Наталья Александрова - Муж, который живет на крыше

Леня расстарался и достал билеты в Мариинский театр на премьеру «Сомнамбулы» Беллини. До этого он нашел бог знает как оказавшуюся в Лолином столе книгу «Пятьдесят оперных либретто» и явился в театр во всеоружии. Он с честью выдержал трехчасовое испытание, правда, в третьем акте все время зевал, не раскрывая рта. На следующий вечер последовал ужин в ресторане, потом – прогулка по зимнему городу. Потом снова ужин в ресторане, и когда Лене все уже надоело и он стал подумывать бросить эту затею, Алла наконец пригласила его домой якобы для того, чтобы послушать новую запись «Тоски».

Там все пошло как надо. Первое время Леню несколько раздражало оперное сопровождение, но он быстро приспособился. Как оказалось, его знакомая понимала толк не только в опере. Даже сейчас, вспомнив, что они устроили под арию Каварадосси в исполнении Лючано Паваротти, Маркиз блаженно зажмурился. Он не остался у Аллы, потому что все же нужно было соблюдать конспирацию, да и вообще дома ждут два голодных троглодита. Но настроение было превосходное, он даже решил послушать «Норму», чтобы было что обсудить с Аллой потом. И надо же было такому случиться, чтобы ему подвернулась эта тетка, которая не нашла ничего лучше, чем помереть в его машине!

Леня снял автомобиль с ручника и отъехал от тротуара.

Нужно было срочно принимать какое-то решение, что-то делать… обратиться в полицию? «Знаете, эта женщина села ко мне в машину и неожиданно умерла! Я ее никогда прежде не видел, знать ее не знаю…»

Ничего глупее не придумаешь. Никто не поверит в такую идиотскую историю, Леня и сам бы не поверил, если бы кто-то рассказал ему такое… А если окажется, что женщина умерла не своей смертью, то Леню тут же сделают главным подозреваемым… А ведь она действительно сказала, будто ее отравили… какой-то Альберт…

Никто не станет искать этого Альберта, тем более что о нем известно только со слов самого Лени. Никто не захочет устраивать себе такую головную боль. Есть человек – есть подозреваемый, на него и свалят все шишки…

Куда же девать покойницу? Как от нее избавиться? Сбросить в одну из многочисленных рек и каналов? А вдруг ее еще можно спасти? Ведь Леня – не врач, чтобы уверенно констатировать смерть… конечно, пульс не прощупывается, дыхания нет, но вдруг еще можно что-то сделать? В таком случае самое правильное – отвезти ее в больницу…

С такими безрадостными мыслями Леня Маркиз ехал по улице, как вдруг он увидел на перекрестке инспектора ГАИ.

Гаишник недвусмысленно делал Лене знаки остановиться.

Только этого не хватало!

Вот теперь Маркизу действительно стало страшно.

Одно дело – если он сам явится в полицию с этим злополучным трупом. Тоже, конечно, ничего хорошего, но все же какие-то шансы на спасение есть. А вот если его остановят на улице с мертвой женщиной в машине – тут уж точно никогда не оправдаешься!

Гаишник подошел к серебристой «Тойоте» со стороны водителя и приложил руку к козырьку:

– Сержант Трясогузкин. Ваши документы, пожалуйста!

Леня протянул полицейскому права и документы на машину и робко поинтересовался:

– Разве я что-нибудь нарушил?

– Один Господь Бог ничего не нарушает, – философски проговорил сержант. – Вы не включили левый поворотник.

Леня прекрасно помнил, что включал поворотник, но спорить с инспектором может только камикадзе.

– Ну, может быть, мы как-нибудь договоримся? – просительно протянул Леня, вытащив из бумажника сторублевую купюру.

– Вот видите, – дружелюбно ответил Трясогузкин, – значит, вы чувствуете за собой вину, если готовы заплатить… только я не имею права взять с вас штраф на месте.

– Я не плачу штраф, я хочу сделать добровольный взнос в фонд организации культурного досуга малоимущих полицейских…

– Если бы все водители так хорошо понимали нужды нашей полиции! – Сержант удовлетворенно улыбнулся, спрятав деньги в бумажник. – Правда, девушка? – Он наклонился, взглянув на Ленину молчаливую пассажирку.

– Она плохо себя чувствует, – сообщил Маркиз, стараясь не впасть в панику. – Мы едем в больницу, поэтому я спешу…

– Правда, как-то она неважно выглядит, – согласился сердобольный сержант. – Может, вам «Скорую» вызвать? Быстрее получится, а то вы ведь знаете, как сейчас в больницах – помереть можно, пока врача дождешься… Девушка, хотите, вызову «Скорую»?

«Девушка» по вполне понятной причине не ответила, и Маркизу пришлось отдуваться за двоих:

– «Скорая» в дежурную больницу отвезет, там ни ухода не будет, ни лечения, а я ее везу в Пятую городскую, там у меня брат работает, сами понимаете, когда свой человек, гораздо лучше, все-таки приглядит…

– Брат? – переспросил Трясогузкин. – Ну, тогда, конечно… брат – это святое… ну ладно, коли так, поезжайте…

В его голосе звучало легкое сомнение, оттого что Пятая городская больница была известна как самая отвратительная в городе, и попасть туда по доброй воле никто не хотел. Большой удачей считалось выйти из этой больницы в том же состоянии, в каком попал, то есть относительно живым, не подхватив какой-нибудь заразы, не простудившись в продуваемых насквозь коридорах, не сломав ногу на скользком линолеуме, либо же вообще не отдав концы.

Леня перевел дыхание и скорее покинул разговорчивого сержанта, старательно соблюдая все существующие правила. Руки у него чуть заметно дрожали, по спине стекали капли пота, хотя в машине было далеко не жарко.

– Ну и подложила ты мне свинью… – негромко проговорил он, покосившись на свою пассажирку. – Чтобы я еще кого-нибудь подвез!

Леня действительно поехал в сторону Пятой городской больницы, поскольку, во-первых, она была ближе всего, а во-вторых, там царили такие порядки, что спокойно могли не заметить подложенный труп долгое время. Ехать по городу с женским трупом в салоне – удовольствие из разряда экстремальных. Есть, конечно, любители прыгать с железнодорожных мостов и фабричных труб, нырять в бассейн с крокодилами и змеями или преподавать основы сексологии детям младшего школьного возраста, но Леня к таким развлечениям никогда не питал слабости.

Остановившись перед очередным светофором, он оказался рядом с бежевой «восьмеркой», за рулем которой сидела очень симпатичная брюнетка лет двадцати пяти. Девушка окинула Маркиза оценивающим заинтересованным взглядом, явно одобрила и кокетливо состроила глазки. Затем она заметила, что он в машине не один, несколько огорчилась и разочарованно вгляделась в его спутницу. Тут же на лице брюнетки появилось такое выражение, как будто она увидела привидение… впрочем, почти так оно и было.

Леня покосился на свою немногословную «пассажирку» и увидел, что та сползла с сиденья и приняла крайне неудобную позу, совершенно невозможную для живого человека.

К счастью, включился зеленый сигнал светофора, Леня рванул с места и быстро оторвался от бежевых «Жигулей». Придерживая левой рукой руль, он постарался усадить свою беспокойную пассажирку поудобнее.

Однако сложившаяся ситуация с каждой минутой нравилась ему все меньше и меньше.

Его наверняка запомнил сержант-гаишник, теперь еще эта любопытная брюнетка в «восьмерке»… машина у него заметная, запоминающаяся… всю жизнь Леня предпочитал использовать дешевые неброские автомобили, но теперь он временно отошел от дел, расслабился и забыл о золотых правилах конспирации – вот и доигрался! Хотя кто же мог знать, что совершенно незнакомая женщина ни с того ни с сего умрет у него в машине?

Он ехал, внимательно оглядываясь по сторонам и мечтая только о том, чтобы без приключений добраться до своей цели.

Наконец Леня свернул на улицу Капитана Копейкина, где располагалась Пятая городская больница, известная в народе как «Пятая истребительная». Подкатив к обшарпанному крыльцу с табличкой «Приемный покой», он заглушил мотор «Тойоты» и поставил ее на ручник.

Прежде чем оставить неизвестную женщину в приемном покое, он решил установить ее личность, выяснить, кого послала ему подлая судьба.

На сиденье рядом с женщиной валялась ее сумка – мягкой бежевой замши, под цвет пальто, и наверняка очень дорогая. Маркиз открыл сумку и вытряхнул на сиденье ее содержимое.

Кроме традиционных женских мелочей – тюбика французской губной помады, пудреницы, маленького флакончика духов «Палома Пикассо», – в сумочке лежали пропуск на основе магнитной карты с отпечатанным на нем именем Ирина Леопольдовна Крылова, маленькая изящная записная книжка в кожаном переплете и пластиковая кредитная карточка «Виза». Еще в кармашке Леня нашел паспорт на имя все той же Ирины Крыловой, одна тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, прописанной по адресу улица Пушкинская, дом пять, квартира шестнадцать.

Леня подумал, что кредитную карточку в больнице непременно украдут, а записную книжку просто потеряют. Поэтому он положил паспорт в карман пальто, чтобы труп смогли опознать, а все остальное сложил обратно в сумочку и засунул в бардачок своей машины, решив позднее подбросить сумку родственникам покойной.