Наталья Никольская - Убили Гангрену

– Чтобы я отставил его в покое? Но если он ни в чем не виноват, чего ему бояться?

– А тебе понравится, если за тобой будет хвостом таскаться какой-нибудь мент? – огрызнулся официант.

– Я не мент? И думаю, он об этом знает. Личномне – пусть за мной таскается хоть вся милиция Тарасова. Мне нечего бояться. А Толяну есть чего ! Он убийца, я точно знаю. И докажу, – Игорь подрулил к небольшому кирпичному зданию. – Здесь он должен тебя ждать?

– Да.

– Прекрасно, – сыщик вылез из " ж игуля" и открыл перед официантом дверцу, – вылезай и стой тут, – он помог ему вылезти наружу, не развязывая ног, – я сейчас загоню машину в овраг.

– Не сбегу, начальник, ты мня захомутал прочно.

Как только за Игорем захлопнулась дверь, баба Дуся торопливо натянула на худенькие плечи телогрейку, в которой когда-то в деревне носила из колодца воду, сунула ноги в старенькие сапожки, голову обмотала стареньким, изъеденным молью пуховым платком и метнулась к окну.

Игорь в это время пытался усадить парня в машину, стоявшую прямо под их балконом. Надо же, изумилась баба Дуся, прямо на ее вскопанную грядку машину закатил. А она так старалась – засевала под зиму петрушечку и укропчик, чтобы весной, как снег сойдет, можно было щипать зеленые веточки к столу. Весной организму так нужны витамины! Теперь весь ее труд пошел прахом, горевала старушка. Ну, неужели машину нельзя было поставить на три метра подальше!

Но долго негодовать на любимого Горяшку и горевать по поводу потерянного весеннего урожая витаминов ей было некогда.

Она вышла на лестничную площадку, но не спустилась вниз по лестнице, как всегда, а поднялась на третий этаж, прошла по коридору и свернула на лестницу черного хода, выходящую во двор, прошла через двор, свернула за мусорные баки, вышла на боковую улицу и стала отчаянно махать руками, надеясь остановить проезжающую машину. Первая попытка у нее не удалась, зато вторая с зеленым огоньком и шашечками по бокам резко перед ней затормозила.

– Куда под колесо лезешь, старая карга!

– Сынок, миленький! Услужи старушке. Ехать надо!

– А деньги у тебя есть? – водитель выбросил ей под ноги окурок.

– Заплачу, сколько скажешь еще с походом!

– Садись, – она быстро уселась рядом и схватилась за ремень безопасности.

– Привязывать я не умею, сынок.

– Поможем, – водитель защелкнул замок ремня, – с каким-таким походом ты мне обещала заплатить?

– Ну, если ты, сынок, выполнишь все, как я попрошу, то будет с походом, то есть плата премиальная сверху запрошенной.

–  Да ты у нас, бабуля, м иллионерша? – рассмеялся шофер.

– Не, я пенсионерка. Пенсию получила. Мне-то много не надо. Вот и решила на благо потратить. Сюда, – она указала налево, – теперь притормози, милок. Нам надо выследить мужа моей племянницы. Загулял парень, а у племянницы трое малых детей. Вот за этой машиной держись, куда она поедет, и мы за ней, согласен?

– Это тебе дорого будет, бабуля.

– А я для племянницы ничего не пожалею. Хочу поговорить с любовницей зятька, может, она поймет меня, пожалеет малюток и отстанет от непутевого бабника, а тот и вернется в семью. Как ты думаешь?

– Не знаю, – пожал плечами водитель, пристраиваясь за машиной Игоря, – меня бы никто не разжалобил. Если я уйду из семьи, то навсегда.

– Не все же такие жестокосердные, – пробормотала старушка, – детишек-то жалко.

Они ехали некоторое время по освещенным улицам, потом свернули на широкое шоссе . М ашина Игоря резко прибавила скорость.

– Ой! Он убежит! – вскрикнула баба Дуся.

– От меня не убежит, – водитель тоже прибавил скорость.

– А ты молодец, парень, лихо водишь машину, – похвалила баба Дуся водителя.

– Это пустяки, – шофер снова улыбнулся. – Я ведь бывший автогонщик, а теперь вот пришлось превратиться в таксиста.

– Жизня такая, милок, пошла, – вздохнула баба Дуся, – живем, как желуди.

– Почему как желуди? – удивился таксист.

– Да как же! Не знаем, каким ветром и в какую сторону нас снесет, не знаем, какая свинья нас сожрет. А пожаловаться некому – кругом одни дубы.

– Ну ты, бабуля, прикольная! – громко рассмеялся таксист. – Значит кругом одни дубы!

– А что – не так? Вот скажи, кому пожаловаться? Я всю жизнь положила на совхозные дела, невсегда хорошо ела, не всегда много спала, тяжестей перетаскала – не пересчитать! А что за все это получила! Одну только медаль «Ветеран труда». А пенсия такая, что если бы жила одна, так мне бы и на еду бы не хватило, не то, что еще на одежду. А уж про мыло-шило… ну, пр о мелочи всякие, без которых жить просто невозможно – и говорить нечего. И кому я должна жаловаться? Или взять вот, к примеру, тебя. По телевизору я видала, как трудно гоняться на машинах по оврагам и колдобинам. А надо занять первое место! Надо Родину прославлять… А теперь ты вот возишь старуху, потому что твои былые заслуги стали никому не нужны. А ведь и здоровьишко, небось, в гоночных баталиях -то теряется.

– Еще как теряется, – вздохнул таксист.

– Вот и тебе жаловаться некому. Вся надежда только на тебя самого… притормози-ка, милок, сверни вот сюда, в низинку. Ага, сюда. Теперь жди меня. Ты не тушуйся, я не обману тебя, заплачу, как обещала.

– Да ладно, верю, – водитель помог отстегнуть ей ремень безопасности. – Все равно сегодня за полдня ни рубля не заработал. Только бензин зря сжег.

Баба Дуся подобралась поближе к домику и улеглась в ложбинке прямо напротив окна, сдвинула на затылок платок и стала внимательно вслушиваться. Вот «жигуленок» Игоря прошуршал совсем рядом с ней, но темнота ее скрывала от окружающих. Через несколько минут послышались приближающиеся шаги – это Игорь, отставив в стороне машину, возвращался к домику.

– Сколько еще ждать? – спросил официант. – У меня руки за спиной, на часы даже не могу посмотреть.

– Если он не опоздает…

– Т о лян никогда не опаздывает, – официант, явно, нервничал.

– Тогда он должен быть через шесть минут, – услышала баба Дуся и подобралась ближе к домику.

Вскоре к домику подкатила длинная машина и погасила фары. Кто-то длинный, весь в темной одежде вылез из кабины, осторожно прикрыв дверцу, подошел к крыльцу домика и, приоткрыв скрипучую дверь, тихонько крикнул:

– Димка, ты здесь?

" Толян приехал, – решила баба Дуся. – Что же делать?

Как его не упустить? " Она полезла в карман и нащупала там шило. Это было ее оружие для самообороны. Решение пришло мгновенно. Она метнулась к длинной машине и затаилась там, никем не замеченная. Первый удар шилом по колесу дался ей с трудом. Второй удар получился удачнее, и она по-пластунски перебралась на другую сторону. Заднее колесо ей удалось уже без труда проколоть, а к переднему подобраться не успела: в домике раздался выстрел, и баба Дуся в ужасе подпрыгнула на месте и метнулась от машины за угол домика. Заглянув в окно, она увидела в тусклом свете Игоря в объятиях верзилы. Игорь размахивал руками, но взмахи были вялыми и совсем не боевыми. Вот верзила бросил Игоря и о н упал на пол, баба Дуся снова вздрогнула, но не произнесла ни звука. Вот верзила поднял руку с невероятно большим пистолетом и выстрелил, но не в Игоря, а в угол, где сидел Димка-официант. Парень, скованный по рукам, дернулся под выстрелом и упал со стула.

– Сволочь, это ты меня подставил? За сколько ты продал меня сыскарю? – и снова выстрелил в него, потом быстро вышел из домика и подбежал к машине, завел ее отъехал метров на триста к дороге.

Он вышел из машины, стал крутиться возле нее, пинать в ярости ногами по колесам, потом взял из машины что-то вроде чемодана, баба Дуся издали плохо разглядела, и торопливо пошел в сторону шоссе.

Баба Дуся тут же метнулась к Игорю, подняла его голову и заглянула в лицо.

– Горяшка! Ты живой? – слезы покатились у нее из глаз и упали на щеку сыщику.

– Баба Дуся? – Игорь открыл глаза. – Как вы тут оказались?

– Куда тебя этот ирод прострелил?

– Ничего, баба Дуся, ничего… я могу встать… – он с трудом поднялся и полез в карман, – вот, – он вытащил диктофон, пробитый пулей, – вот что меня спасло…

– Да ты ранен, смотри – кровь!

– Да… пуля в груди, верно… больно… но… диктофон всю силу принял на себя, а в меня пуля воткнулась уже на излете… Вытащить бы ее, она тут, я чувствую… под кожей.

– А ну, покажи, – баба Дуся бесцеремонно расстегнула пиджак и рубашку, разорвала майку и осмотрела рану. – Терпеть можешь? Операцию буду проводить, – она достала шило, поплевала на него, вытерла кончик белоснежным платочком и ткнула шило прямо в рану.

– Ой! – вскрикнул Игорь. – Больно!