Корреа Эстрада - Золотая сетка

Негр повеселел и стал ухмыляться.

– Мэм, вы так уверены в выигрыше? – спросил он, принимая карточку.

– Два к одному, – отрезал подошедший Колька. – Хотите пари? Два моих бакса против вашего одного, что наши деньги вернутся с прибылью.

Негр еще шире ухмыльнулся с высоты своей колокольни.

– Да я не против, сэр. Слушайте радио сегодня в девять вечера, а наш терминал с десяти утра уже открыт. Как там у вас насчет двух баксов? Я свой с сегодняшнего вечера пристрою на видное место.

Остаток дня бродили по городу, как сонные мухи, потому что сказывалась разница во времени в восемь часов. Рано легли в постель и тираж, естественно, проспали.

Утром вскоре после десяти они вошли в дверь вчерашнего лотерейного заведения.

При виде нашей парочки там поднялся переполох. Все служащие, сколько их было, во главе с трехметровым, выскочили из-за стоек и в почетном карауле выстроились перед Колькой и Марией. Трехметровый держал в руке новенькую долларовую купюру.

– Сэр, – высокопарно начал он, перегнувшись к Кольке чуть не вдвое, – позвольте это вам вручить. Я проспорил и отдаю вам этот доллар так же честно, как наша компания отдает вам ваш выигрыш. Признаюсь честно, я не поверил, что такой юный джентльмен может так крепко держать в руках поводья удачи. Я судил по внешности и ошибся.

– Внешность обманчива, как сказал ежик, слезая с сапожной щетки. (Самое вредное, эту пошлость он произносил без запинки и тени стеснения). Не будете ли вы любезны оформить выигрыш на имя моей сестры, миссис Гусман? Ведь я, как вам известно, несовершеннолетий.

Мария, наблюдавшая за сценой со стороны, говорила: "Столько в нем было спеси, что по макушке дать хотелось". Но несолидно как-то давать по макушке такому вундеркинду, и Мария по макушке только погладила, отдавая свой паспорт для заполнения документа на выплату трехметровому.

Улов составил, по странной прихоти случая, как раз вдвое больше того, что Колька сыграл. Копейка в копейку, то есть цент в цент вдвое. И это обстоятельство больше, чем размер выигрыша, повергло в изумление сотрудников терминала.

– Не могли бы вы, сэр, дат автограф? – спросил трехметровый. Юный прохвост, глазом не моргнув, взял только что полученную хрустящую бумажку, вывел на ней маркером Nik Konkin и вручил верзиле.

Потом я этот доллар с автографом видел в этом терминале под стеклом в рамочке.

Но это потом. Потом я ему и сказал, что я думаю про такой наглый выпендреж. А тогда Колька с форсом пожал трехметровому руку и распрощался под возгласы: "Играйте и выигрывайте"!

Шоу было хоть куда.

Отпраздновав вдвоем в какой-то кафешке удачное начало и перепробовав там с дюжину разных пирожных в попытке найти что-то похожее на московские заварные, поехали нас встречать. Поехали намного раньше времени. Болтаться вдвоем по городу им уже надоело.

– Макса и Абака в компании не хватает, – авторитетно заявил Колька. – Ты как хочешь, а я по ним соскучился.

– В аэропорту торчать тебе веселее? – спросила Мария. Ей не хотелось признаваться брату, что она тоже соскучилась.

– Читать газеты на лавочке ты и там можешь, – отрезал парень. – Поехали, давай.

И сестра подчинилась, хоть и ворчала по дороге на капризы и мальчишеское нетерпение.

Эти капризы нас и спасли.

Пока Мария с кипой чтива, уютно устроившись на диванчике в зале для встречающих, коротала время, Кольке не сиделось. Он без особой цели слонялся туда-сюда, таращился на разноцветные киоски и торговые автоматы, разглядывал публику и слушал, о чем говорят. Говорили по преимуществу на испанском и английском. И когда в эту привычную для Майами чресполосицу вклинилась русская речь со множеством типично московских междометий, мальчишка насторожил локаторы и придвинулся поближе.

То, что он разглядел, ему не особенно понравилось. Трое переговаривающихся парней напомнили Кольке компанию, пытавшуюся подловить их с отцом у новогиреевского сортира. Цепи и блямбы для русского громилы такая же униформа, как для перуанского серьга в ухе. И, конечно, междометная форма речи. Смысл разговора приходилось вылущивать, как орех из скорлупы. Он оказался прост, братки кого-то ждали, и один объяснял остальным, откуда выйдут пассажиры московского рейса и во сколько примерно этот рейс надо ожидать.

– А зачем мы так рано? – поинтересовался один из инструктируемых.

– Лучше на два часа раньше, чем на три секунды позже, – оборвал старший. – Хочешь заработать? Жди.

– Как их в Шереметьево прохлопали? – поинтересовался другой. – Там все куда проще.

– Марик за это уже всем фикстулу вставил. Эти двое дали ложную отмашку. Брали билеты в Израиль, а сами шмыгнули на другой терминал. Кто знал, что они скинут на Майами? Так что они подлетают сюда, и наша задача не зевать.

Колька заинтересовался и забеспокоился. Он не знал о хитрости, на которую я пустился, но имя Марика ничего доброго не сулило. Боком-боком, делая вид, что жутко заинтересован часами и калькуляторами, разложенными в витрине, парень подобрался к самой компании. Он заговорил по-испански с продавщицей, безошибочно определив в ней кубинку, и купил какую-то совершенно ненужную ерунду, а ушки тем временем держал на макушке.

– Значит, мы должны этих двоих встретить и изолировать до приезда Марика или кого-то из его помощников?

– Верно рассуждаешь.

– Что они, его на деньги кинули?

– Толком не знаю. При них должны быть какие-то бумаги, зашифрованные цифровым кодом. Как я понял, эти бумаги и нужны. Но те, кто их везет, тоже нужны. Если упустим, пеняйте на себя: огребем по полной вместо заработка.

Информация о цифровом коде Кольку насторожила еще больше. Догадки замелькали в вихрастой маленькой головенке. И догадки эти были подтверждены немедленно.

– Какого хрена Марик даже фото нам не сбросил? Если склеим не тех, расхлебывать долго придется.

– Фото у него самого нет. Версия возникла неожиданно, детальной разработки не было. Это не прокуратура, протокол с фотографией заводить. Для бестолковых еще раз повторяю. Один – лет тридцати, в очках, с усами, типичная еврейская физиономия, волосы черные, длинный нос. Рост вот так (жест на уровне своего плеча). Прикид дорогой, на пар штук баксов костюмчик светло-песочного цвета, из альпаки. С ним здоровенная орясина моих примерно габаритов, тех же примерно лет, блондин, джинсы и клетчатая рубаха, по-видимому, он охранник. Высматривайте эту парочку, не думаю, что в самолете они переодевались. Фамилии на всякий случай скажу, хоть к контролю паспортов мы тут не подберемся: еврей – Гусман, бык при нем хохол Канталупа.

Тут у мальчишки зачесалось в макушке. Догадываться, собственно, стало уже не о чем. Он посмотрел на часы: до рейса минут сорок, плюс еще время на формальности.

Непрошеный эскорт замолк, потом заговорил обо всяких пустяках. Колька решил дальше около них не маячить. Он вернулся к сестре, углубившейся было в чтение, и поделился с ней наблюдениями.

Мария испугалась. Кто угодно испугался бы. Естественно, она понимала, что нас надо предупредить. А как?

– Встану прямо у стойки и скажу, что слежка ждет.

Однако Колька по части нестандартных выходов оказался сильнее. Незамутненная предрассудками детская фантазия, как говорят многие ученые, есть предпосылка гениальности. И мальчишка дал волю фантазии.

В аэропорту, при американской системе безопасности, похитить человека, а тем более двух, проблематично. Даже около аэропорта очень трудно, потому что секьюрити полно и на автостоянке, и на парковке такси, и на остановке автобусов.

Скорее всего, рассуждал Колька, как всякий мальчишка, знаток боевиков и детективов, нас с Максом собрались заловить в городе, проследив за такси, и если не предупредить, то влипнем все, как мухи. И влипли бы, потому что бдительность оба утратили, оторвавшись от преследователей в Москве и решив, что все позади.

Как-то вовсе я не подумал о том, что русские "братки" везде проторили дорожку, не хуже китайцев, армян или досточтимого еврейского племени, к которому я самозвано примкнул. А телефон изобрели давно… Но вернемся к делу.

Итак, Колька пришел к неоспоримому выводу, что надо нас предупредить прямо в аэропорту. Но идея пролезть к самому терминалу внаглую ему не понравилась.

Соваться на глаза и показывать, что еще кто-то ждет тех же самых пассажиров? Нет.

– Марики эти про нас не знают и хорошо, если б и не узнали. Абак жил тут столько лет и наверняка знает хорошие укромные места. Где нас искать, тоже знает. Одним ребятам испариться проще. А если, не дай бог, чего, тогда мы подключаемся и зовем полицию. Дурачье дело нехитрое – на рожон переть. Если все влопаемся, кто выручит?

– Умник мой, – сказала Мария, – как же ребят предупредить и на глаза-то этим козлам не попасться?

– Думай, голова, картуз куплю, – проворчал Колька, почесывая макушку "для стимуляции мозговых извилин".