Татьяна Луганцева - Сменный Кен для Барби

Наконец Глеб обратил внимание и на них.

– Тихо, дамы! Я тороплюсь!

– Куда?!

– Поеду выручать твоего Мирослава.

– А что с ним?

– Всё позже… Время тянуть не будем, ждите меня здесь, постараюсь привезти его сюда.

– Я с вами! – вызвалась Джульетта, дожевывая ватрушку.

– Ну, уж нет! Лариса, присмотри за ней!

– Что такое?! У меня что – подписка о невыезде из вашей квартиры? Я имею право хотя бы передвигаться по Москве?

– Имеешь, имеешь. Но в следственный изолятор тебя вряд ли пустят. Оставь это дело мне. – Глеб Николаевич был непреклонен.

– Так он в следственном изоляторе? – запричитала Джульетта.

– Успокойся, – взяла ее под локоток Лариса. – Это же лучше, чем в морге или в больнице. Он же у тебя не бандит?

– Да что вы! Какой бандит?! Он ведь частный детектив!

– Да, я помню! Значит, Глеб ему поможет, а мы останемся здесь и подождем, да? – Лариса разговаривала с ней так, словно Джулия была слабоумной. – Я присмотрю за ней! – подмигнула она мужу и увлекла подругу за собой.

После нестерпимого ожидания раздался долгожданный звонок в дверь, Джулия кинулась к ним навстречу.

– Наконец-то! С ума сошли?! Так долго! Я и нервничаю, и звоню, никто трубку не берет, не знала уже, что и делать!

Ее поддержала Лариса:

– И в самом деле, ребята… Утро уже на дворе. Джулия всю ночь места себе не находила. Хоть бы позвонили, сказали, объяснили…

– Да некогда было! Чего вы шумите? – отмахнулся Глеб Николаевич. – Проходи, Мирослав, чувствуй себя, как дома. Знакомьтесь, моя жена Лариса.

– Очень приятно, – ответил Мирон, не сводя при этом взгляда с Джулии.

Она тоже смотрела на него в упор. В его глазах плескалась усталость, лицо несколько осунулось – видимо, не одна Джулия провела бессонную ночь.

– Ты как? – спросила она.

– Ничего… Мне Глеб Николаевич рассказал, что случилось с тобой… Прими соболезнования.

– Да я ничего… А…

– Да что же мы в дверях? – всполошилась гостеприимная хозяйка. – Идемте на кухню! Пора завтракать!

– Да, я бы не отказался! Стресс снять. Жалко вчера коньячок уговорили, – пробасил генерал.

– А кто сказал, что у меня в заначке всего одна бутылка была? – задорно подмигнула Лариса, рассаживая своих гостей вокруг круглого стола.

– Вот за что люблю тебя, Лара! Всегда у тебя есть то, что надо! Не жена, а мечта! – потер руки Глеб Николаевич.

– Говори, говори! Это только для бледного молодого человека, привести его в чувство, а тебе – ни капли!

– Ну, Лара?!

– С утра пить будешь?

– Ну, я же чуть-чуть, за компанию! Ну, Ларусик! Мне же не на работу! – принялся уговаривать жену Глеб Николаевич.

– Ладно! Оглоед! Потом за сердце не держись! Сейчас я яичницу быстренько сготовлю с помидорами и луком. Ты, Глеб, колбасы нарежь!

Глеб Николаевич хитро улыбался.

– Ну, давайте выпьем за воссоединение! Я могу поздравить тебя, Джулия, ты нашла свою половинку. Знаешь, с чем «повязали» Мирослава сотрудники дорожной милиции на трассе? Ты не поверишь! С трупом в багажнике! А в это время ты и тоже с покойником в машине искала его. Я сначала подумал, что у вас адреналинчик на свидании вырабатывается, если при вас есть некий груз. Мало ли на свете извращенцев! И на кладбищах встречаются, и в общественных местах… Но потом я понял, что произошло чудовищное совпадение.

– Труп? – обернулась Джулия к Мирону. – Что произошло?

– Да глупость какая-то… Я же помчался по сигналу клиентки, мол, этой ночью должно было быть совершено преступление.

– Это я знаю…

– Вот приехал я, как идиот, на это кладбище. Бродил там в гордом одиночестве…

– И я так же… Ничего не нашла и никого не встретила.

– А я встретил, когда уходил с кладбища, – продолжил рассказ Мирослав. – Двое мужчин несли что-то в мешке, и я как-то сразу понял, что труп. Я закричал, побежал за ними, они от меня… Кинули мешок на землю, сели в машину и по газам. Я решил их догнать, так как понял, что если упущу, то уже навсегда…

– А тело зачем взял? – спросила Джульетта.

– А куда же я его дену? Бросить на дороге не мог… Я же не знал, сколько будет продолжаться погоня и откуда они его взяли? Да и бесчеловечно это как-то… Бросить так вот… А если бы тело потом пропало? Да я, если честно, плохо соображал в тот момент. Просто положил мешок к себе в багажник и рванул вдогонку, – взъерошил свои густые волосы Мирослав.

– Вот и яичница! – поставила перед ними дымящуюся сковородку Лариса, быстро разложила приборы, тарелки, салфетки и нарезала хлеб. – Приятного аппетита.

– Спасибо!

Вилки с ножами со стуком чокнулись о чугун сковороды.

– А дальше? – спросила Джульетта.

– А чего дальше? Я не догнал, превысил скорость, был остановлен сотрудниками… Несколько часов допроса… Затем все-таки разрешили один звонок, вот я и…

– И ты позвонил мне?! Спасибо! – поцеловала его в щеку Джулия.

– Я что-то только о тебе и вспомнил, – улыбнулся он.

– Смотрю я на них и нас, молодых, вспоминаю, – вздохнула Лариса, обнимая мужа за плечи.

– Я бы очень хотела прожить с любимым мужчиной так же долго, как вы с Глебом Николаевичем, – сказала Джулия.

– Так и будет! – заверила ее Лариса. – Вы просто созданы друг для друга!

– А она все сопротивляется, – пожаловался Мирослав.

– Значит, не доверяет, – сказал Глеб. – Причину в себе ищи. Эта девушка – алмаз! Огромная душа и всепоглощающий талант.

– Я это понял, – продолжал смотреть на нее Мирослав.

– Если их осудят, – вздохнула Лариса, – сделай доброе дело, посади их в одну камеру!

Джульетта подавилась кусочком колбасы.

Участники съемочной группы только что вернулись с похорон Данилы Иванова. У многих лица были заплаканными, а речь уже бессвязная.

Джульетта в черном платье с наспех зашитым разрезом сбоку, который обнажал фактически все бедро, и в черных туфлях-лодочках расположилась напротив режиссера, скрестив ноги. Ее светлые волосы были гладко зачесаны и собраны на затылке. Андрей Арнольдович все время курил. Джульетта молча смотрела на выпускаемый им дым причудливой формы. Наконец он выкинул сигарету.

– С тобой, Джули, можно поговорить?

– Я в порядке…

– Такой молодой! Такой красивый и талантливый!

– Это так…

– Ты видела, сколько народу пришло? Целая толпа! Даниле бы понравилось!

– Да уж… Он любил внимание к своей персоне и обожал тусовки, – тихо ответила Джульетта.

– Он любил жизнь! Я не понимаю… Сколько же надо было выпить, чтобы умереть? Данила был крепким парнем! Да, выпивал… Но кто не пьет? Многие и больше пьют…

– Он умер не от пьянства. Его отравили.

– Отравили? Господи, за что нам все это? Все… все развалилось… Кто это сделал?

– Я не знаю. Будет следствие… Продюсер на тебя не будет ругаться, отравили Данилу как раз в его ночном клубе.

– Да он и так не ругается. После встречи с тобой он вообще ни на что не ругается, а только радуется и считает, что ему крупно повезло, что он остался живым и на свободе, – криво улыбнулся режиссер и снова погрузился в воспоминания: – А какие поминки забацали! Шикарные.

– Согласна… – устало ответила она.

Поминки были в огромном павильоне прямо на съемочной площадке. Присутствовали примерно тысяча человек, закуски были от ресторана выездного обслуживания. В павильоне царил негромкий, скорбный гул. Еды и водки хватило на всех. На огромном раздвижном экране без конца шли фильмы с участием Данилы Иванова, где он представал молодым, веселым и красивым, любимцем женщин. Фильмы шли без звука, и это действовало очень угнетающе.

Люди в темных одеждах переговаривались, уныло стучали вилками и ложками о тарелки, поглощая тонны салатов, холодца и опрокидывая рюмки с водкой. Периодически кто-то произносил речь, посвященную Даниле, после чего то там, то здесь раздавались всхлипывания, рыдания и иногда даже хмурого вида мужчины выносили на руках потерявшую сознание девушку.

– Сколько у него поклонниц… Они так страдают, – отметил Андрей Арнольдович. – А я вот подумал…

– О чем? – вытащила из его пачки сигаретку и щелкнула зажигалкой Джулия.

– Что ты делаешь?! Ты же давно не куришь, – всполошился Андрей Арнольдович.

– Ничего… Я только одну, и сразу брошу. Так о чем ты подумал?

– Что тебе, наверное, очень плохо?

– Да, я очень переживаю, – выпустила сигаретный дым Джулия.

– Ведь ты была его единственной женой!

– Да, он больше не женился.

– Вы же любили друг друга!

– Это было давно, поверь мне, свое я уже отпереживала… Но это не умоляет моей печали по поводу кончины Данилы. Я и тебе очень сочувствую, развалился весь сериал…

– Да ничего… – махнул рукой Андрей Арнольдович. – Так все по-дурацки получилось… Вряд ли меня кто осудит.

– Это точно! – закашлялась Джулия.

– А у тебя как?

– С меня взяли подписку о невыезде. Парень, которому симпатизирую, тоже обвиняется черт знает в чем…