Шарль Эксбрайя - Не сердись, Иможен

— Сначала, Освальд Фертрайт, я хочу вам кое-что показать!

— Правда?

Иможен открыла сумочку, сделала вид, будто что-то ищет, и, сняв предохранитель, вдруг выхватила револьвер.

— Отдайте бумаги, или я вас пристрелю! — крикнула она, держа Освальда на мушке.

Мужчины окаменели от удивления.

— Я еще ни разу не видал такой штуки, патрон, — не веря собственным глазам, проворчал Билл. — Это что, атомная пушка?

Фертрайт выпрямился.

— Хватит, Иможен! Прекратите валять дурака, мне вовсе не смешно!

— А вам вообще недолго осталось смеяться! Если я выстрелю…

— Довольно! Билл, забери у нее эту дурацкую игрушку!

Телохранитель осторожно шагнул к мисс Мак-Картри.

— Ну, тетенька, это ж несерьезно, в вашем-то возрасте… Разве вы не слыхали, что с огнестрельным оружием играть запрещено?

— А вы, горилла, лучше стойте на месте!

Билл замер и с тревогой посмотрел на Освальда.

— Как вы думаете, она выстрелит, патрон?

Фертрайт пожал плечами.

— Дурень! Эта штуковина годится разве что как дубина, да и то…

— Уж больно страшный у нее вид…

— В любом случае, если эта идиотка выстрелит в тебя, я ей такое устрою, что перед смертью горько пожалеет, зачем полезла в эту историю!

Обещание, по-видимому, не особенно утешило Билла.

— Да, но со мной-то что будет?

— Продолжай в том же духе — и живо окажешься безработным!

Угроза подействовала, и гигант двинулся к Иможен с протянутой рукой.

— А ну, тетенька, отдайте игрушку племяннику!

Иможен выстрелила, когда их отделяло друг от друга не более метра. Она не могла промахнуться — разве что повернулась бы спиной. Заряд угодил в грудную клетку, и Билл замер. Комнату наполнил дикий грохот. Телохранитель, инстинктивно зажав рану рукой, с удивлением смотрел на сочащуюся между пальцами кровь. Он еще успел обиженным тоном заметить Фертрайту:

— Она все-таки выстрелила, патрон! — и ничком рухнул на пол.

Мисс Мак-Картри отошла в сторону, не желая, чтобы ее сшибло с ног это громадное тело, от падения которого, казалось, вздрогнули даже стены. На лестнице послышался топот, и в запертую дверь отчаянно забарабанили. Бледный от злости и страха Освальд поспешно закрыл чемоданчик и, сунув большой конверт в карман, бросился к потайной двери на лестницу, откуда пришла к нему мисс Мак-Картри. Но Иможен снова подняла револьвер и выстрелила беглецу в спину, буквально пригвоздив его к деревянной панели. Мгновение Фертрайт простоял неподвижно, потом тяжело осел. Мнимый Аллан Каннингэм последовал за столь же мнимыми Эндрю Линдсеем и Гованом Россом. У мисс Мак-Картри хватило мужества перевернуть тело, вынуть из кармана конверт и положить его за вырез платья. Потом она открыла дверь, готовясь лицом к лицу встретить тех, кто так упорно ломал дубовую дверь.

Майк и трое его официантов чуть не растянулись посреди комнаты. Увидев, что творится в кабинете, все четверо лишились дара речи. Майк первым стряхнул оторопь.

— Это вы, а? Вы устроили такую бойню? — зарычал он, угрожающе надвигаясь на Иможен.

Не ожидая ответа, управляющий с искаженным от злобы лицом подскочил к шотландке и наотмашь ударил по щеке. Мисс Мак-Картри покачнулась от удара. Майк снова замахнулся, но, услышав насмешливый голос, замер.

— Что, Майк, теперь вы принялись колотить женщин?

На пороге стояли двое полицейских, и Иможен с облегчением перевела дух.

Вопреки ожиданиям мисс Мак-Картри, полиция Эдинбурга не стала чинить ей ни малейших неприятностей. По-видимому, здесь о ней прекрасно знали. Принимавший Иможен комиссар чуть ли не поздравил соотечественницу с тем, что она избавила столицу от пары самых отъявленных негодяев, а заодно дала правосудию отличный повод прикрыть наконец «Розу без шипов». Правда, как человек осторожный, он тут же посоветовал мисс Мак-Картри незамедлительно вернуться в родной Каллендер.

Не считая служащих вокзала, коронер Питер Корнвей первым узнал о возвращении Иможен Мак-Картри. Гробовщик уже неделю ждал новую партию сосновых досок и приехал узнать, не прибыл ли наконец его заказ. Узнав ту, кого он считал своей благодетельницей, Питер бросился приветствовать ее и настоял, что сам отвезет домой и поможет отнести вещи. По дороге коронер не преминул выразить надежду, что мисс Мак-Картри надолго обоснуется в Каллендере, где без нее существование выглядит более чем тусклым. Корнвею очень хотелось узнать, почему у Иможен ссадины и синяки на лице, но задать прямой вопрос он не посмел, ибо, во-первых, считал себя джентльменом, а во-вторых, слишком хорошо знал характер мисс Мак-Картри. Избавившись от верного почитателя у крыльца, она сразу поднялась к себе в комнату. Шотландке казалось, что она не была там много лет, но, вспомнив, как еще только позавчера Нэнси и Аллан гостили в этом доме, Иможен чуть не всплакнула.

Питер Корнвей не мог отказать себе в удовольствии оповестить всех и каждого о возвращении мисс Мак-Картри. Завсегдатаи «Гордого горца» разразились троекратным «ура!» в честь «рыжеволосой воительницы», как окрестил ее Тед Булит. Миссис Элизабет Мак-Грю расценила приезд соперницы как личное оскорбление и жестоко обругала мужа, посмевшего заявить, что всякий гражданин Соединенного Королевства имеет полное право ездить куда ему вздумается. Весть о возвращении в Каллендер ужасной шотландки глубоко потрясла констебля Сэмюеля Тайлера. Полагая, что его долг — как можно скорее предупредить Арчибальда Мак-Клостоу, Тайлер помчался в участок. Сержант сначала воспринял это как неудачную шутку и сурово призвал подчиненного к порядку, однако убедившись, что тот и не думает его разыгрывать, бросился звонить доктору Джонатану Элскотту. Арчи потребовал, чтобы врач немедленно приехал в участок, где его ждет больной. Элскотт стал спорить, ссылаясь на другие срочные вызовы, но сержант не желал ничего слушать. Если врач сию же секунду не явится, заявил Мак-Клостоу, он, сержант; по всей форме напишет жалобу за отказ в медицинской помощи и подаст на Элскотта в суд. Через несколько минут доктор с чемоданчиком в руках влетел в кабинет Арчи.

— Ну, где раненый?

Мак-Клостоу окинул его враждебным взглядом.

— Насколько я помню, речь шла не о раненом, а о больном!

— Ладно. Так где он?

— Перед вами.

— Что?

— Я болен, Элскотт, и требую, чтобы вы на неделю уложили меня в постель!

— Вы что, издеваетесь надо мной, Арчибальд Мак-Клостоу?

— Не понимаю, с чего вы…

— Вот как? Как мне передали, вчера вы оставались в «Гордом горце» до самого закрытия этого заведения, демонстрируя невероятную ловкость в метании стрелок…

— Дело в том… что вчера я чувствовал себя в прекрасной форме, — скромно подтвердил польщенный сержант.

— И ничего не предвещало внезапной болезни, которая вас будто бы скрутила?

— А то вы и без меня не знаете, что болезнь всегда обрушивается на нас неожиданно?

— Да? А ваш недуг называется, случаем, не мисс Мак-Картри?

— Послушайте, Элскотт, мы с вами дружим с того дня, как я приехал в Каллендер… И я прошу, как о дружеской услуге: найдите у меня какую-нибудь болячку, которая могла бы избавить меня от этого чудовища хоть на неделю! Неужели трудно сделать для меня такой пустяк?

Элскотт снова подхватил чемоданчик.

— Арчибальд Мак-Клостоу, я, как, впрочем, и вы, давал присягу, — сухо заметил он. — И если вы готовы грешить против совести, обманывая Корону, то я на это никогда не пойду. До свидания.

И, весьма гордый собой, врач покинул полицейский участок, оставив сержанта терзаться стыдом и тревогой.

Иможен приводила себя в порядок, когда ей вдруг показалось, что на первом этаже кто-то ходит. Шотландка прислушалась. Да, без сомнения, кто-то крадучись поднимается по лестнице. Иможен в панике оглянулась, ища оружие, но ничего подходящего так и не нашла. Сейчас она горько жалела, что оставила револьвер эдинбургской полиции. Делать нечего, надо хотя бы попытаться спрятать конверт, но не успела Иможен сунуть его в привычный тайник, как дверь открылась и вошла мисс Нэнкетт. От удивления мисс Мак-Картри застыла на месте.

— Нэнси!

— Оставьте этот конверт на столе, Иможен!

Пораженная шотландка только сейчас заметила, что в руках у гостьи — маленький блестящий револьвер и дуло его угрожающе смотрит в ее, Иможен, сторону.

— Нэнси! — повторила она.

— Отойдите, Иможен, иначе я выстрелю!

Мисс Мак-Картри попала в безвыходное положение. Пришлось уступить. Нэнси схватила пакет.

— Но как же так, Нэнси…

— Сейчас я вас прикончу, Иможен. Вы мне ответите за смерть Освальда!

— Не может быть, чтобы вы поверили лживым уверениям этого проходимца, Нэнси!

— «Проходимец», как вы его назвали, три года был моим мужем, а вы застрелили его!

— Вашим му…

Иможен совсем растерялась. Мысли отчаянно путались в лихорадочно горящем мозгу. Нэнси, Аллан, Линдсей, Росс…