Наталья Никольская - Неуловимый Серый

– Паша, не горячись, – вмешался Шурик. – Этот хлыщ от нас все равно никуда не денется. Успокойся, Паша, – Шурик встал между Костиковым, продолжавшим прикидываться шлангом, и все более выходящим из себя Смирновым.

Ребята обоих «компаньонов» стали заметно волноваться, заняли боевые позиции и даже вскинули дула, продолжая пристально и сосредоточенно наблюдать за происходящим.

– Да как это, успокойся! – похоже, что банкира, если он заведется, не так-то просто можно было успокоить. – Ведь он нас с тобой подставил! Гаденыш!

– Ну и что? – легко спросил Шурик. – Не волнуйся, Пашенька, – как-то уж совсем умильно проговорил он, – этот пупсеночек у нас за все ответит… И расскажет, кто это его надоумил большим дяденькам такую подлянку устраивать… – Тут Шурик повернулся к Костикову. – Правда же, пупсенок? Ты ведь нам все расскажешь?

Костиков на минуту задумался, затем кивнул головой. Не похоже было, что он испуган, держался, по крайней мере, детектив прямо и даже, как могло бы показаться не без вызова.

– Только уж и вы, – произнес он совершенно спокойно, – большие дяденьки, просветите пупсеночка относительно кое-каких моментов…

– Нахал! – с восхищением резюмировал Шурик и покачал головой. – Ты че, детектив, не догнал до сих пор, куда ты вляпался? Живым-то тебе вряд ли удастся выбраться, сечешь?

– Секу, – все так же спокойно ответил Костиков, – отчего же не сечь… Только вот уж любопытен я от природы, все мне неймется, сую вечно нос в чужие дела… – он покаянно вздохнул и театрально пожал плечами. – Но ведь и у приговоренных всегда остается право на последнее желание… Вот и удовлетворите вы, пожалуйста, мое нездоровое любопытство… Хуже-то вряд ли уже будет…

– Ну что, Паш? – спросил Шурик у Смирнова, который от такой наглости зарвавшегося мальчишки-сыщика буквально онемел и покрылся красными пятнами. – Удовлетворим мальца?

– Да я ему!.. – Смирнов сделал резкое движение, пытаясь схватить Костикова. Бойцы у машин тут же среагировали, практически синхронно защелкав затворами.

– Тихо, Паша, тихо… Успокойся. Нахал он, конечно, только вот деваться ему все равно некуда. Да и девочке его тоже. А ты не суетись, не нервируй зря ребят, – тут он сделал короткий жест рукой, и рядом с ним тут же оказался один из громил.

Причем со смирновской стороны так же последовала незамедлительная реакция и один из секьюрити, тот, что повыше и помощней, быстрыми шагами направился к своему боссу.

– Ладно, ребята, – удовлетворительно кивнул головой Шурик, – давайте-ка вы, оба, вытащите нам из засады прекрасную незнакомку.

Вот тут Костиков занервничал на самом деле. Не то чтобы он не подумал о такой возможности захвата, просто не придал этому слишком уж большого значения, ведь по прекрасно, как ему казалось, разработанному плану выходило, что Малышев со своими орлами повяжет всю эту компанию, как только Костикову и Ирине станет что-то реально угрожать. Но вот их собирались укокошить, и двое бойцов уже направились к беззащитной девушке в машине, а ни Малышева, ни его парней не было видно даже на горизонте. Что случилось?…

Игорь беспокойно заерзал, рванулся к своей машине, но тут его ловко и сильно схватил за руку Шурик. Костиков попытался вывернуться, однако тут же рядом с ним оказался еще один персональный боец бандита всея Ленинского района и, заведя руки детективу за спину, заставил Костикова смириться с таким незавидным положением. Объятия гиганта были поистине стальными.

«Где они таких только берут? – обреченно подумал Игорь. – Специально, что ли откармливают?!» – Костиков был обездвижен и начал судорожно соображать, что же теперь?

Если его попытаются обыскать, то вполне вероятно, что найдут жучок, приклеенный ко внутренней стороне воротника. А если найдут жучок, то убьют сразу же, как говорится, не отходя от кассы. Получалось, что Костиков как стратег себя в очередной раз не оправдал. Ну он-то ладно, а вот Ирина…

Здесь он посмотрел на растерянное лицо подруги, которую уже вытащили из машины двое молодцов, причем Ирина, как верная соратница, пыталась отбиваться, только, понятное дело, бесполезно. Ира стояла прямо, сзади, точно так же заведя ей руки за спину, ее держал боец Шурика. Вид у Ирины был неприступный, не иначе, как с таким же видом шла на казнь небезызвестная партизанка Зоя Космодемьянская…

Это сравнение Игорю очень не понравилось. Воспоминание об участи фашисткой пленницы заставило его едва заметно вздрогнуть, очень уж неудачной была сама ассоциация…

И тут Костиков понял, что ни Ирина, ни он, в провале, очень даже реальном в данной ситуации, не виноваты. Виноват Малышев, который сейчас, в эту самую минуту должен был появиться и повязать всю эту шушеру…

Значит, выходило, что Малышева что-то задержало. Ведь он должен был слышать, что именно здесь происходит. И не появился!..

По их плану, Малышев со своими ребятами должен был притаиться где-то на Сокурском, совсем недалеко от этого самого пустыря, засесть в засаде и ждать. Точнее – ждать и слушать. Когда он поймет, что ситуация на пустыре достаточно опасна и для Ирины и для самого Костикова, он должен был неожиданно появиться и взять мерзавцев с поличным.

Костиков обреченно вздохнул. Неужели Малой способен подвергать их такой опасности? Ладно его, Игорь никогда не заблуждался насчет истинных чувств Олега к его скромной персоне, но Ирина!.. Она-то ведь ни в чем вообще не виновата! Игорь попытался поймать ее взгляд, но это у него не получилось, Ирина хмуро и как-то отрешенно наблюдала за Шуриком, который, закурив сигарету, теперь прохаживался перед пленниками.

Смирнов стоял чуть поодаль и было заметно, что он пытается совладать с непреодолимым желанием поквитаться с Костиковым немедленно и, желательно, персонально. Это желание так ясно читалось в его горящем ненавистью взгляде, что Костиков, на секунду встретившись с ним глазами, невольно отшатнулся.

Судя по всему, Павел Алексеевич был из породы очень самолюбивых и очень злопамятных людей, и Костикову как-то до сих пор не верилось, что он совершенно безнаказанно мог позволять своей жене встречаться с Серегой.

Воспоминание о Сереге несколько отрезвило детектива. Собственно, ведь это из-за Клочкова и начался весь этот сыр-бор, и было бы крайне несправедливо так ничего и не узнать о Серегиной участи. Тем более, что оба «приятеля» были явно настроены против несчастного парня, ну, по крайней мере, должны были нарисовать на него очень большо зуб.

Костиков прикинул, что, конечно, Малышев может задержаться и даже непростительно задержаться, но детектив надеялся, что он хотя бы все слышит и записывает, а потому решил довести свою роль до конца. Как это говорится? Сохранить хорошую мину при плохой (ужасной, чего уж там!) игре. И потом, твердо решил он про себя, если Малышев так сильно опоздает, что их уже начнут отправлять к праотцам, он, Костиков, попросит этих гадов, чтобы начали с него. Таким образом, он, возможно, выиграет несколько секунд жизни для Ирины, а в такой ситуации, именно секунды и могут оказаться решающими. Пусть не спасут его, но хотя бы Ирку… Он снова попытался встретиться с ней глазами. Впустую…

– Так, голубчики, – подал голос Шурик, – перед тем, как приступить к экзекуции, – он коротко хохотнул, – хочется мне задать тебе, сыщик, пару вопросиков…

– Задавайте, – по-прежнему спокойно ответил Костиков. Теперь, когда он принял решение относительно дальнейшей линии собственного поведения, к нему снова вернулось спокойствие. – Только уж и мне потом позвольте… – он выразительно посмотрел Шурику в глаза.

Банкир снова не выдержал и рванулся к Костикову, но Шурик снова преградил ему дорогу.

– Павел, – очень строго сказал он, – ты становишься просто несносным. Прекрати себя вести, как мальчишка, это не comme il faut, – он выразительно сморщил свой мясистый нос.

Костиков удивился такому нетипичному поведению и разговору Шурика. Оно больше всего пристало бы как раз Смирнову. Однако, в этой странной паре именно Шурик, похоже, олицетворял собой мозговой центр. Это действительно было довольно странно, учитывая, что за спиной этого авторитета было по меньшей мере, три тюремные ходки. Но, как бы там не было, Шурик вполне неплохо владел нормальным русским, и, как выяснилось только что, имел пусть и скромные, но познания во французском. А вот Смирнов, который по все параметрам должен был бы в этом тандеме представлять аристократию, совсем не умел себя держать, да и выражался далеко не comme il faut, как справедливо заметил Шурик.

– Прекрати! – задохнувшись крикнул Смирнов. – Ты что этого щенка защищаешь?! Хлопни его и дело с концом! Чтобы больше не путался у нас под ногами!

– Фи, Паша, – снова поморщился Шурик. – Неужели же ты не понимаешь, что наш мальчик, – тут он ласково посмотрел на Костикова, – начитался детективов и насмотрелся боевиков, поэтому ему страсть как хочется соблюсти все законы жанра… Неужели же ты, Паша, так безсердечен, что хочешь лишить нашего юного друга такого законного требования, как в конце истории чисто-сердечного признания злодеев во всех своих грехах? Ну неужели же тебе так трудно сделать ребенку приятное? Подумай, ведь наши с тобой ответы будут последним, что этот молодой и весьма перспективный парень услышит в этой жизни?