Татьяна Луганцева - Объятия удава

– Что вы с ним сделали? – как заклинание, повторила Гертруда.

– По идее, это я должна была валяться на месте Антона с разрывом сердца! – ринулась в бой Яна, вовремя вспомнив, что идет прослушка и запись. Она решила, что если им с Гришей и суждено погибнуть, пусть правда откроется миру.

– Какой разрыв сердца? – недоуменно спросила Гертруда.

– Не прикидывайтесь, будто вы ничего не знаете! – рявкнула Яна. – Вы раскрыты! Вы выдали себя! Ваш мальчик прокололся! Мы поставили ему ловушку, и он попался!

– Зачем вы поставили Антону какую-то ловушку?

– Затем, чтобы доказать, что он отравил свою жену, чтобы поживиться унаследованным богатством.

– Это недоказуемо!

– Мы извлекли органы из тела погибшей и нашли там скопившийся яд! – довольно-таки веско вставил свое слово Гриша.

– Враки! – улыбнулась вставными зубами Гертруда. – Он не накапливается… Потому вам и понадобилась эта инсценировка, что вы не смогли ничего найти и доказать.

– А вы умная женщина, Гертруда! – похвалила ее Яна, так учительница подбадривает ученицу, чтобы та как можно успешнее развивала заданную тему.

– А я всегда была умная! – повелась на комплимент владелица галереи.

– Что же вы ума не дали Антону, не объяснили, что нехорошо обижать богатых тетенек… Кстати, почему такой номер он не проделал с вами? Потому что вы слишком умная? – несла все подряд Яна, не давая опомниться женщине с пистолетом.

– Я этого мальчика знаю с детства… Он был сыном моей лучше подруги. Я нянчила его, держала на коленях…

– Кормили из бутылочки, – не удержалась Яна.

– Да! И из бутылочки тоже! Потом моя подруга умерла, попросив меня позаботиться об Антоше…

– Ну, вы и позаботились, – усмехнулся Гриша.

– Как могла… Платный институт, от армии он с моей помощью откосил, на работу к себе взяла, так как особых талантов у мальчика не обнаружилось. Девочек ему покупала, каких захочет…

– Интересное у вас воспитание, – вставил Гриша и осекся под строгим взглядом Яны: «Не мешай ей говорить!»

– Но Антон захотел большего. – Гертруда обвела какими-то пустыми глазами пространство вокруг себя. – Во-первых, он захотел меня… Говорил, что я его мечта… Конечно, он запомнил меня совсем не старой, в дорогих украшениях и всегда вкусно пахнущей дорогой туалетной водой, что было редкостью во времена тотального дефицита. Но вокруг меня крутилось много мужчин – состоятельных и старше меня. И Антона я не рассматривала как претендента. Но с возрастом, да под его напором… Я сдалась и сделала роковую ошибку… Любви к нему, как к мужчине, не прибавилось, а в невроз ввела обоих. Еще бы! Спать с ним исключительно с материнскими чувствами в душе! Антон это ощущал, но от меня не отступал, словно я была самым дорогим призом, полученным им в жизни… Но он мою нервозность и холодность воспринял по-другому. Он решил, что я не уважаю его и не вижу в нем равного себе, потому что он меньше зарабатывает, зависим от меня… Вот он и решил начать самостоятельную жизнь! Женился на женщине, с которой познакомился у меня в галерее. Думаю, что он так поступил для того, чтобы вызвать у меня ревность… или просто обиделся и решил сделать мне больно… Глупый мальчишка! Жить с ней он не мог, денег все равно не зарабатывал… Наверное, тогда ему и пришла в голову эта дикая затея – завладеть ее состоянием и заодно избавиться от ненавистной тетки… Я бы его остановила, вернее, попыталась бы это сделать, если бы вовремя поняла…

– Но вы обо всем догадались после гибели жены Антона?

– У меня возникло подозрение… Антон сознался и заверил, что никто никогда не узнает. Я, конечно, ругала его…

– Ставили в угол и шлепали по попке? – не сдержалась теперь Яна.

– Не утрируйте… Я свою вину косвенную чувствовала… Но он поступил так только один раз, и я не позволю из-за этого ломать ему жизнь!

Яна с Гришей переглянулись.

– Один раз?! – возмутилась Цветкова. – Вы сами соображаете, что говорите?! Один раз! Словно речь идет о плохом поведении. Ваш Антоша убил человека!

– У нее было больное сердце.

– Да она могла бы годами жить с больным сердцем, а он взял и убил ее! Убил женщину, с которой спал. Тьфу! Свинство! – распалялась Яна, пытаясь заодно заглушить свой страх перед наведенным на нее пистолетом.

– Согласна, что поступил он нехорошо, я уже это говорила, – отвела глаза Гертруда.

У Яны просто не хватало слов, и тогда на помощь пришел Григорий:

– Есть поступки хорошие, есть плохие, а есть такие, за которые сажают в тюрьму.

– Я туда не пойду! – твердым голосом произнесла Гертруда, и этот тон Яне очень не понравился.

– Что вы задумали? Убить нас обоих? Меня только что чуть не отравил ваш «мальчик», а теперь и вы туда же? – вполне искренне возмущалась Яна.

– Тебя я действительно пристрелю с огромным удовольствием!

Почему-то Яна ей поверила.

– Это потому, что я спровоцировала Антошу на второе преступление? Сделала из него, так сказать, рецидивиста?

– Да плевать мне уже на этого идиота! Все равно не жилец!

– Ну почему же… – возразил Григорий. – Его еще можно спасти…

– Да неужели?

– Если сейчас отвезти в морг… в смысле, в больницу, то очень даже можно…

– Нет! Он втянул меня в это дерьмо! А я его предупреждала! А он снова захотел обогатиться и снова таким же способом. Вот и погорел. Один бы раз прокатило. Вот если бы он тебе сегодня что-то там не подсыпал, вы бы ничего и не знали, ведь так?

– Так, – ответила Яна. – Но он купился и рассекретил себя. А теперь еще и вы грозите мне убийством…

– А я не грожу, я это осуществлю. И если повезет, меня тоже не найдут… А тебя я убью из-за твоего кольца. Это судьба. Я все дни после нашего знакомства только о нем и думала. И когда Антоша позвонил и сообщил, что грабанет тебя и снимет для меня с твоего трупа приглянувшееся мне колечко, я поняла, что мои мысли могут материализоваться… Ему это не удалось, но я завершу начатое.

– А вы друг друга стоите… Вы тоже променяете жизнь своего Антоши на этот рубин, – отметил Гриша. – Но я не дам убить Яну, для начала вам придется убить меня. – И он двинулся к Яне, чтобы закрыть ее своим телом.

– Стоять!! Я не шучу! – напряглась Гертруда.

Вдруг за ее спиной появилась высокая фигура Олега Юрьевича, он крался к Гертруде с большой вазой, подняв ее над головой.

«То-то Гриша был так спокоен. Ну конечно! Ведь весь этот разговор прослушивали, а следовательно, нам должны были оказать помощь».

Гертруда заметила подвох – то ли скрипнула старая паркетная доска или сустав колена самого хирурга, то ли его фигура отразилась в огромных, широко раскрытых глазах Яны. Хозяйка галереи резко развернулась и выстрелила.

Олег Юрьевич стал медленно опускаться на пол с недоуменным лицом, как бы не веря, что такое происходит на самом деле, причем именно с ним.

Яна с Гришей кинулись к нему, тем более что запаниковавшая Гертруда выронила пистолет на пол.

Яна подхватила из ослабевших рук Олега Юрьевича вазу, а Григорий – самого хирурга.

– Всем стоять! Все арестованы! Руки вверх! – ворвались в дом люди в камуфляже.

Все-таки хирург с Альбиной вызвали подстраховку.

Тяжелая ваза вылетела из дрогнувших рук Яны и разбилась о голову Григория. Последний преспокойно улегся поверх Олега Юрьевича, полностью потеряв сознание.

Прошло три недели. Яна Цветкова, в ярких, леопардовой расцветки сапогах на каблуках и красном полушубке возвращалась домой из салона красоты. Уже давно отгремели и Новый год, и Рождество, но на сугробах еще валялись полинявшие конфетти и поблекший серебряный дождик.

Настроение у Яны было препаршивое. Праздники прошли и оставили у нее только обманутое ожидание чего-то необычного. К тому же после окрашивания волос жутко чесалась голова, а чесать ее на людной улице было делом проблематичным…

Из глубокой задумчивости ее вывели настойчивые автомобильные гудки. Она встрепенулась и обернулась.

Рядом с ней подавал сигнал дорогой автомобиль марки «Мерседес». А из его открытого окошечка ей отчаянно жестикулировал Олег Юрьевич.

Яна остановилась, а он, припарковавшись, вылез из машины.

– А я к тебе… Хорошо, что перед домом встретил.

– Что за противная манера гудеть в машине? Нормальные женщины и смотреть на такого не будут! Вы бы еще свистели двумя пальцами, выглянув из окна.

– Ну, извини… на работу не ходишь, телефон не берешь…

– Я же уволилась! Не мое это все… Ходить по расписанию, лечить зубы неприятным людям. Не все, конечно, такие, но бывают. Да и не несу я людям свет и радость. Вообще сложилось впечатление, что я, если не уйду из вашего центра, то кого-нибудь угроблю – или Гришу, или вас… Как вы, кстати?

– Ничего, оклемался. Жизненно важные органы и артерии не задеты. Три дня как уже с больничного вышел.

– И не сердитесь на меня? – Яна пытливо на него взглянула.