Роман Матроскин - Морские КОТики. Крысобои не писают в тапки!

– Сегодня же едем, Ричи! Димон меня зовёт пиарщиком. На Кипр. Помнишь Димона?

Котектив помнил высокого симпатичного «двуногого» из тех старых-старых времён, когда все ещё были молодыми и счастливыми.

– Я почти собрал чемоданы. Соберись и ты – через пару часов укатим отсюда. Думаю, тебе нужно попрощаться с дачными друзьями, не правда ли?

Ричи утвердительно махнул хвостом и выбежал из комнаты. Надо бы кому-то сообщить, что он уезжает… На улице котектива внезапно захватила волна энтузиазма «двуногого». Действительно, почему бы и нет? Впереди столько интересного и неизведанного! Мир огромный, нет никакого смысла запирать себя в этом уголке, где все всех знают и событий происходит ровно два в неделю: когда приезжает почта и когда собирается ярмарка. Большой мир! Много новых котов, «двуногих» и прочих животных!

Он заглянул в садик соседки и вкратце объяснил кошечке, что сегодня уезжает. Та охнула:

– Но как же так? Так быстро?

– А чего время тянуть? – залихватски подмигнул Ричи. – Слишком мы тут влипли в болото. Пора развеяться.

– Да, понимаю, – вдруг кивнула соседка. – Мне тоже кажется, что тут всё так застоялось и заглохло. Люди начали разъезжаться, скука. Я бы тоже уехала, будь моя воля. Но пока… – Она не договорила, выразительно взглянув на Ричи.

«Ну и ну, – подумал котектив. – А я всё это время не замечал её. Может, надо будет попрощаться чуть дольше», – и продолжил рассказ о преимуществах большого мира.

Ровно через два часа, когда солнце в пыльной тёмно-серой дымке клонилось к закату, а на зенит наползали тёмные тучи, Ричи прибежал к дому. «Двуногий» уже собрался и курил на крыльце трубку.

– Вот и ты! Я уже заждался и начал бояться, что ты захочешь остаться.

Ричи успокаивающе потёрся о его ногу, давая понять, что на такое предательство он не способен.

– Ну и славно. Я собрал твою переноску и твои вещи, вышел всего-то один чемодан. Немного я нажил, – усмехнулся «двуногий». – Посмотри, не забыли ли мы чего, и поехали.

Ричи обошёл дачу в последний раз: ничего нигде не было оставлено, камин потушен, свет выключен. Он быстро выбежал из дома, который своей теперешней пустотой уже и вовсе пугал его.

– Поехали, Ричи! – крикнул из машины «двуногий».

Котектив запрыгнул на штурманское место. «Двуногий» выехал со двора, запер за собой ворота и неспешно выкатился на деревенскую дорогу, а дальше, всё ускоряясь, доехал до шоссе. Как только он вырулил на трассу, хлестанул ливень. Далёкая гроза загромыхала где-то в полях, в открытое окно ворвался прохладный ветер с каплями дождя.

– Ну что, Ричи, вперёд, на свежий воздух!

Вот только уехать сразу и насовсем получается только в фильмах. На практике же всегда выходит гораздо дольше. Никто пока не придумал, как сделать монтаж в реальной жизни, поэтому часто куда важнее сохранить настрой на какой-то период, чем единожды собраться с силами и принять решение.

Да, это было очень важно для них двоих – перечеркнуть прошлое. Решиться. Быстро собрать чемодан, быстро сесть в машину и выдавить педаль газа, дождём размыв за собой дороги к возврату. В хорошем сценарии дальше был бы самолёт, солнце, шум прибоя. В жизненном сценарии неизбежно появляются мелкие препятствия и проволочки, особенно у «двуногих».

Ричи никак не комментировал и старался не показывать «двуногому» своего скепсиса. Он правда любил этого бестолкового человека и не хотел его расстраивать. Тем более что момент был важный и для него самого. Он-то, наученный детективной жизнью, ожидал и закладывал небольшой коэффициент просрочки из-за непредвиденного развития событий. Всегда есть непредвиденное, и этот случай не стал исключением.

Получить работу в другой стране, как оказалось, не значит просто договориться со старым другом и отправить скан подписанного контракта по электронной почте. Совсем нет. «Двуногие» придумали себе кучу ограничений – границы, государства, законы. Ричи знал, что нет иного закона, кроме нравственного в нём самом. И с рождения, внутришкурно, это знал каждый кот, а сформулировал доступным языком известный котофилософ в прошлом веке. Нет иного закона и иных правил, кроме тех, что ведут кота по пути морали. «Двуногие» до этого ещё просто не доросли. Там, где можно быть совершенно свободным, они сами себя загнали в рамки правил. Поездка в другую страну требует кучи бумажек, бюрократических процедур – от разрешения на работу и оформленной визы до общения с консульским центром.

Слишком много проволочек, чтобы всё получилось и чтобы полностью ощутить лёгкость принятого решения. Ричи стал серьёзно волноваться, не сдуется ли его писатель, не дрогнет ли духом? Однако через пару дней Ричи с облегчением понял, что зря волновался. Слишком решительным был отказ от прошлого как для него самого, так и для его человека. Теперь остановиться и отступить просто невозможно.

Затем была поездка на скоростном поезде до аэропорта, досмотр, какие-то бумажки, разговоры с сотрудниками аэропорта. Ричи позволил писателю договориться о месте в салоне. Выяснилось, что в огромном салоне одновременно не могут находиться коты и собаки. Тут котектив мысленно похвалил «двуногих» – хоть немного, но соображают.

Зато маленьких собак, которые и не собаки вовсе, а по уровню интеллекта вообще еле подошли даже к черепахам или людям, позволялось везти в салоне. Вот это было явно лишнее. Однако глупость на этом не заканчивалась! Если место для полёта было зарезервировано котом, то собаке лететь нельзя. А вот если первым полёт забронировала собака, то в салон не пускали кота. Это было просто неслыханно! Ричи негодовал и не стеснялся в выражениях, пока не понял, что и его «двуногий» негодует, и нагнетать атмосферу – значит только откладывать решение вопроса.

Путешественникам повезло, на этом рейсе собак не было вообще, но сам факт подобного отношения возмущал.

За время полёта негатив сошел на нет. Все-таки летать – это здорово. Потому коты и любят высоту и великолепные прыжки. Для некоторых смельчаков эти прыжки бывают порой последними в жизни, но всё кошачье сообщество к таким экспериментаторам относится с восхищением. Кто знает, а вдруг какой-то самый храбрый кот, рванувшись за птичкой с балкона многоэтажки, расправит лапы, напряжёт хвост и взлетит в самые облака…

Взлёт, гул, маленькие домики внизу, облака и безграничная небесная синь. Ричи полёты нравились, хотя летел он всего третий раз в жизни, но мнение сложить уже успел.

Писатель же высоты не боялся, но всё равно, когда самолет закладывал крутой вираж, крестился и прикладывался к маленьким бутылочкам, которыми забил карманы своего пиджака.

Что дальше? Вот дальше могло быть страшно. Дело в том, что «двуногий» решил осуществить свою давнюю мечту и купил билет до Салоников, а дальше собирался отправиться в порт и доплыть до Кипра на пассажирском теплоходе.

Вода – это совсем не то, что воздух. Да и вообще под конец вдруг стало как-то грустно и тоскливо. Но пути назад уже не было да и быть не могло.

Путешественники гладко приземлились, получили нехитрый багаж – чемодан на колёсиках и большую спортивную сумку – и вышли из аэропорта под греческое солнце.

Ричи сохранял бесстрастный вид, но давалось ему это с трудом. Было жарко. А может быть, это была обжигающая новизна чужой страны. В своей переноске котектив не находил покоя. Вообще он любил переноску. Мягкая, удобная подстилка и тёмное замкнутое пространство отгораживали от внешнего мира и стимулировали мысли, позволяли сосредоточиться на деталях, которые обычно ускользают от поверхностного восприятия. Такое состояние кот очень любил, своего рода медитация без дополнительных усилий – эдакая маленькая камера самадхи, только для размышлений.

Но в этот раз размышления почему-то не шли, лежать в переноске было практически невыносимо – жарко, муторно, сложно. Сквозь тонкую матерчатую решётку Ричи рассматривал дорогу, людей, местность, подмечал детали, анализировал.

За границей он был лишь один раз – в Праге на выставке, где познакомился с Масей. Тогда, в той поездке, всё было понятно и естественно. Может быть, дело было в Масе и его чувствах к ней, затмивших все иные впечатления, а может, в том, что Прага понятна для жителя России. Она такая же, как Москва, только немного другая, и коты, и люди в ней понятны и чем-то даже близки по духу.

А вот в Греции всё было по-другому. Кошки и люди были другие, природа другая, даже воздух отличался от привычного.

Жаркое солнце хоть и сушило землю, деревья, стены домов, но оставляло при этом ощущение внутренней наполненности окружающего мира. Всё вокруг было какое-то яркое и сонное одновременно. Казалось, сама природа утомилась, но, скорее, довольной усталостью и негой.

Ричи размышлял над тем, что такая двойственность присуща котам. Под их пушистой шкуркой прячутся мускулы, под кажущейся сонностью скрываются мощный интеллект и работа мысли. Однако окружение, природа, даже «двуногие» тоже очень важны. Климат меняет естество, этому, кстати, подвержены и «двуногие», и совсем низшие существа. Проведя всю жизнь в России, Ричи привык и реагировать иначе, вести себя чуть более «северно». Здесь он чувствовал себя не вписывающимся в этот сонный, разомлевший ритм, а потому внимательно смотрел по сторонам.