Наталья Никольская - Неразрешимая загадка

Главное в том, что теперь ко всем нашим бедам прибавилась еще одна – погиб хирург. Честно говоря, меня эта смерть настораживает, и в самоубийство я не верю. Да, конечно, нельзя не признать, что лекарство введено в кровь профессионально. Но это еще не гарантирует того, что сделал это сам Алексей Валерьевич.

– Так он от лекарства погиб? – подпрыгнула Бабуся. – Ты ж мне говорил, что его машина сбила!

– Ну, да, сбила, – обернулся к ней внук. – Только перед этим в кровь поступило психотропное вещество – драпередол.

– Психо-какое? – переспросила Евдокия Тимофеевна. – Гоша, объясни хоть ты мне, старой, что за вещество такое?

– Этот препарат сильно воздействует на психику человека, он становится неуправляем, теряет контроль над собой и не воспринимает адекватно окружающий мир, – отчеканил Загорский.

– Ой, как все мудрено, – схватилась за голову баба Дуся. – Ты мне скажи, соображает чего-нибудь тот человек аль нет?

– В том-то и дело, что не соображает, – ответил профессор.

– Подожди, значит, если ввести этот самый… – Игорь полистал блокнот, – драпередол… у человека нарушится психика?

– Ну, не совсем. Просто видение пространства будет искаженным, – пояснил Загорский.

– Кто последний видел Бардина живым? – поинтересовался Костиков. – Малышев сказал, что до дома тот так и не доехал. Значит, остаются коллеги по работе.

– Я даже не знаю, кого можно сейчас спросить. Наверное, все на своих местах. Но вряд ли кто-то, кроме операционных медсестер, мог запомнить, где и когда они видели хирурга. Тем более, Алексей, если не был занят, просто заходил в разные кабинеты поболтать, – размышлял Георгий.

– Может, к Катерине заходил? – предположила Бабуся.

– Очень может быть, – согласился Гоша. – Только у нее сейчас как раз наплыв больных, так что я у нее попозже спрошу.

– Ты ничего не спрашивай, – остановил его Игорь. – Пусть спокойно работает, а если надо будет, я лучше сам спрошу. Нечего ее лишний раз дергать, и так уже замучили.

Евдокия Тимофеевна быстро взглянула на Ирину и заметила, как помрачнела девушка: ей явно не нравилась такая забота мужа.

– А может, у секлетарши поспрашать? – предложила старушка. – Она ж теперь больше тебя знает.

– Можно спросить, только я не уверен, что на этот раз Людмила что-то знает, – засомневался Загорский, но на всякий случай включил селекторную связь.

– Простите, Вы случайно не помните, когда и где вчера Вы в последний раз видели Алексей Валерьевича Бардина? – спросил Игорь у вошедшей девушки.

– Конечно, помню, – удивилась она. – Он вчера заходил в приемную, но Георгий Вениаминович как раз на совещание уехал. Вообще-то, Бардин просил Вас ему позвонить, но я вчера совсем забыла об этом. А сегодня с утра вместе с докладными я это сообщение Вам принесла, – объяснила секретарша. – Вы разве не видели?

Загорский разволновался и начал шарить по папкам, беспорядочно разбросанных на огромном пространстве стола. Из какой-то он вытащил несколько листков, бегло просмотрел их и устало выдохнул:

– Так и есть. Просто у меня до них сегодня руки не дошли.

– Простите, может, надо было еще и вслух об этом сказать, но я сегодня тоже замоталась совсем, – извинилась Люся. – Что-нибудь важное, наверное?

– Да, очень важное, – бессильно опустился на стул Игорь.

– Сегодня Бардина нет, но я могу ему позвонить, – предложила девушка. – Вчера он был таким бледным, когда сюда заходил, на давление жаловался. Наверное, ему и вправду важно было с Вами поговорить. Но я никак не пойму, почему он тогда мне ничего не передал или не перезвонил… – ломала голову Люся.

– Значит, сразу от Вас он поехал домой? – уточнил на всякий случай Костиков.

– Да, скорее всего, – уверенно ответила секретарша. – Я сама видела, как он выходил за ворота.

– А ничего необычного в его поведении Вы не заметили? – спросил Игорь, доставая трубку.

– Я же сказала, бледный какой-то, – напомнила Люся. – А что случилось? Алексей Валерьевич заболел? Он и правда не важно выглядел. Наверное, давление подскочило, он иногда жаловался. Кстати, как он сейчас?

– Он мертв, – спокойно сказал Костиков.

Девушка мгновенно побледнела и молча грохнулась на ковер.

– Вот на кого надо было внимание обращать с самого начала, – ворчала Бабуся в машине по дороге домой. – А не на какую-то вертихвостку.

Игорь насторожился: он тоже не сразу обратил внимание на скромную секретаршу Загорского. «Хотя, если разобраться, она очень даже ничего. – размышлял адвокат. – Волосы у нее красивые, ноги от ушей. Стоп, стоп! Она же общается со всеми в больнице, значит, у нее может быть повод…»

Для чего у бедной Люси может быть повод, детективу не дали придумать. Потому что баба Дуся продолжила свою мысль:

– Всем девка хороша. А ентот Лексей только на Катерину и пялился.

– Евдокия Тимофеевна, неужели Вы думаете? – Ирина в изумлении уставилась на старушку.

– А чего ж тут думать-то? – удивилась в свою очередь старушка. – Ни с того ни с сего в обмороки не падают. Вот если б с Горяшкой чего случилось, так ты бы тоже шлепнулась, – баба Дуся выжидающе посмотрела на Ирину.

Девушка изменилась в лице от одной мысли о чем-то плохом, и тут же согласно кивнула головой.

– А коли тебе про Малышева чего нехорошее сообщили, ты б стала на полу валяться? – задала провокационный вопрос Бабуся.

Напоминание о майоре заставило Костикова крепче вцепиться в руль. Девушка на секунду задумалась, и вдруг разулыбалась:

– Значит, Люся просто любила Бардина?

– Дошло, наконец-то, – наигранно-облегченно выдохнула Евдокия Тимофеевна и отвернулась к стеклу.

Игорь тоже улыбнулся, поняв, что из-за Олега его Иришка в обморок падать не собирается. По пути Костиков притормозил возле аптеки и купил по рецепту Катрин бромгексин и еще много всякой гадости, которую девушка глотать вовсе не собиралась. Кстати, баба Дуся неожиданно ее в этом решении поддержала:

– Народными средствами лечиться надо, – заявила она внуку. – А енти врачи до смерти могут довести, – добавила она зловеще.

– Но Вы же сами настаивали, что Ирину надо обязательно доктору показать! – удивился адвокат. – Как же Вас теперь понимать?

– А так и понимать, – не думала сдаваться Бабуся. – Показалась, и хватит! Я ее сама вылечу, без всяких твоих таблеток.

Спорить в машине Игорь не стал, но как только дома Ирина наконец заснула, он все-таки решил кое-что выяснить у родственницы, и пригласил ее в свой кабинет.

– Евдокия Тимофеевна, объясните мне, пожалуйста, зачем Вы больную Ирину сегодня по больнице таскали?

– А чего, по-твоему, надо было ее больную дома оставить одну? – невозмутимо спросила старушка и достала из кармана кисет.

– Не знаю, где ей следовало сегодня находиться, – отмахнулся Игорь. – Давайте по существу: зачем было брать рецепт, если лекарства пить все равно никто не собирался? Вам делать нечего, кроме того, чтоб людей от дела отвлекать?

– Почему это отвлекать?… А-а-апчхи!.. Это работа ихняя, врачебная, больных людей осматривать.

– Вы не темните, а четко на поставленные вопросы отвечайте, – начал выходить из себя Костиков.

– А чего тебе говорить, если ты и так сам все видишь? Правильно сказал, что лекарства енти никто пить не собирается. А рецептик нам для других целей надобен был. А-а-апчхи!.. – снова прервала повествование Бабуся.

Игорь решил терпеливо подождать несколько минут, пока старушка окончательно не прийдет в себя. Он отвернулся, достал любимую трубку и закурил. Баба Дуся деловито завязала кисет и сунула обратно в карман. Внук все еще не поворачивался и она сполминуты смотрела на его спину: «Высох совсем с этой работой, – жалостливо подумала старушка. – Надо завтра ему блинчиков напечь, пусть поправляется».

Бабуся прекрасно знала, как не любит адвокат горячие блинчики в летнюю жару. Но, по-ее мнению, это было единственно верное народное средство от истощения. Евдокия Тимофеевна несколько раз кашлянула, но Игорь никаких признаков жизни не подавал. Безмолвие начало ее тяготить.

– Горяшка, ну, чего ты? Обиделся, что ли? Я ж не со зла.

Голос, по-видимому, внука разжалобил, он сменил гнев на милость и повернулся лицом к его обладательнице.

– Я же сразу сказала, что Иришку исцелю, – сразу обрадовалась баба Дуся. – А рецептик-то я нарочно прихватила. Ты его с карточкой сравни, – с видом заговорщика подмигнула она детективу.

Игорь от неожиданности чуть не упал:

– Думаете, умершая Тетюшкина… как ее…?

– Глафира Мартыновна, – любезно подсказала Бабуся.

– Ну, да, она самая, – нетерпеливо отмахнулся адвокат, – думаете, она тоже у Катрин лечилась?