Маргарита Южина - Осторожно, дамы отрываются

– Вот она, эта порочная женщина! – дурашливо ткнул пальцем в Алену Гриша.

Похоже, новость, что Алена в поздний час посещала Сивцовых, нисколько его не смутила, даже не вызвала отголоска ревности. Зато Люба почувствовала себя премерзко.

– А как же?… – ухватилась она за щеки.

– М-да? – уставился Гришка на жену и друга. – И я хотел спросить – как же? Доколе? И ведь еще, негодяи такие, собрались в Турцию, да Люба?! Сегодня же дома поиграю в Отелло, удавлю жену на фиг.

Сивцов уткнулся лицом в ладони, плечи его вздрагивали. Но Алена только осуждающе покачала головой:

– Ну хватит над человеком измываться, – и повернувшись к Любе, пояснила: – Я с нашей дочкой Сонечкой почти каждый год отправляюсь в Турцию, отдыхать. Ей пять лет. И в этот год тоже поедем, на следующей неделе. И Слава захотел своего Женьку отправить. Только ему отпуск не дают. Вот он и попросил, чтобы я Женьку взяла. Мальчишка у него хороший, воспитанный, с ним проблем не будет, я его на утреннике видела. Но мальчик меня совсем не знает. Вот заботливый папаша и решил – надо мальчика со мной познакомить. Женя уже и с Сонечкой познакомился. А пришли мы после смены. Правда я еще домой заехала, получилось поздно. Вот и все.

– И что? Вы не поедете вместе с Сивцовым? – переспросила Люба.

– Нет, ну с младшим-то Сивцовым – Евгением Вячеславовичем мы съездим, но вот старшенького…

Люба сидела багровая, как вымпел.

– И вообще! – воскликнул Гриня. – Откуда такой нездоровый интерес к семье Сивцовых? Ты хочешь пригласить Славку свидетелем на свою свадьбу?

– Ой дурак, – покачала головой Алена на мужа и потянула его на танец. – Пойдем, счастье мое луковое, потанцуем.

Люба сидела за столиком с Сивцовым и не могла поднять на него глаз. А тот нисколько не смущался и даже разговаривал с ней каким-то отеческим тоном:

– Вот видишь, как надо вести себя примерным человекам – никаких посторонних, все во благо ближних. Я сегодня за тобой смотреть буду, хранить твою верность этому бугаю твоему, жениху. А то, я вижу, за тобой глаз да глаз нужен, ты у нас девица вон какая…

– А чего же вы тогда Евгению ко мне приходить не разрешали? – спросила она. – Еще как на меня рычали, когда мы вам ужин сготовили…

– А того и рычал, – уже серьезно блеснул глазами Сивцов. – Ты вот замуж выйдешь, уедешь куда, или свои детишки пойдут, а мой дурачок прилипнет к тебе душой и что тогда? Как я ему объясню, что тетя Люба не его мама? Нет уж, хватит того, что его родная мамочка бросила. Извини, мне пора…

И он неожиданно встал и вышел. Люба думала, что он вышел покурить, но больше Сивцов в кафе не вернулся. Люба просидела в кафе до двенадцати часов. Кстати, Алена оказалась очень неплохой девушкой, а Гришка прекрасно справлялся с двумя дамами – Любу он не обходил вниманием.

– Ты не сердись на Славку, – проговорила Алена, когда ее рыжий супруг вышел покурить. – Он за своего Женьку так трясется. Он мне рассказывал, что мальчишка к тебе привязался. Вдруг ты после свадьбы о нем забудешь.

– Да что они все – с ума сошли что ли? – вскипела Люба. – Какую-то свадьбу придумали. Не будет у меня никакой свадьбы. Никакой! И не было у меня никого, это просто бабушкин знакомый нас до театра довозил.

– А почему тогда все так говорят? – не поверила Алена.

– Да потому что… потому что этот Сивцов никакого внимания на меня не обращал! Вот я и сказала, что у меня жених… Ну что ж я – совсем что ли некудышняя? Что у меня – и жениха какого завалящего быть не может?… Мне, может быть, хотелось, чтобы Сивцов ревновать начал, внимание обратил!

– Он не будет ревновать, – задумчиво проговорила Алена. – Слава считает, что родному человеку нужно доверять, как себе, а если не доверяешь, ревнуешь там или еще чего, тогда вам просто нельзя быть вместе. И тебе он поверил с этой свадьбой.

– Ну что мне теперь – в самом деле выходить за этого урода? – в отчаянье выкрикнула Люба. Однако Алена ей ответить не успела – подошел муж.

Дальше поговорить не удалось – Гриша потащил дам на быстрый танец.

Но больше Люба сидеть не стала – вызвала такси и приехала домой.

Несмотря на поздний час, ни Ирина, ни Марианна Венедиктовна не спали.

– Ну что? – кинулись они к Любе, едва она открыла двери. – Ты свела с ума своего Сивцова?

– Свела, – буркнула Любаша. – Теперь он стал совсем сумасшедшим, чуть за руку не потащил к алтарю… Чего вы обрадовались-то? Обженил меня с Сенечкой! Просто как свекровь какая-то – уж так мою невинность бдит, уж так бережет!

– А может, он эту невинность для себя бережет? – лукаво прищурилась Марианна Венедиктовна.

– Да сколько уж беречь-то можно? – вскинулась Люба. – Он меня воспринимает только как чужую невесту!

– А эта была? Ну, стриженная? – спросила Ирина.

– И ничего она не стриженная, – вздохнула Люба. – Она вся такая… сердечная, душевная… она жена нашего Гришки. Ну помните, я вам про рыжего такого парня рассказывала? Вот его.

Больше говорить не хотелось. Люба уже приготовилась ко сну, а от взволнованных дам покою не было.

– Ну Люб, ну расскажи – он тебя танцевать приглашал? – приставала Ирина.

– Нет, и сам не приглашал, и другим не давал, – отворачивалась к стене Люба.

– Это от ревности, – тут же объясняла Марианна Венедиктовна, она тоже спать не торопилась. – Ой, девочки, я сейчас вспоминаю – у меня был один такой молодой человек… да что вы так уставились? Это ж еще тогда было, когда я и сама была молодая!

– Он не будет ревновать, у него какие-то там жизненные принципы образовались, и как раз по поводу ревности, – вздохнула Люба и вдруг неожиданно для себя заявила: – Ничего у нас с ним не будет. Вот чувствую – не любит он меня, пар-разит… Да еще со свадьбой с этой… И что мне теперь на работе говорить – ума не приложу. Все так и гудят, прямо хоть в самом деле – замуж за этого Сенечку.

– А и чего?! – вдруг обрадовалась Марьванна. – Парень приятный, состоятельный, родители сразу вам квартиру сделают! Ну подумаешь – парень глуповатый, так это ж совсем не плохо! Вы что не помните : «На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь, и делай с ним что хошь! Лап таба-диба-дудай! Лап…»

– Ну какое «лап-таба-диба»?! – не поддавалась на уговоры Люба. – Мне нужен такой… такой… Я домой уеду.

– И я с тобой, – вдруг всхлипнула Ирина. – Все они, эти мужики, знаете кто? Страдаешь из-за них, страдаешь, мучаешься, а они…

Девушки уснули с твердым намерением уехать к себе домой сразу же утром. И не надо их уговаривать! И ничего им говорить тоже не надо! И вообще – никаких олигархов и начальников здесь не водится, а раз так!.. И вообще – Марьванна могла бы и поуговаривать, а не храпеть в своей комнате, как механизатор!

Утром сестры проснулись в самом боевом настроении.

– Значит, Ирочка, я сейчас начну собирать вещи… – сразу же заявила Люба и мило обратилась к старушке. – Марьванна, а вы не сходите к Евгению, не пригласите его попрощаться? Сивцов его, конечно же, отпускать к нам не будет, так вы скажите, что я домой, в деревню уезжаю…

– Подожди, Любаша, – остановила сестру Ирина. – Мне надо попрощаться с Мишкой. Он говорил у него поезд отходит сегодня. На гастроли едет… ну и… надо, чтобы все по-человечески… Люб, только ты поедешь со мной, а то я одна боюсь.

– А как же Евгений? – с видимым облегчением спросила Люба.

– А его мы пригласим позже, – ответила Марианна Венедиктовна. – К тому же не забывай – тебе надо уволиться с работы. Некрасиво это – сбегать.

Люба так тяжко вздохнула, что казалось, будто ее отправляют в пожизненное рабство. Однако, мудрая Марьванна ее печали не поверила.

Все утро Ирина не могла найти себе места. Она завивала волосы, красила ресницы и подолгу замирала возле зеркала.

– Люб, как думаешь, мне вот в этом платье ехать? Или может то, синее надеть?

– Езжай в этом. В синем ты на баклажан похожа, – поддерживала сестру Люба.

– А в этом, как сноп! – нервничала Ирина. – И почему ты сразу не сказала, что мне надо ехать в брючном костюме?!

И прическа ее не устраивала.

– Люб, мне вот эту кудрю на лоб спустить? Или ее лучше за ухо затолкать? – не отставала она.

– Ты ее вообще убери, а то как пудель…

– Сама ты пудель Артемон! Я что – зря завивалась? И вообще – надо косу заплести, Мишка любит, когда я с косой.

– Девушки! Ваш провожаемый уедет без вас, – напомнила Марьванна. – Ирочка, если ты сейчас не оденешься, он вообще не увидит, какая ты сегодня красавица.

Это были самые правильные слова, именно те, которых Ирина ждала.

В половине двенадцатого девушки уже вышли из подъезда. Во дворе к ним кинулся Евгений:

– Теть Люба! Вы далеко? Я вас так давно не видел! А когда мы еще шарлотку печь будем?

У Любы на глаза навернулись слезы.

– Малыш… я наверное скоро уеду… к себе в деревню. Но ты не переживай, я обязательно оставлю тебе адрес, и ты будешь писать мне письма.