек седла, двинул, булавой пластмассовую кабину и пришпорив коня, направился к той кромке леса, откуда только что появился. Когда топот копыт стих, приоткрылась дверь кабинки и на божий свет, как ни в чем не бывало, появился главный режиссер Михалыч. Он махнул рукой оператору:

– Кончай снимать, пленка дорогая.

Милиционеры решили уточнить дальнейший распорядок действий на вечер и обратились к главному режиссеру фильма с вопросом:

– Съемки на сегодня закончились?

– Похоже, не только на сегодня! – за него ответила подошедшая к начальству Наталья Сергеевна, его полномочный помощник. – Все свободны! – от его имени распорядилась она. Толпа за ленточным ограждением услышав, такое объявление, кинулась на съемочную площадку, собираясь по стебелечку, по травиночке прошерстить прилегающую территорию в поисках сокровищ из волшебной шкатулки.

Один Князь с усеченной бородкой старался сохранить величественную осанку и важнецкий вид.

– Да, кстати, хотел спросить, – как ни в чем не бывало обратился он к нам с Данилой. – Я по вашему следу шел. Кони у вас часа два были привязаны к дереву и следы вели через болото. Нашли, что-нибудь?

– Нет!

– Странно!

Князь вежливо раскланялся с нами.

– Честь имею!

– До свиданья!

В автобусе лежала наша одежда. Даниле и переодеваться не пришлось. А я аккуратно, стопкой сложил длинное черное платье монаха-чернеца.

– Сматываемся скорее, пока все чумовые от переполоха, – шепнул мне Данила, – а то сейчас княжескую одежду и коня обратно затребуют, что возвращать будем?

Смыться, естественно мы не успели. На подножке автобуса стоял лейтенант Кольцов, поставленный Данилой с утра старшим.

– Тяжелый денек выдался!

– Не говори. – поддержал его Данила. – Талоны на обед пропали.

– Да, вот еще, – лейтенант держал в руках медицинский шприц, – вашу одежду с места на место перекладывал, а он выпал. Зайдите завтра в 10 утра, ко мне в кабинет номер 4, на Лесную улицу. Побеседуем.

– Мы не балуемся! – начали мы оправдываться.

– Я знаю. Меня интересует другое. Может быть вы про джип, что слышали? Есть у меня кое-какие соображения, насчет того, кто его угнать мог!

С испорченным настроением мы покидали место Куликовской битвы. Вместо ожидаемого удовлетворения от участия в фильме появилась масса непонятных вопросов. К нам подошла пропадавшая где-то целый день Настя.

– Завтра на съемки?

– Я же отказался, ты забыла?

– Пошли домой, есть разговор.

– А где ты была весь день? – спросили мы Настю.

Она скромно потупила глаза и махнула в сторону расходящейся толпы мальчишек и девчонок.

– Да там…, рассказывала… и показывала девочкам, как буду стирать белье, а потом положу его в корзинку. Не зря же мне дали роль второго плана.

– Чего?

Путь наш домой лежал по Лесной улице, тянущейся параллельно центральному проспекту. Проходя мимо дома номер восемь, я толкнул Данилу в бок. Рядом с дверью висела большая вывеска, на которой заглавными буквами было написано – «УПРАВЛЕНИЕ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ», а при входе стоял милиционер.

– Э…бе…ме, – замычал мой дружок и, как будто натолкнувшись на невидимую стену, стал как вкопанный.

– Ты что-то хотел спросить? – поинтересовался у него страж порядка.

– Нас Кольцов из четвертого кабинета вызывал.

– Его нету!

– Я знаю!

– Может, чем могу помочь, что передать?

– Помочь, можете!..Передайте свои сто рублей, я ему был должен.

Дурацкая шутка не понравилась милиционеру, и он нас прогнал. Как только мы отошли подальше, у меня из отдельных кубиков, из разрозненных сведений, впечатлений и фактов, полученных за вчерашний и сегодняшний день на киносъемочной площадке неожиданно, сама собой вдруг сложилась целостная картина, выстроился дом. Случайные разговоры как сосиски нанизались в одну логическую цепь. Так бывает, когда молния в темную, темную ночь, полыхнет, и все вокруг на мгновение озарится необыкновенно ярким светом. Я был, как током пораженный. А ударила, коротнула, именно эта заметная вывеска – УВД.

Артистов второго плана я оригинально пригласил на пиршество ума:

– Вы знаете, что вы идиоты?… Мы… – поправился я.

– Знаем, – сказал Данила, – талоны на обед пропали.

– Догадывалась, – согласилась Настя, – когда у человека ничего тут нет, – она постучала себе по лбу пальцем, – а козырнуть ему чем-нибудь хочется, он и делает себе прическу под ирокеза, чтобы привлечь внимание кое-кого. «Выделяться внешностью, а не умом», папа говорит, «удел глупцов».

В другое время, ей бы это даром не прошло, я бы надулся, переживал, может быть, до вечера не разговаривал, к ней бы домой пару дней не заходил, но только не сейчас.

– Слушайте! – остановил я своих друзей прямо посреди улицы, – с нашим кино, Михалыч привез сюда двух крутых мужиков – Князя и каскадера Андрея. Один может по болотам лазить, а второй вообще все может. Вопрос – зачем? Я думаю, для…

И я, из озера памяти, подобно карасям, стал выдергивать один за другим простые, но, удивительные факты. Пустой попервоначалу садок, наполнялся переживаниями и событиями сегодняшнего и вчерашнего дня. Факты-караси освобождались от чешуи ненужных и пустых разговоров.