Валерий Лапикур - С. С. С. Р. (связано, спаено, схвачено, расплачено)

Хорошенькое дело - не волнуйтесь. Она неделю по ночам будет вопить благим матом - и это называется ничего страшного. Поначалу всхлипнете, а потом привыкнете.

- Главное - из квартиры ее не выпускай. А то подвернется какой-нибудь кавалер - и что мне потом с котятами делать?

Федоринского терпения хватило всего на две ночи. Да и то неполных. Рано поутру он встал, накинул куртку, захватил из холодильника кусок колбасы - и приманил этой колбасой наглого рыжего котяру. Везунчик-кот по принципу «кто рано встает…» получил не только колбасу, но еще и «мур-мур-лямур» впридачу.

Кошак с поставленной перед ним задачей справился в полном объеме. Ночные концерты прекратились, и даже «трактор заводить» кошка стала тихонько - так, что это не только не мешало спать, а даже наоборот, убаюкивало.

Надька хохотала от всей души, когда Федорин рассказал ей об этой кошачьей эротике:

- А что ты скажешь Тоньке, когда она заметит, что ее чудо - беременное?

- Скажу - не волнуйся, это у нее период такой.

Все бы хорошо, но, гоняясь за котом по утренней прохладе, Федорин заработал насморк, да еще такой жесточайший, что даже Калиныч сжалился и позволил пару дней отлежаться дома.

И хорошо, что отлежался и набрался сил. Потому как разъяренный взгляд отдохнувшей Тоньки никакого светлого будущего Федорину не предвещал:

- Ты, зоофил потаенный! Объясни, почему это моя кошка из винегрета соленые огурцы выковыривает? Только не ври, что это у нее нехватка витаминов!

Ситуацию ненадолго разрядил федоринский однокашник, он же гений матюганского угрозыска. Капитан Горохов ворвался в редакцию с воплем:

- Ну и кто из нас свинья?

- Не я. Я в год собаки родился.

- Брось острить! Какого рожна ты засекреченную информацию растрепал?

- Я трепал только то, что ты мне позволил трепать.

- Щас! А про визитку Сенатского? Меня уже прокурор так вздрючил! Не разбираясь…

- Ну а ты, прежде, чем меня дрючить, все же разобрался бы. Начнем с того, что о визитке ты мне не говорил.

- А кто говорил?

- Сейчас вспомню… ага, вот! Вернулся Калиныч из приемной Сенатского и подробненько так изложил, что ему там сказали - и насчет бутылки из-под «Половецкой», и… вот! И о визитке! Я еще подумал: наконец-то Калина сам хоть какую-то информацию накопал.

- Где твой Калиныч?

Калиновский оказался легким на помине - явился на шум, мол, чего это на вверенной мне территории происходит? На вопрос, откуда он узнал о визитке, сперва уверенно ткнул пальцем в Федорина:

- От тебя!

Потом почесал подбородок и пробормотал:

- Хотя нет… погоди… ты мне только о бутылке говорил. Шарады, видите ли, загадывал… а насчет визитки мне наш этот… «зам по фигне» стукнул, когда я уже на пороге стоял. Шепнул тихонько на ушко, мол, Калиныч, понимаш, кака штука - замалчивают важный факт!

- Ну и откуда он этот факт выкопал, а, Федорин?

- Да, наверное, оттуда, откуда знал, что я возле места преступления присутствовал. А потом натравил шефа на подчиненного. Интриган вонючий.

Калиновский опять почесал подбородок:

- Ну и что мне с этим гадом ползучим сделать?

- Расстрелять, - угрюмо предложил Федорин.

Калиныч выскочил в коридор, даже не хлопнув, а припечатав дверью косяк, так, что штукатурка треснула. Горохов не помолчал минутку и уже было раскрыл рот, потому что сказать что-нибудь надо было, но что именно сказать - он никак не мог сообразить. Просто не успел, потому, что из-за стены послышалось:

- А, вот ты где, гад! - и звонко хлопнул выстрел.

Горохов подскочил, схватился за кобуру и рванулся к двери, но тут раздалось петушиное квохтанье, крик:

- А вот на тебе! - и еще три выстрела.

Федорин тихонько сполз под стол.

- Нет, Надюха, - простонал он сквозь смех, - все Тонькины розыгрыши по сравнению с ЭТИМ - детский сад.

- Угу… - согласилась Надюха. - Похоже, подруга, конец к тебе подкрался незаметно. Ты без зарплаты, кошка на сносях, а самый лучший в мире розыгрыш оказался не твой.

- Меня другое интересует, - Горохов опять присел на стул, застегивая кобуру, - этот ваш «зам по фигне», он, получается, знал то, чего, кроме нас с тобой… точнее, кроме меня, не знал никто. Откуда? Вопрос, конечно, интересный. Как, кстати, его фамилия, этого зама?

- А ляд его знает. Он тут у нас приходящий-уходящий. Мы его даже по имени никогда не называли.

- Я знаю, - отозвалась Надька. - Я же на всех табель заполняю. Жабин его фамилия.

- Что-о-о-о?! - завопили дуэтом Горохов с Федориным.

- Жабин… - растеряно повторила Надька в сторону двери, закрывающейся за обоими мужчинами.

Надо было видеть, как по улицам Матюганска мчался на всех парах, одновременно выкрикивая что-то в мобильник, солидный человек, капитан милиции, старший следователь Горохов, а по пятам за ним трусцой пылил, не замечая ничего и никого вокруг, неотвязный Федорин.

У отделения милиции уже отсвечивали мигалками все имеющиеся в наличии транспортные средства - от «газиков» до мотоциклов и даже один велосипед. Горохов с разбегу чуть не столкнулся с коллегой-следователем, затормозил - и Федорин ткнулся ему носом в спину.

- Ты кого на хвосте притащил? - рассмеялся коллега. - Привет, Федорино-Горин!

- Я не знаю, - взмолился Горохов, - как можно от него избавиться? Если кто знает, скажите, чтобы и я знал!

- А может, его как кота - в машину, да отвезти куда подале и там оставить?

- Не покатит. Он же журналюга, он откуда хочешь дорогу назад найдет. А нам сейчас главное - не его потерять, а Жабина найти!

- Мужики! - взмолился Федорин, - ну возьмите меня! А вдруг я как раз предчувствую, куда он спрятался?

- Во-первых, места в машинах нет. Во-вторых - не положено. Это тебе не детективный сериал. Вот что - если ты сейчас прикинешься послушным мальчиком, пойдешь домой и будешь там сидеть до утра - я тебе гарантирую эксклюзив о поимке особо опасного преступника. Заметано?

Это, конечно, было совсем не то, к чему стремилось журналистское сердце Федорина, но он понял, что на большее рассчитывать не приходится. Буркнул: «Ладно…» и поплелся домой. К слову - очень кстати. Потому как насморк, не иначе как на нервной почве, возвратился к нему с такой оглушительной силой, что обоняние отключил напрочь.

Федорин покрутился по комнате, отчистил остатки кошачьей шерсти с дивана и задремал под бормотанье телевизора.

Где-то посреди ночи его как подбросило. Сначала показалось, что это по телевизору сообщают, что следователя Горохова взорвали в его собственной квартире. Потом стало ясно, что латиноамериканская красотка, строящая на экране глазки хамовитому плантатору, никак не могла такое выдать. Значит - опять «голос свыше». Значит - опять предупреждение. Он, Федорин вполне еще может успеть. Если поторопится.

Кажись, успел. Вот он, дом, где Горохов живет. Вон его окна на первом этаже. Все тихо. И свет не горит. Видать, спит себе одноклассник и даже не снится ему, что его жизнь в опасности.

- Юрка! Проснись! - закричал Федорин и изо всех сил нажал на кнопку звонка.

Страшный взрыв сорвал дверь с петель и припечатал ею Федорина к полу.

Когда он очнулся, то увидел склонившегося над ним Горохова.

- Что же ты, обормот, натворил?

- Я не знал…

- Чего ты не знал?

- Что если на кнопочку нажать, такой шорох получится…

- Тьфу, остряк! - сплюнул Горохов. В это время с улицы вбежал сержант:

- Товарищ капитан, там еще одно тело под окном.

- Труп?

- Да нет, живой. Только без сознания.

Стоит ли уточнять, что бессознательным телом оказался «зам по фигне» Жабин?

- Понимаешь, - объяснял потом Горохов Федорину, сидя у него в палате, - меня как подбросило, когда дошло, что о визитке-то и я тебе не говорил. И никто никому не говорил! Так как он мог знать? Только если сам же ее и подбросил. А дальше - как в головоломке, когда в конце все кирпичики уже сами по себе на свое место становятся. Вот только Жабин тоже понял, что я его вычислил. И пока я весь Матюганск прочесывал, его, голубчика, разыскивая, он ко мне через форточку влез и все краны в плите открыл. Рассчитывал, что я домой вернусь, свет включу - и все! Сидел в кустах под окном и ждал, когда я приеду. Полюбоваться взрывом хотел. А только не подумал, что так сильно бабахнет, что и его достанет. И тебя он в своем плане не предусмотрел. Да кто бы мог подумать, что ты посреди ночи ко мне в дверь трезвонить будешь?

- То-то и оно! Как раз посреди ночи меня толкнуло, что у тебя в квартире взрыв намечается. Только я почему-то решил, что там под кроватью бомба тикает. Ты спишь, а она тикает. Номер твоего домашнего телефона я не помню, он на работе остался. Вот и прибежал, и в дверь позвонил, чтобы тебя разбудить.

- Получается - ты этот взрыв и сотворил, искрой от звоночка, он же на двери с пятидесятого года, искрит, как нанятой. А запах-то газа что ж ты не учуял?