Ирина Волкова - Раиса в стране чудес

Покрепче ухватившись за закрепленную на конце шнура рукоятку, Даг крякнул и резко рванул ее на себя. Оценив его усилия, мотор чихнул целых четыре раза, после чего благополучно заглох.

То, что произошло в дальнейшем, хотя бы раз в жизни да случалось с каждым любителем порыбачить с моторной лодки. Изощренно костеря злополучный механизм, бывший полицейский, потный и злой, безуспешно сражался с упрямым шнуром. Остановившись на мгновение, чтобы перевести дух, Даг почувствовал движение за своей спиной и понял, что русская девица все-таки решила выползти из своего убежища.

Тело Саваласа ощутило опасность за долю секунды до того, как Даг, поворачивая голову к Рае, увидел занесенный над ним здоровенный кухонный нож. Лезвие уже опускалось, не оставляя ему ни малейшего шанса уклониться или парировать удар. Дагоберто лишь коротко вскрикнул, когда смертоносное острие с яростной силой вонзилось ему под левую лопатку.

— Твою мать, — выругался Череп, в двадцатый раз посмотрев на наручные часы.

Он снова сверился с определителем координат. Все было правильно. Он находился на месте, указанном Саваласом. Точность прибора составляла около 50 метров, но никакой посторонней лодки в этом радиусе не было. Кроме того, Дагоберто обещал подать знак фонариком. Никакого света, никакого шума, только посвист ветра и тихий шелест волн. Подобная идиллия отнюдь не радовала Ивана.

«Что же могло случиться? — ломал себе голову Самарин. — Может, Рая чего утворила? С нее, дуры, станется!»

На дне лодки что-то невнятно мычал сквозь кляп связанный Келлер.

— Ты еще будешь возникать! — разозлился Череп и для разрядки несильно заехал певцу ногой в бок. — И не дергайся, урод. Имей в виду, возникнут какие-нибудь накладки — своими руками на дно пущу. Не будь тебя, моя Раиса сидела бы сейчас дома, да и я вместе с ней. Понять не могу — что только женщины находят в таких волосатых уродах, как ты? Что, я тебя спрашиваю?

Ответить Ирвин не смог бы, даже если бы хотел, но, не желая искушать судьбу, он и пытаться бы не стал.

— Молчишь? — саркастически усмехнулся Череп. — Вот и молчи в тряпочку, вша эстрадная. Будешь знать, как чужих подружек с пути сбивать.

Невидимые в темноте, по лицу Келлера беззвучно катились слезы ярости, унижения, щемящей жалости к самому себе и отчаянного, животного страха.

Вокруг лодки тихо шелестели волны, укачивая на горбатых спинах сияющую лунную дорожку. Тусклые звезды равнодушно взирали на застывший среди темной воды «Зодиак». Над озером Мичиган стояла бархатно-задумчивая ночь.

— Сволочь! — крикнула Раечка Лапина, сверля Саваласа пылающим ненавистью взглядом.

— Я же еще и сволочь! — возмутился бывший полицейский. — Ты пытаешься меня убить, подкрадываешься, наносишь предательский удар в спину, и я после этого сволочь? Что ж, придется оправдать свою репутацию.

Коротко размахнувшись, Савалас нанес девушке удар кулаком в глаз, отбросивший ее на нос лодки.

— Негодяй! — завизжала Рая, прижимая руки к лицу.

— Еще хочешь? — вкрадчиво осведомился Дагоберто. Больше Лапина не хотела.

Вынув из кармана сотовый телефон, Савалас набрал номер Черепа.

— Ты на месте? — спросил он.

— Где же мне еще быть? — раздраженно ответил Иван. — Вопрос в том, где находишься ты.

— Келлер с тобой?

— Разумеется, как мы и договаривались.

— Дай трубку этому ублюдку.

— Подожди минутку. У него рот лейкопластырем заклеен. Надо оторвать.

— Давай рви, — усмехнулся Дагоберто. — Не особенно с ним церемонься.

— Не смей! — истошно заорала Лапина. — Не делай ему больно!

— В чем дело? — забеспокоился не разобравшийся в ситуации Самарин. — Почему Рая кричит? Ты что, бьешь ее?

— Нет, хотя стоило бы, — разозлился Даг. — Она орет, чтобы ты не делал больно ублюдку Келлеру.

— Ах вот в чем дело, — помрачнел Череп. — Значит, его величеству больно нельзя делать. Слушай, будь другом, поднеси трубку к ее ушку. Этот Келлер у меня уже в печенках сидит.

Ухватившись за край лейкопластыря, Самарин резко дернул его, чуть не оторвав Ирвину губы вместе с налипшими на пластырь усами и бородой. Вынув носок изо рта у воющего от боли певца, он пнул его по ребрам носком ботинка, одновременно поднеся к его губам телефон.

Несмотря на то что Савалас пять лет мечтал о чем-то подобном, он выдержал не более двадцати секунд. Затем у бывшего полицейского сдали нервы. Трубку разрывали душераздирающие вопли Ирвина, бьющаяся в истерике Рая истошно визжала, требуя, чтобы Череп не смел трогать ее любимого.

— Да заткнись же ты, дура с куриными мозгами! — окончательно потеряв терпение, рявкнул Дагоберто. — Чем громче ты будешь орать, тем больше достается этому кретину!

— Негодяи! Вы оба — негодяи! — выдала последний залп Лапина, но совету вняла и, врезав кулачком по резиновому борту лодки, разрыдалась.

— Эй, слышишь, достаточно! — крикнул в трубку Савалас. — Заклей его чертову пасть! У меня уже голова раскалывается от этого кошачьего концерта.

— Минутку.

На обеих лодках воцарилась относительная тишина, нарушаемая лишь шелестом волн и приглушенными всхлипываниями Раи.

— Уф-ф! — перевел дух Иван. — Ну и глотка у этого ублюдка! Прямо иерихонская труба. Уж лучше бы ты поверил мне на слово.

— Келлер тебе не слишком нравится, да? — хмыкнул Даг.

— Не больше, чем тебе. Если решишь поджарить ублюдка на медленном огне, я с удовольствием потанцую вокруг костра.

— Знаешь, а ты мне нравишься, — улыбнулся Савалас.

— Рад это слышать. Так куда ты пропал? Я уже давно тебя жду.

— Да понимаешь, тут у меня наклад очка вышла. Твоя очаровательная подружка попыталась прикончить меня мясницким ножом, в чем и преуспела бы, не окажись у меня под рубашкой пуленепробиваемого жилета. Меня она не убила, зато пропорола борт «Зодиака». В итоге одна секция сдулась, мотор отказал, весел нет, и мы болтаемся посреди озера в полузатопленной лодке. Не понимаю, как ты терпишь эту девицу? Если бы не наш с тобой договор, ей-богу, свернул бы заразе шею.

— Искренне преклоняюсь перед твоей выдержкой, — посочувствовал Череп. — Меня и самого нередко посещало подобное искушение. Так где ты болтаешься? У тебя есть определитель координат?

— Сейчас, минутку. Я сориентируюсь. Ага, готово. Диктую.

— Отлично. Все понял. Подъеду к тебе минут через пять. На всякий случай помигай фонариком. И еще одно. Сделай одолжение, не убивай Раису до моего появления.

— Надеюсь, что пять минут я продержусь, — вздохнул Савалас. — Главное — не опаздывай.

— Уже лечу, — усмехнулся Иван.

— Они двигаются, — возбужденно ткнул пальцем в экран монитора Фабио Эстиарте. — Видите, точки поползли.

— Ну, наконец-то, — возбужденно прищелкнул пальцами Франсиско Асаведа. — Интересно, почему Череп так долго стоял на месте?

— Может, Савалас опоздал? — предположил Бруно Байона.

— Не исключено, — задумчиво кивнул Пако Могила. — В любом случае обмен пока не произошел: Ирвин находится вместе с Черепом. Наверняка Савалас, убедившись, что Иван выполнил его условия, повез его и Келлера к тому месту, где он держит Раису. Логичнее всего предположить, что Дагоберто арендовал яхту.

— Что будем делать? — спросил Эстиарте.

— Как что? Следовать за ними, — пожал плечами Асаведа. — С потушенными огнями — иначе Савалас нас заметит.

— Яхта колумбийцев двинулась на северо-восток, — доложил Джеймсу Хиршу, вышедшему покурить на палубу дрейфующего в полукилометре от колумбийцев быстроходного катера, один из его агентов. — Огни они потушили. Какие будут распоряжения?

— Двинемся за ними, — пожал плечами капитан. — Очень осторожно. И, разумеется, с погашенными огнями.

— Прямо анекдот, — покачал головой Макар Сысоев. — Бабка за дедкой, внучка за бабкой, Жучка за внучкой, а кошка за Жучкой. Череп за Саваласом, колумбийцы за Черепом, федералы за колумбийцами, а мы за федералами.

— Про Жучку и внучку — это не анекдот, а сказка, — уточнил Федор Сироткин. — И они не бегали друг за другом, а, наоборот, друг за друга держались.

— Это современная версия, — пояснил Макар. — Вместо репки — микропленка, а вместо Жучки — ФБР.

— Эх, люблю современные сказки, — мечтательно вздохнул Федя. — Слышал про Красную Шапочку? «Бабушка, почему у тебя такие большие зубы?» «А это, милая; чтобы легче было завалить любого барбоса, который, в натуре, слов не понимает!»

— Круто! — захохотал Федя. — А я знаю другой вариант этого диалога. Красная Шапочка спрашивает:

«Бабушка, а почему у тебя такой большой хвост?» «Это не хвост», — сказал волк и покраснел.

— Ну, ты даешь! — восторженно хлопнул себя по коленям Сысоев. — Значит, покраснел, говоришь? Ну и ну!

— Ладно, хватит байки травить, — махнул рукой Сироткин. — Федералы-то уходят.