Руслан Ходяков - Лунный плантатор

Но даже если подобное в России состоится, то это будет конституционная монархия, читай президентская. То есть президент будет это дело контролировать согласно своим конституционным полномочиям. А нынешнюю конституцию еще никто, включая президента не отменял…

На этом фоне появление в Петербурге графа Родиона Оболенского могло пройти практически незамеченным. Да и сам граф не очень-то хотел афишировать свой визит. Даже само слово визит для обозначения его вояжа вряд ли подходит. Скорее это просто частная поездка иностранного гражданина. Если хотите — деловая поездка.

Началось все с того, что автору этих строк позвонил давнишний приятель иммигрировавший из Советского Союза в шестидесятых годах и живущий в Соединенных Штатах. Между прочим довольно известный художник. Назовем его В.

— Леша, — сказал он мне. — Будь добр. Если тебя конечно не затруднит. Встреть в Пулково одного моего знакомого… Просто замечательный человек. Чрезвычайно интересный и порядочный. Просто душка! Знакомство с ним тебя позабавит.

— Кто он такой, — сурово спросил я В. (Далее вы поймете причину моей суровости.)

— Некто Родион Оболенский… — преподаватель русской словесности в Иллинойском университете.

— Так он, что русский? — удился я рассчитывавший на то, что визитер будет американец и уже заранее обрекая себя на стандартную культурную программу для иностранцев: „Эрмитаж-пассаж-кладбище“.

— Русский, русский, — рассмеялся В., зная мою нелюбовь к подобным увеселительным прогулкам. — Если быть точным — американец русского происхождения. Между прочим, потомок знатного дворянского рода. Чистопородный граф!

„Только графьев на мою голову не хватало“, — подумал я.

— И что мне с ним делать? — устало спросил я.

— Просто встреть, просто посели в какую-нибудь хорошую гостиницу и, если у тебя есть будет достаточно времени, просто помоги снять приличную квартиру…

— Все-то у тебя просто, — буркнул я. — А он, что к нам на долго?

— Он все тебе сам расскажет, — загадочно проговорил В. и продиктовал мне номер рейса, день и час прилета моего нового гостя.

В назначенное время я, заготовив на своем принтере бумажную табличку с надписью „Родион Оболенский“, отправился в Пулковский аэропорт.

Уже в пути мне на мобильник позвонил знакомый телевизионщик с пятого канала Петербургского телевидения и спросил, нет ли у меня темки для вечернего телерепортажа.

Я сказал, что еду в аэропорт встречать русского графа.

Телевизионщик тут же ухватился за идею и пообещал быть в аэропорту незамедлительно вместе со съемочной группой. Так, что мое „тет-а-тет“ с графом Оболенским многие могли наблюдать в вечернем выпуске новостей.

Почему-то я ожидал встречи со старым маразматиком времен царицы Екатерины, этаким сухоньким старикашкой с трясущимися руками и нервным тиком. Но каково же было мое удивление, когда в зале ожидания ко мне легким пружинистым шагом подошел сравнительно молодой, хорошо одетый, обладающий приятной, действительно аристократической внешностью мужчина и, взглянув на мою табличку, представился, протянув ладонь для рукопожатия:

— Я — Родион Оболенский… В. предупредил, что меня будут встречать в аэропорту. Это вы? — спросил он.

— Алексей Семичастный, — представился я и пожал его крепкую, жилистую руку и заметил. — Вы не похожи на преподавателя русского языка. Но вы очень действительно хорошо говорите по-русски.

— А чему вы удивляетесь? — усмехнулся Оболенский. — Я же русский, хотя и живу в Америке. Не удивительно, что я хорошо говорю на родном языке. Тем более, что это моя работа… Возьмем такси или у вас есть машина? — спросил он, направляясь к выходу.

— А вот и не правильно, — вставил я. — В России принято говорить „поймаем такси“.

— Поймаем? — Оболенский удивленно вскинул брови. — Забавно. Надо будет запомнить. А кто эти люди с видеокамерами?

— Понимаете, — смущенно проговорил я. — Это мои знакомые с местного телевидения. Я случайно обмолвился, что еду встречать русского графа. Им показалось, что визит графа будет интересен многим русским телезрителям.

— Это лишнее, — отмахнулся граф Оболенский. — В. мне ничего не говорил про телевидение.

Я посмотрел на своего приятеля-телевизионщика. Тот за спиной, так, что бы видел только я, делал быстрые круговые движения кистью руки. Мол, давай раскручивай персонаж на интервью. Чего, мол, зря сюда было ездить.

— И все-таки, — с легким нажимом проговорил я. — Было бы здорово, если вы согласитесь дать интервью минут на десять, здесь же, например в кафе аэропорта. Это не займет много времени. Потом они уедут.

— Хорошо, — после легкого раздумья согласился граф. — Я понимаю. Это их работа. Сомневаюсь, только, что смогу рассказать им, что либо действительно интересное.

Приятель-телевизионщик показал мне большой палец, мол, молодец, старина, спасибо!

Мы прошли в кафе. Далее я позволю себе привести интервью с графом Родионом Оболенским полностью. Без купюр.

… — Здравствуйте, граф. Скажите, вы раньше бывали в России?

— Нет. В России я в первый раз.

— Вы родились в Америке, граф?

— Да. Я родился в Америки. Иллинойс. Штат Индиана. Мой прадед купил там особняк продав часть фамильных ценностей вывезенных за границу.

— Вы наверное ненавидите коммунистов?

— Я уважаю Маркса и его труды.

— Граф, скажите, вы чистокровный русский?

— Я русский по отцовской линии. Моя мать немка.

— Она тоже знатного рода, граф?

— Почему вы все время называете меня графом? Мое аристократическое происхождение имеет для вас особое значение? Вас интересует мое генеалогическое дерево?

— В России это сейчас модно. В обществе постоянно циркулируют слухи о реставрации монархии…

— Забавно… Что ж, извольте. Наш род насчитывает четыреста лет. Мои предки выходцы из Польши. Первое упоминание о нашей фамилии относится ко времени правления Ивана Грозного. Последнее, относящееся к русской истории, ко времени царствования Николая Второго.

Мой прадед, граф Андрей Оболенский иммигрировал из России в Америку через Константинополь в январе семнадцатого года вместе с моей матерью графиней Анной Оболенской и сыном Георгием Оболенским. Уже в Америке дедушка Георгий женился на грузинской княжне Жанне Вахнидзе. В результате этого брака на свет появился мой отец, Максимилиан Оболенский. В сорок восьмом году, почти сразу после войны, он женился на американке немецкого происхождения Анне фон-Бок. Отвечая на ваш вопрос относительно ее знатного происхождения, скажу: Она был баронессой. Впрочем, это видно из ее фамилии. От этого брака родился ваш покорный слуга…

— Граф, ваша жена тоже аристократка?

— Я не женат. Мне вообще непонятно почему вы устраиваете шоу вокруг моего знатного происхождения? Спросите, что-нибудь другое.

— Что вас раньше удерживало от поездки на историческую родину?

— Работа. Я профессор культурологии Иллинойского университета.

— Вы приехали в Россию от университета с какой-нибудь гуманитарной или культурологической миссией?

— Нет. Это частный визит.

— Как турист?

— Тоже нет… Если быть откровенным… У меня в России есть кое какая собственность.

— Вот как? Старая собственность?

— Очень старая.

— Дореволюционная!?

— Дарованная моим предкам еще сами Петром Первым.

— Разве большевики не отобрали у династии Оболенских все кроме графского титула и ценностей которые они смогли увезти за границу?

— Большевика лишили моих предков недвижимости в Москве, Петербурге и Новгороде. Семья Оболенских владела процветающими заводами и промыслами по всей России. Всего этого естественно не стало. Но то зачем я приехал в Россию даже большевикам было не под силу экспроприировать!

— Я думаю вы окончательно заинтриговали наших телезрителей!

— И в мыслях не было.

— Но судя по вашим словам это какй-то хорошоспрятанный клад?

— Нет. Это не клад. Разве я похож на кладоискателя?

— Так, что же это за недвижимость!?

— Ну… Недвижимостью это не назовешь. Она движется. И довольно быстро.

— !?

— Почему вы на меня так смотрите?

— Граф, вас трудно понять. Вы говорите загадками.

— Разве не это нужно вашим телезрителям?

— Да… Но…

— Успокойтесь. На самом деле все довольно просто.

— Так, что же это, граф?

— Это Луна.

— Луна!?

— Луна.

— А-а-а… Я понял. Это наверное какая-нибудь старая, фамильная яхта „Луна“, которая пришвартовалась в гавани Петербурга. Вы прибыли в Россию полюбоваться фамильными особняками и намерены отплыть обратно в Америку на собственной яхте… Граф, вы большой оригинал!