Вера Иванова - Мисс Непоседа

Миша вспыхнул, опустил глаза и тихо-тихо, едва слышно, произнес:

— Я давно хотел тебе сказать… Ты мне очень нравишься. Очень-очень. Больше всех остальных девчонок, вместе взятых.

Остатки слез высохли и без салфетки, я замерла, боясь пошевелиться.

— Я мог бы просидеть с тобой за одной партой всю жизнь — если бы ты, конечно, захотела.

«Вот еще! — шевельнулся протест. — До пятидесяти лет, что ли? И вообще, нет. Ну, только если на каком-нибудь одном уроке. На химии, например…»

— Я мог бы улететь за тобой хоть на край света… И мчаться вечно в быстром самолете, пронзая небо цвета глаз твоих… Чтоб ощутить в стремительном полете, как пишет ветер сказку для двоих…

Ой! Стихи! Неужели прямо сейчас сочинил?! Для меня?!

Мне стало почти хорошо. Я сидела тихо, как мышь, забыв обо всех проблемах и несчастьях, и боялась только одного — поднять глаза, чтобы не наткнуться на Мишин взгляд. Что-то невероятное происходило между нами, натягивались трепетные золотые нити…

— Я хотел бы всю жизнь танцевать только с тобой… Как тогда, год назад, на вулкане… Только мы, танец и раскаленное буйство разъяренной стихии…

Это было как гипноз, и я погрузилась в транс. В мире не осталось ничего, кроме волнующего мягкого голоса, который ткал, вязал, плел волшебное полотно слов, увлекая меня в мир сладких грез.

— В доказательство своих чувств я хочу запечатлеть на своей руке твое имя, — с этими словами Смыш вытащил свой «Паркер» и крупными буквами вывел на левой руке: «Саша».

— В Москве сделаю себе такую татушку, — твердо сказал Миша, любуясь надписью.

Сердце сладко замерло, и какая-то крошечная, малюсенькая часть внутри меня вдруг очень-очень пожалела, что мы уже целый год не сидим за одной партой.

Идиллия была прервана появлением стюардессы. Даже сквозь толстый слой косметики было видно, что она волнуется. И голос, которым она сделала объявление, дрожал и прерывался.

Снова стало страшно. Как будто вместо «Спокойной ночи, малыши» начали показывать «Пилу»… Захотелось заплакать и заткнуть уши. Или убежать от этого кошмара и забыть про него.

Но нет, все еще только начиналось. В переводе на русский ее сообщение звучало так:

— Уважаемые пассажиры! По техническим причинам наш самолет должен совершить посадку в открытом море. Просьба надеть спасжилеты, пристегнуть ремни, согнуться и прикрыть голову руками — вот так! — и она наглядно продемонстрировала, в какой позе было бы удобнее встретить катастрофу. — После посадки все пассажиры должны немедленно покинуть самолет через аварийный выход, спуститься по аварийному трапу и погрузиться на спасательные лодки и плотики. С собой можно взять только самое необходимое.

После ее слов в салоне началось столпотворение. Суетясь и толкаясь, люди надевали жилеты, вытаскивали багаж, открывали чемоданы и раскидывали вещи. Суматоха, крики, падающие и разлетающиеся по салону предметы — все это слилось с воем падающего самолета в один леденящий душу кошмарный шум.

А потом… Сосредоточенные лица друзей, надевающих спасжилеты, крепкое пожатие Миши, подступающий к горлу ком — и больше я ничего не помню.

Перед глазами все поплыло, и я отключилась.

Очнулась я уже в воде. Вернее, не в воде, а в надувном спасательном плоту, куда преданные друзья каким-то невероятным образом затащили меня.

На мне был тяжелый, мокрый оранжевый спасжилет, и сама я была вся мокрая, но холодно почему-то не было.

— Не волнуйся, твои документы и ценности у меня! — сообщил Миха, потрясая непромокаемым мешком.

— И айфон?

— И айфон.

— И паспорт?

— И паспорт.

— И дневничок?

— И дневничок!

— И очки?

— И очки.

— И БАМСИ?!

— И БАМСИ!!!

И вот тогда я с облегчением перевела дух и почувствовала, что возрождаюсь к жизни.

А потом мы достали мобильники и айфоны и известили весь мир о своем спасении.

Но праздновать было еще рано: картина царящего вокруг разрушения напоминала фильм-катастрофу. Самолета нигде не было. На волнах среди обломков качались оранжевые надувные плоты, на которых мокрые, перепуганные люди жались друг к другу, с надеждой озирая горизонт. Погода, слава богу, была на нашей стороне — хоть что-то в этом роковом рейсе! — мягкие лучи заходящего солнца отражались от спокойной водной глади, легкий ветерок приятно согревал.

И еще были слова, которые мне очень хотелось сказать. И я сказала их, когда окончательно пришла в себя:

— Народ, спасибо, вы спасли мне жизнь!

— Не мы, а он, — друзья указали на Миху. — Вытащил тебя из самолета, когда тот уже начал тонуть. И тащил на себе в воде, пока не раскрылись плоты. И даже искусственное дыхание делал по методу рот в рот!

Ах, вот как?! По методу рот в рот?! Ну и хитрец!

Но разве можно было на него сердиться? Наоборот, мой спаситель заслуживал самой щедрой награды! Поэтому я широко улыбнулась и от души чмокнула его в щеку.

— И меня он тоже спас, — кокетливо поправляя спасжилет, заявила Танюсик. — Я совсем растерялась и не в ту сторону поплыла. А Миха меня перехватил и на плот затащил! И такими словами успокаивал, как будто аудиокнигу читал!

Я внимательно посмотрела на своего спасителя, но он вдруг густо покраснел и спрятал за спину правую руку. Но я все равно увидела, что там написано «Таня»…

«Придется этому ловеласу две татуировки делать! — ехидно подумала я. — Интересно, а где же все это время был Сеня?»

— А Сеня спасал старушек. Помогал им на плот забраться! — разъяснили мои героические друзья.

На этом список подвигов закончился. И запас позитива тоже. Солнце садилось, а нас еще так и не спасли. И никаких огней вокруг, никаких звуков, кроме плеска волн, плача и причитаний пострадавших.

Первой не выдержала Танюсик.

— Хочу за парту! — громко сказала она. — Хочу к доске!

— Что-что? — посмотрели мы на нее в изумлении.

— Хочу в школу! И домой! — сказала Танюсик и разрыдалась.

Следом разрыдалась я. Еще бы! Столько всего творится вокруг, и к тому же встреча с Лехой откладывается на неопределенное время.

— Ша, цыплячий хор! — пробасил Сеня и обнял нас обеих за плечи. А потом громко шмыгнул носом.

Наибольшее хладнокровие проявил Миша. Вначале он почесал кончик носа, потом кашлянул, потом поправил очки и, наконец, изрек:

— Ладно. Отбой. Пора спать.

— А я знаю, кто во всем виноват! — выпалила вдруг Танюсик.

— И кто же? — посмотрели мы на нее.

— Вот! — Она наставила указательный палец на Сеню и грозно произнесла: — Это он мечтал через маску подышать! И спасательное снаряжение опробовать! Это он накаркал!

— Я? Почему я? — возмутился «виновник» катаклизма. — Ну да, может, я и хотел этот жилетик примерить и с трапа спрыгнуть… Ну и на лодке покататься… Но только не у меня одного тут желания исполнились!

— Ты о чем? — в недоумении уставились на него мы.

— А вот он, этот тихоня, — Сеня показал на Смыша. — Вы сами у него спросите! Он мне еще в самом начале полета сказал, что был бы не прочь спасти какую-нибудь девчонку после катастрофы. У него ведь тоже все сбылось, верно?

— А… О… У… — Мы с Танюсиком потрясенно переглянулись.

Интересно, а какую именно девчонку он хотел спасти?

Ответ на этот вопрос откладывался, потому что в стане потерпевших началось какое-то движение. А потом мы стали свидетелями погони: мимо нас на всех парах пронеслась лодка с Женей и Сопливым, за которыми гнались на плотике Леха-Два с Липучкой.

— Догонят или не догонят? — флегматично заметил Сеня.

В другое время мы непременно заключили бы пари, но после всех передряг было как-то лениво.

Мы качались на волнах и смотрели вслед уходящей погоне. Это была уже не наша жизнь, а увлекательное кино.

— Духи жалко, — сказала подруга.

— Согласна! — сказала я.

— А что вы все о каких-то духах беспокоитесь? — вяло поинтересовался Сеня. — Только и слышу — духи, духи…

— Да это же «Страшная тайна»!

— Какая страшная тайна? — удивился Сеня.

— Та самая! Ты что, не знаешь?

И мы наперебой поведали нашему сонному другу о том, что вызвало столько переполоха на рейсе Сингапур — Москва.

— Надо же! И что же, они так и не нашлись, эти духи?

— Так и не нашлись. И не найдутся, — вздохнула Танюсик.

— А как они выглядели?

— Обычный флакончик. Маленькая такая трубочка. Как вот эта, — и Танюсик вытащила из чудом спасенного рюкзака объемистую косметичку.

— И ты тащила это с собой из падающего самолета?! — потрясенно произнес Сеня.

— Но там же сказали — взять самое необходимое. — Танюсик пожала плечами и вытащила пузырек, купленный в Сингапуре в Duty Free. — Такой был, да, Сашуля?

— Да, — уныло ответила я.