Люся Лютикова - Не называй меня малышкой

Я чуть было не предложила ей самой заняться этим «беспроблемным» делом, но прикусила язычок. Сначала мне надо выяснить что-нибудь про Елизавету.

– Может, вам лучше нанять профессиональную сиделку? Наверняка вашему отцу требуются уколы, медицинские процедуры…

– Ничего особенного ему не требуется, – раздраженно отозвалась дама. – Любой человек может научиться делать уколы, это не сложно. А на сиделку у меня денег нет. Я и так разоряюсь на лекарствах! Думаете, государство о нем заботится? Почему я одна должна?! Почему я?!

Последние слова она выкрикнула на грани истерики.

– Он вам отчим? – высказала я предположение. – Или в детстве издевался над вами? Странно, почему вы так…

Я не смогла внятно выразить свою мысль, но дама меня поняла.

– Слушайте, это не ваше дело! – отреагировала она. – Вы вообще посторонний человек, не лезьте ко мне в душу!

Из комнаты отца послышались какие-то звуки.

– Кажется, он вас зовет, – сказала я.

– Он меня никогда не зовет, – с горечью ответила она. – И не звал! Он вообще не обращал на меня внимания. Ни разу не погладил по голове, не спросил, как дела. Он мне жизнь сломал, вы понимаете это? Фактически у меня не было отца, я не знала, что такое отцовская любовь и защита. Поэтому и с мужчинами у меня не складывается. Знаете, сколько денег я угробила на психотерапевтов? Но все бесполезно: любовь, которую тебе не дали в детстве, ничем не восполнить!

Я внимательно ее слушала, но, если честно, особого сочувствия не испытывала. Миллионы людей выросли без отца, и ничего, истерики не закатывают. В конце концов, в жизни бывают неприятности и похуже.

– У меня такое ощущение, что он всю жизнь провел за газетой, – продолжала женщина. Наткнувшись на мой удивленный взгляд, она пояснила: – Сколько я себя помню, отец всегда читал то газету, то книгу, как будто отгораживался от меня с матерью, понимаете? Когда его отрывали от чтения, он с таким удивлением на нас смотрел, словно впервые видел. Надо же, а тут, оказывается, еще жена с дочерью имеются!

– Ну, мало ли как бывает, – протянула я. – Может, ваш отец интроверт, и ему необходимо одиночество?

Она задумчиво теребила пуговицу на кофточке и, кажется, меня не услышала.

– Когда отца парализовало, я копалась в его бумагах и нашла письма. Письма к женщине по имени Вероника. И я поняла, почему он так относился к нам. Отец очень сильно любил эту женщину, она его тоже любила. Они поссорились из-за какой-то ерунды, отец назло стал встречаться с моей матерью, она забеременела, и ему пришлось жениться. Родилась я, он назвал меня Вероникой в ее честь. Больше отец с Вероникой не встречался, они только обменялись тремя письмами. Но он ее не забыл, он думал о ней. Отгородившись от нас газетой, думал о ней. Изо дня в день, каждую минуту думал об этой женщине! А рядом росла я, его дочь, но мне не перепало ни капли его внимания! Сорок лет он думал только о ней!

Ее голос сорвался на крик. Повисла звенящая тишина. Вероника первая ее нарушила, на удивление спокойным тоном она произнесла:

– Я затем вам это рассказала, Ольга, чтобы вы не осуждали меня. Со стороны все видится в искаженном свете. Мне кажется, я обеспечиваю отцу очень хороший уход, учитывая обстоятельства.

– Я не Ольга, – призналась я.

– Неужели я перепутала ваше имя? – встрепенулась Вероника. – Вы ведь от Натальи Геннадиевны?

– Нет, я пришла сама по себе. Я ищу Елизавету Иванову.

– Так вот оно что! – воскликнула собеседница таким тоном, как будто теперь поняла про меня самое главное. – То-то я смотрю, вы не очень похожи на учительницу с Украины!

– Извините, что невольно ввела вас в заблуждение. Вы сами сделали такое предположение, а мне было неловко вас поправлять. Просто сначала я решила, что вы и есть Елизавета.

– Вот еще! – фыркнула Вероника.

– Я сразу поняла, что ошиблась, – быстро добавила я. – Где я могу найти Иванову?

– Понятия не имею. Она уволилась от меня две недели назад. Поступила очень непорядочно, если найдете ее, так ей и передайте!

– Она украла что-нибудь?

– Нет, вещи вроде бы на месте. Лиза очень меня подвела. Обещала работать еще полгода и вдруг поставила перед фактом: «Я съезжаю». За день собрала свои шмотки и была такова. А с кем я отца оставлю, она подумала? Найти порядочную сиделку – это такая проблема! Вот и пришлось мне взять на работе отпуск и ухаживать за отцом. Слава богу, сегодня мне обещали прислать хорошую женщину!

– Значит, Елизавета была у вас сиделкой? – уточнила я.

– Ну да, я же говорю.

– Но она ведь параллельно где-то работала? На что она жила?

– Работала на фабрике, делала трубочки для соков. Ну, знаете, такие, которые приклеиваются к бумажным пачкам.

– То есть на заводе по производству соков?

– Нет, эти трубочки производят отдельно от сока. Для меня самой этот факт стал открытием.

Я ждала, когда дама назовет месторасположение фабрики, но она молчала. Пришлось подстегнуть:

– Адрес у фабрики какой?

Вероника надменно подняла брови:

– Откуда же мне знать?

– Ну хотя бы район Москвы назовите.

– Без понятия. Могу только дать Лизкин номер мобильника.

Она продиктовала номер, который у меня уже был.

Я поблагодарила хозяйку и направилась к выходу. У порога обернулась:

– Мне кажется, вам надо найти ту, первую Веронику.

– Зачем еще? – мгновенно ощетинилась дама.

Мне хотелось сказать, что люди имеют право хотя бы попрощаться перед смертью. Но вместо этого я произнесла:

– Вдруг она все еще любит вашего отца и будет бесплатно за ним ухаживать?

Судя по озадаченному выражению дочкиного лица, мои слова упали на благодатную почву.

Психологи однажды провели такой эксперимент. Разделили группу людей на пары. Первый человек в паре зажал в руке монетку, а второй должен был любым способом заставить его эту монетку отдать. Так вот. Кто-то принялся щекотать своего соседа, кто-то – отвлекать его внимание анекдотом, но большинство попытались применить физическую силу. Однако быстрей всего с заданием справился человек, который просто попросил: «Пожалуйста, дай мне монетку».

Это я к чему? К тому, что иногда не надо хитрить и изворачиваться, достаточно просто попросить.

С домашнего аппарата я набрала номер госпожи Ивановой. Когда в трубке раздался женский голос, я сказала:

– Лиза, простите меня.

– Кто это? – изумилась дама.

– Меня зовут Люся Лютикова. Я сегодня вам уже звонила, пыталась вас обмануть, сказала, что вы выиграли приз. Никакого приза нет. Но мне очень нужно с вами поговорить, дело жизни и смерти!

Иванова молчала, и я добавила, вложив в голос всю мольбу, на которую была способна:

– Пожалуйста, это очень важно!

– Ладно, говорите, – смилостивилась Лиза.

– Пропала моя подруга. Я подозреваю самое худшее – убийство. Единственная ниточка, которая ведет к разгадке, – это Артур Аладинский, знаете такого?

– Угу, – отозвалась собеседница без энтузиазма.

– Я пытаюсь его найти, но он какой-то человек-невидимка. Я случайно узнала, что у вас были близкие отношения, это правда?

Елизавета помолчала, потом нехотя призналась:

– Правда.

– Я не лезу в вашу личную жизнь, я просто хочу спасти свою подругу. Мне надо поговорить с вами об Артуре.

– Так мы же уже говорим, – удивилась она.

– Не по телефону.

Опять повисла пауза.

– Пожалуйста!

Лиза вздохнула:

– Ну хорошо, давайте через час встретимся около станции метро «Южная», в подземном переходе. Последний вагон из центра.

Я так обрадовалась, что забыла спросить, как она выглядит. Впрочем, пораскинув мозгами, успокоилась. Если дамочка была возлюбленной Артура, мне надо искать самую полную женщину.

Через час я была в назначенном месте. В подземном переходе несколько женщин разглядывали витрины киосков, но ни одна не подходила под описание.

За спиной раздался голос:

– Вы меня ждете?

Я обернулась и увидела стройную девушку в коричневой дубленке.

– Нет, не вас.

Девушка пожала плечами и отошла.

Через десять минут я позвонила Ивановой:

– Лиза, вы где?

– Я стою около метро, – отозвалась она, – а вас нет.

– Я тоже тут стою! Выход из последнего вагона! Рядом палатка с выпечкой, изделия из серебра и лотерейные билеты!

– Все правильно. Я рядом с билетами.

Посмотрев в сторону старушки, торгующей лотерейными билетами, я наткнулась взглядом на ту самую девушку, которая ко мне подходила.

– Я вас совсем другой представляла! – вырвалось у меня.

– Толстой, да? – улыбнулась Лиза.

Она была очень симпатичной, выглядела лет на двадцать пять, не больше.

– Вы замечательно выглядите, честное слово!

– Спасибо, я тоже так считаю. А когда-то я весила около ста килограммов.

– А я сейчас так вешу! – неизвестно чему обрадовалась я.

Хотя я ни словом не обмолвилась, что хочу похудеть, Елизавета принялась рассказывать, как ей удалось сбросить вес: